Межгорье

Парень раньше меня вышел на берег и уже успел одеться. Собаки снуют туда-сюда, отряхивают мокрую шесть.

– Одноклассников, – говорю я, садясь рядом на поваленное дерево. – Так вот, я люто ненавидела эти занятия. Тренером у нас была злая-презлая тетка со свистком на шее, от одного вида которой у меня в жилах кровь стыла. До сих пор ее вспоминаю… Я была в детстве очень худой и неспортивной. Надо мной вечно все смеялись. Нормативы на физ-ре сдавать – вообще было каторгой. Не то, что тебе, наверное? – намекаю на его атлетичное телосложение.

– Не знаю, – Клим пожимает плечами.

– Ты, разве, в школу не ходил? – усмехаюсь я.

– Нет, – отвечает парень.

– Как такое возможно? – не верю ему.

– Домашнее обучение, – объясняет Клим.

– Ясно. А теперь? Ты сейчас на каникулах или как?

– Или как.

Его ответ пробуждает интерес. Он не пошел учиться дальше?

– Сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Я думала, ты старше, – замечаю не без иронии.

– Вода холодная, – совсем некстати заявляет Клим.

Он опускает взгляд на мою грудь, обтянутую мокрой футболкой.

Я смотрю туда же, куда и он.

Два острых бугорка предательски торчат.

Глаза парня темнеют, а воздух между нами словно сгущается.

– Ты сейчас, типа, со мной заигрываешь, да? – укоризненно смотрю на парня, прикрывая грудь руками.

– Нельзя? – Клим опускает со лба очки.

Но я чувствую, что он продолжает меня разглядывать.

– Послушай, Клим, я работаю на твоего отца. И мне не нужны проблемы, – отвечаю я, прищурившись.

– Вы трахались? – спрашивает Клим слегка хрипловатым голосом.

– Прости?

Наклоняюсь к нему, надеясь, что ослышалась.

– С отцом. Вы трахались?

С открытым ртом я смотрю в лицо Клима. Глаз из-за зеркальных стекол не видно, однако уголок его рта приподнимается в ухмылке.

– Ты … Что за… – вскочив, я теряю дар речи. – С ума сойти! Слушай, я не знаю, с чего ты взял, что можешь меня о таком спрашивать, но это… – злюсь на него, хватая полотенце. – Это же… Просто охренеть! – Парень медленно поднимается, но я останавливаю его жестом: – Не ходи за мной! Я запомнила дорогу!

Одевшись, я с разбега взбираюсь на пригорок и слышу, как парень кличет одну из собак.

По лесной тропинке мы идем уже вдвоем – я и Веста – у нее на холке есть небольшой белый клочок шерсти в виде перевернутой “V”. Вздохнув, я ускоряю шаг и ругаюсь себе под нос.

Что, черт возьми, этот наглый парень себе позволяет?

Глава 5. Виктория

– Спасибо, Вик. Я язык сожрал, – с довольным видом Андрей отодвигает пустую тарелку. – Ты умница.

– Это моя работа, босс, – я пожимаю плечами.

Хотя, признаться, мне очень приятно, что мои старания оценили. Кирилл никогда не говорил ничего подобного, а ведь я готовила ему ужин каждый день.

Мы прожили вместе всего полтора месяца. Вечерами я ждала его в квартире, которую мы снимали. Тогда я верила, что у нас все по-настоящему, что он любит меня, и я наконец-то нашла человека, на которого во всем могу положиться. Мне так хотелось иметь дом, семью, мужа, заботиться о нем… Да уж, ничему меня жизнь не научила.

– Какие планы на вечер? Мы с Климом собирались глянуть фильм? Составишь нам компанию? – предлагает Андрей, выдергивая меня из тяжелых мыслей.

Я, почему-то, смотрю на Клима.

Парень продолжает есть вторую порцию азу и не участвует в разговоре.

После нашего похода на реку мы не виделись до самого ужина. Я все еще злюсь на него, и последнее, чего мне сейчас хочется – провести вечер в компании хамоватого парня с затянувшимся пубертатом. Но будет некрасиво обидеть Андрея отказом. Его предложение звучало искренне.

– Я с удовольствием, – обращаюсь к Боголюбову-старшему, вставая из-за стола, – только посуду помою.

Андрей тоже поднимается и уносит в мойку свою тарелку и стакан.

– У Тары не началось? – Надевая фартук, я слышу глухой голос Клима.

– Нет. Но температура понизилась, аппетита нет второй день. Она сгребла в угол все подстилки – готовится, – отвечает Андрей, вытирая руки и рот салфеткой.

– Какой у нее срок? – отодвинув стул, Клим встает.

– Шестьдесят третий пошел… Не хотелось бы ее кесарить, – мрачно вздыхает его отец.

– Что-то серьезное? – Я смотрю на Андрея, забирая тарелку из рук Клима.

– Одна из собак вот-вот должна ощениться. Ждем, – объясняет мужчина.

– А… кесарево… вы умеете?

– Я ветеринар-хирург, – сообщает Боголюбов.