Межгорье

***

Вечером мы с Викой сталкиваемся на кухне.

Забравшись на стул, она вешает на окна отглаженные занавески в красно-белую клетку, которые стирала утром, а я пришел, чтобы вымыть бутылку после кормления одного из щенков Тары.

Длинный и синюшный, Счастливчик появился на свет позже всех и заставил меня попотеть. Его первый вдох дался нам обоим не без труда. По сравнению с остальными он менее подвижный и самым последним добирается до материнского соска, а, бывает, что и вовсе остается голодным по вине своих шустрых сестёр и братьев. Приходится докармливать бедолагу.

Помыв бутылку, я невольно бросаю взгляд на стройные бедра девушки и напряженные икроножные мышцы. Стоя на цыпочках, Вика опускает руки и переводит дыхание.

С того самого вечера, когда мы зажигали, она меня избегает. Мы, вроде бы, общаемся как и прежде, только всякий раз, когда я смотрю на Вику дольше пары секунд, она отводит глаза, а потом и вовсе находит предлог, чтобы уйти.

Ну целовались мы, подумаешь?

Какой-то детсад, ей богу.

Я предпочитаю решать вопросы по-взрослому.

– Вик, не хочешь поговорить?

– О чем? – продолжая нанизывать крючки на кольца, девушка даже не оглядывается.

Однако я замечаю, как зажимаются ее плечи.

– Слушай, мы, вроде как, оба делаем вид, что тогда, там, в комнате, ничего не произошло, но при этом я чувствую, что должен объясниться, – признаюсь ей, прислонившись задницей к шкафу. – Правда знать бы ещё, с чего начать.

– Не надо, Андрей. Я все понимаю.

Вика спускается на пол и расправляет штору.

А мне становится любопытно – что ей там понятно.

– Да неужели? – подначиваю девушку. – Ты же не обижаешься, что я тогда притормозил? Или… что?

Вика качает головой.

– Нет. Никаких обид, – она уносит стул на место. – Было глупо лезть к тебе с поцелуями. Не понимаю, зачем я это сделала. Просто какой-то минутный порыв, и теперь нам обоим неловко.

– Да не то чтобы, – я пожимаю плечами.

– Ну а мне ужасно стыдно. Ты отнесся ко мне по-человечески, предложил работу, кров, а я все испортила.

Я фыркаю.

– Ничего ты не портила.

– Да конечно! – возражает девушка. – Могу представить, что ты теперь обо мне думаешь. Еще неделю назад я считала тебя мутным типом, а сама…

– Мутным типом, – ухмыляюсь я, – серьезно?

– Андрей, ну все, хватит, – закатив глаза, просит Вика. – Я уже всю плешь себе проела. Проехали, ладно? Я ничего такого не планировала.

– Я тоже редко планирую такое, – мои губы растягиваются в улыбке, когда я мысленно возвращаюсь к тому вечеру. – Но было здорово. И вряд ли бы тебе удалось поменять мнение о себе при помощи классного поцелуя, – замечаю я. – Это как-то нелогично, ты не находишь? Красивая девушка проводит со мной вечер и дарит несколько волшебных минут. Покажи мне того, кто бы стал возражать.

– Андрей… – Вика мотает головой.

– Что?

– Не надо меня успокаивать. Быть отверженной – для меня это норма жизни. Но с тобой я вообще ни на что не рассчитывала. Так что перестань оправдываться. Я ничего от тебя не ждала и не жду. Просто тогда ты так на меня посмотрел, и я подумала: “А что будет, если я его поцелую?”. Ну и дальше ты знаешь, – глаза девушки скользят по моему торсу и рукам, после чего она отводит взгляд. – И мне совершенно не на что обижаться. Наоборот. Хорошо, что ты остановился, потому что поцелуи из жалости, – она пожимает плечами, – такое себе развлечение.

Зажмурившись, я трясу головой, переваривая ее слова.

– Так, стоп, – торможу девушку. – С чего ты взяла, что я целовал тебя из жалости?

Вика медленно опускается на стул.

– Ну а как? Я рассказала тебе о матери, о детдоме, и ты подумал, – она переводит дыхание и продолжает, – какая бедная девочка, надо ее пожалеть. Ведь так?

Я киваю.

– Да. Отчасти так оно и было. Но потом, когда я целовал тебя, и все остальное – никакой жалости и в помине не было… Уж поверь, я-то знаю, о чем говорю. Мне все очень понравилось. И я хотел пойти дальше. Я бы взял тебя там, прямо на диване, и у нас бы с тобой появилось еще одно общее воспоминание друг о друге, причем, я уверен, очень хорошее… – понизив голос, я изгибаю бровь. Краснея, Вика отводит смущенный взгляд. – А остановился я только потому, что подумал, что это все усложнит. То есть… Для меня секс – это просто секс. Но ты молодая девушка.