Почти как в сказке

И когда ты без кожи останешься вдруг

Оттого, что убили его – не тебя,

Ты поймёшь, что узнал,

Отличил, отыскал

По оскалу забрал —

Это смерти оскал!

Ложь и зло – погляди,

Как их лица грубы,

И всегда позади

Вороньё и гробы!

Если мяса с ножа

Ты не ел ни куска,

Если руки сложа

Наблюдал свысока,

А в борьбу не вступил

С подлецом, с палачом, —

Значит в жизни ты был

Ни при чём, ни при чём!

Если, путь прорубая отцовским мечом,

Ты солёные слёзы на ус намотал,

Если в жарком бою испытал что почём, —

Значит нужные книги ты в детстве читал!

Ксюша замолчала.

«Господи, зачем я читаю именно это? Это совсем не детские стихи, да ещё и про гробы».

Ксюша уже была готова провалиться сквозь землю, устыдившись собственного неумения ладить с детьми, как вдруг снова ощутила на себе взгляд. Живой, заинтересованный.

– Знаешь, я тебя давно ждал. – На этот раз голос Саши звучал ровно и уверенно. – Ты не такая, как все взрослые.

– Ждал? – не поняла Ксюша.

– Ага. – В глазах Саши мелькнули искорки. – Ты мне снилась. Я не знал, как ты выглядишь, но я запомнил твой вкус.

– Мой вкус? – Ксюша почувствовала, что теряется. – И какой же у меня вкус?

– Да. Ты такая же, как я: скорее мертвая, чем живая. Но ты здесь останешься, а я скоро уйду.

По спине Ксюши пробежали мурашки. Она открыла рот, чтобы возразить, но Саша её опередил:

– Только не надо мне говорить, что я выздоровею. И вот эту вот всю вашу муть про «не говори так и бла-бла-бла». Я знаю, что скоро уйду. Даже знаю, куда хочу. Смерти нет. Смерть – это вкус новой жизни. Родителям, конечно, этого не понять, но ты ведь уже была на той стороне, да? Ты её попробовала.

Это был не вопрос, и перед глазами Ксюши мгновенно пронеслись картинки, как во время пустяковой операции ей передозировали наркоз, и как тяжело и мутно она возвращалась «с того света».

– Видела.

– Ну вот, – с заметным облегчением продолжил Саша. – значит, это Ты.

Повисла неловкая пауза.

– Ты давно болеешь? – зачем-то спросила Ксюша.

Саша пожал костлявыми плечами:

– Как себя помню.

– А сейчас тебе сколько?

– Восемь.

– А какой ты видел сон про меня?

– Что ты придёшь. Нам будет весело, а потом я уйду. Но перед этим ты дашь что-то мне, а я – тебе.

Ксюша почувствовала, что ноги становятся ватными, а голова отказывается соображать. Не так она себе представляла развлекательное выступление перед больными детьми, совсем не так. Совсем!

– Вообще, я пришла, чтобы почитать тебе стихи…

Дверь в палату открылась, и вошла нянечка, вкатив тележку с завтраком. Бросила беглый вопросительный взгляд на Ксюшу:

– Доброе утро! Сань, смотрю, у тебя гостья. Ну, может, хоть при ней поешь. Не ест, засранец, прости Господи мой язык!

Ксюша невольно улыбнулась. Нянечка поставила поднос с парой тарелок и чаем на стол, положила несколько ложек. «Покормите его», – шепнула Ксюше и вышла.

– Я не буду, – насупился Саша.

– Ты просто не пробовал, – парировала Ксюша.