Ловушка

Александр торопливо сбегал с высоких каменных ступеней вниз. Он почти не смотрел по сторонам, сосредоточившись только на своей цели. Ветер, давно гулявший по открытым верхним галереям в ожидании товарища, радостно бросил ему под ноги немного сухих листьев, привлекая внимание. Он неожиданности Александр споткнулся и, не удержав равновесия из-за слишком громоздкой, тяжелой обуви, упал и проехал оставшиеся ступеньки на спине.

Было больно. Поясницу словно пронзила острая молния. Левая рука при скольжении вниз неуклюже подогнулась под тело и теперь отчаянно ныла. Александр закряхтел и медленно попытался сесть. Вскоре это ему удалось. Одно радовало – ему определённо удалось отделаться лишь парой синяков, серьезных повреждений он не обнаружил. При осмотре ног выяснилось, что коварный шнурок на ботинке опять развязался. Александр начал было завязывать его, решив затянуть тройным узлом, чтобы уже наверняка, как вдруг резко замер. Лицо его прибрело странное недоумевающее выражение, которое вскоре сменилось победоносным оскалом.

– Ну, конечно, – в волнении проговорил он. – Как же все просто.

Безостановочно кряхтя и постанывая от резких движений, он поднялся на ноги и очень медленно двинулся обратно. Ветер виновато подталкивал его в спину, как бы поддерживая, но Александр не обращал на него внимания. Сейчас он был не способен думать ни о чем, кроме открывшейся ему картины давно забытого прошлого.

Теперь он точно помнил, как оказался здесь. Не только первые минуты пребывания в этом городе, но и то, что этому предшествовало. Неторопливо и осторожно Александр поднимался по ступеням наверх, в свое убежище. Сейчас ему просто необходимо было все как следует обдумать. Он почему-то был твердо уверен, что вернувшаяся память, словно тоненькая, но жизненно важная нить, приближает его к желанной цели – возвращению домой. Но даже если это и не так, бывший учитель все равно радовался тому, что белых участков в его голове стало еще меньше. Он как будто медленно пробуждался от тяжелого сна, оживал, начинал снова надеяться на спасение.

Переступив порог, Александр цепким хозяйским взглядом окинул комнату. Возле камина лежала новая охапка дров. Облегченно выдохнув, он, в меру своих сил, поспешил заново затопить очаг. После, удобно разместившись в кресле и удовлетворенно поглядывая на занимающиеся огнем поленья, Александр позволил себе погрузиться во вновь обретенные воспоминания. Ему стало страшно, впервые за очень долгое время по-настоящему страшно. Это был не привычный страх перед вечным одиночеством или причудливыми кошмарами воспаленного воображения. Нет, это был первобытный глубокий ужас перед тем, что уже произошло, послужило отправной точкой в его личной трагедии и сейчас грозным мечом висело над головой. Сейчас ему малодушно хотелось отказаться от щедрого дара свой памяти и снова все забыть. Правда, это длилось лишь несколько мгновений. Вскоре, приступ трусости отступил.

Его снова окружила темнота и сырость пещеры. Вот впереди стоит маленькая Дина, едва освещаемая светом фонаря. У нее в руках – шелковой, практически живой массой – цветы, затянутые нежной ленточкой. Девочка улыбается. А потом…

Он будто заново переживал те мгновения страха и боли. Непередаваемый ужас и панику. Наверное, так чувствуют себя младенцы в утробе матери перед появлением на свет – страшная тоска и стремление к свободе, избавлению от непереносимого душного плена. А потом сладостное чувство облегчения, словно короткая передышка перед новым испытанием – переходом в незнакомое опасное и чужое измерение – наш мир.

Александр помнил, как он лежал и отчего-то плакал. Может от боли? Было так жарко, все тело горело огнем. Ему срочно нужно охладиться. И этот свет, ослепительно яркий, режущий. Так хотелось куда-нибудь спрятаться от него, а еще от нарастающего гула, словно рой пчел кружит над головой. Скорее закрыть глаза покрепче, спрятаться и забыться. Уйти туда, где спокойно и тихо. Тогда ему почему-то вспомнился дедушка Дины и его сказки. Вот, где хорошо и спокойно. Там не будет ни боли, ни шума, там не будет ничего, только прохлада и покой. Перед глазами хороводом замелькали красочные смелые рисунки Дины, будто она листала перед ним свой альбом.

«Нет! Слишком ярко! Нужно что-нибудь более мягкое и прохладное. Кто-нибудь, приглушите цвет. Как же болит голова».

Постепенно шум стал отступать. На его место пришла тишина. Александру казалось, что он плывет и качается в воздухе. Так приятно, почти безмятежно. Страх еще сжимал грудь, но это уже был не тот отчаянный ужас, а лишь его отголоски, медленно рассеивающиеся в пространстве. Он, как и боль уплывал все дальше за пределы досягаемости. А может быть, это сам Александр стремительно отдалялся прочь.

Наступил блаженный долгожданный покой. Он длился невообразимо долго, но все равно впоследствии оказался слишком коротким. Почему-то все прекрасное имеет обыкновение обрываться на самой высокой ноте без продолжения, часто оставляя после себя лишь легкое послевкусие пережитого счастья, быстро сменяющееся на горечь утраты.

Александр не знал, сколько времени он провел в своей собственной нирване. Сначала в его абсолютное безмыслие тонкими струйками примешались новые ощущения – понимание произошедших перемен и самоопределение себя как отдельного одушевленного тела. А потом пришел холод, по-настоящему серьезный и цепкий, как зимой. Мороз все глубже заползал под одежду, и лежать без движения становилось все сложнее. Тяжесть, до этого сковывавшая все члены, отступала. Александр понял, что может, а главное – должен встать. Он осторожно попробовал пошевелиться. Обнаружив, что боль совсем прошла, медленно сел и открыл глаза. В них отражалась целая гамма чувств, которую вскоре погасило волной долгожданного спокойствия. И все, что было до, ушло вместе в ней. Александр словно резко проснулся после тяжелого кошмара и сразу позабыл его, как это обычно и бывает.

В голове стало пусто и легко. Все тревоги разом покинули его. Он был… кем-то. Но кем же? Просто Человеком. Без имени, без прошлого, без всего. Перед ним абсолютно чистый лист. И это было чудесное ощущение.

Вокруг раскинулась странная незнакомая местность. Александр огляделся. Перед ним простиралось огромное поле осенней пожелтевшей травы. Взгляд, неопределенно блуждающий вдоль нее, то и дело натыкался на стены из плотного густого тумана, со всех концов окружающие пространство. Но с одной стороны Александр все же смог уловить размытые очертания чего-то большого и темного, возвышавшегося, словно гора, далеко впереди над золотистым растительным океаном. Решив, что терять ему все равно уже нечего, и немного удивляясь собственному хладнокровию и спокойствию, он встал и побрел навстречу своему новому пристанищу. Туман, подобно хищнику смыкался за его спиной, отрезая обратный путь. И вскоре дороги назад совсем не осталось, ее поглотил белый мрак.

Александр упрямо и твердо шел вперед, стараясь не обращать внимание ни на пронизывающий холод, ни на смыкающееся вокруг него кольцо. Ноги, обутые в огромные неудобные ботинки, плохо слушались его, то и дело заплетаясь и поскальзываясь в мокрой траве. Но Александр почему-то верил, что там впереди он найдет способ вернуть резко утерянное блаженство. С каждым шагом прошлое незаметно отступало и также легко, как обратный путь, растворялось в туманной дымке. Человек, вошедший в величественные ворота старинного города, был полностью отрезан не только от дома, но и от своих воспоминаний о нем.

ГЛАВА 27

Тоненькая ленточка вытянет целый поезд

Солнце все еще находилось высоко над горизонтом, когда трое путешественников разделились для продолжения осмотра пещеры. Багрящиеся в неровном свете фонарика каменные стены с молчаливым интересом наблюдали за одинокой фигурой старика, устало пристроившейся между скальными обломками и за маленькой группой, отдалявшейся от него по узкой тропе вдоль воды.

Когда Александр и Дина оказались на другом берегу озера, девочка окончательно погрузилась в свой волшебный мир. У нее в голове с огромной скоростью мелькали разнообразные сюжеты новых удивительных историй, и ей уже не терпелось начать их зарисовывать. Осталось только выполнить свою главную задачу – найти нечто особенное – центральное звено. Она зорко смотрела по сторонам, но ничего не могла обнаружить. Александр оказался прав, вокруг были только холодные мокрые камни.

Наконец они дошли до развилки в дальней части подземного озера. Пещера в этом месте расходилась в разные стороны несколькими каменными рукавами разной ширины. Мнения разделились. Учитель считал, что на этом их путешествие должно закончиться, а Дина упрашивала его осмотреть хотя бы один проход.

– Пожалуйста. Давайте зайдем в любой тоннель. Выберите сами. Мы быстренько посмотрим, что там и сразу вернемся.

– Дина, дедушка остался там совсем один. Нам пора возвращаться к нему. Ты же видела, что он плохо себя чувствует.

– Да-да, конечно. Но мы подошли так близко. Нам нужно всего пять-десять минут, не больше. Вот этот проход, справа, один из самых широких. Давайте попробуем пройти по нему хотя бы немножко. Вдруг мама больше не отпустит меня сюда, – Дина в отчаянии ломала руки.

Александр смотрел в умоляющее лицо девочки и видел самого себя. Как он мог отказать ей. Его ведь тоже с самого детства всегда интересовало все необыкновенное и таинственное. И он, будучи еще маленьким мальчиком, всячески стремился утолить эту непрекращающуюся жажду приключений. Только ему не с кем было поделиться своими открытиями. Но Дина другое дело. Он же здесь и всегда сможет помочь ей, направить, уберечь от опасности. Лучше она пойдет с ним, чем в одиночку тайком когда-нибудь позднее.

– Хорошо. Выбирай рукав, и мы пройдем и осмотрим его. Но заходить далеко не будем, согласна? А после сразу вернемся к дедушке.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – Дина чуть ли не подпрыгивала от восторга. – Давайте все-таки пойдем сюда, – и она, немного подумав, показала на приглянувшийся ей с самого начала коридор. – Вы здесь уже были?

– Нет. Насколько я помню, я заходил в центральный. Возможно, там побывали ребята из городского природного общества, но скорее всего мы станем первопроходцами.

От радости почти перестав мерзнуть, Дина снова взяла Александра за руку и почти торжественно вступила в тоннель. Он оказался не таким широким, как она предполагала вначале. И вскоре каменная труба начала сужаться все сильнее. Александру пришлось нагибаться, чтобы иметь возможность продвигаться вперед. Через несколько минут он остановился.

– Ну, вот и все, Дина. Ты же видишь, этот проход становится все меньше и меньше. Скоро мы уже не сможем пролезть по нему даже на корточках, чего мне бы очень не хотелось делать в такой сырости, – в подтверждение своих слов Александр направил луч фонаря вдоль стен.

Он уже хотел развернуться и двигаться обратно, когда Дина неожиданно вскрикнула и стала дергать его за уже ставший влажным рукав куртки.

– Нет, постойте. Посмотри туда, – девочка вытащила фонарь из рук учителя и снова осветила каменные стены впереди.

Александр присмотрелся и увидел, что через несколько метров с левой стороны узкий проход неожиданно обрывается, открывая новое отверстие в каменной твердыне.

– Как интересно.

Дина, находящаяся во власти любопытства, двинулась вперед, не обращая внимания на Александра. Фонарь, так и оставшийся в ее руке, подсвечивал золотом резные контуры стенного проема.

– Дина, подожди, – Александр, поспешно зашагал вслед за девочкой. – Дай мне пойти первым, там может быть опасно.

Они практически одновременно протиснулись через каменную арку и оказались стоящими на рваном остроконечном выступе, нависающем над неглубокой чашеобразной залой. Пол внизу был мокрым и неровным, испещренным многочисленными круглыми лунками. В дальнем конце стены луч фонаря выхватил еще одно углубление в форме колодца. В него тонкими струйками стекались ручейки воды. Но их мерное приятное журчание здесь казалось неуместным, даже странным.

Внутри пещеры стоял необычный запах: к аромату сырости и земли примешивалось неожиданное сладкое послевкусие. Оно было нерезким, но оставляло в голове пьянящее и слегка тревожное ощущение.

Александр осторожно забрал у Дины фонарик и стал подробнее осматривать пещеру. Сначала он даже немного рассердился на девочку за то, что она его не послушалась, но теперь, так же, как и она был захвачен азартом первооткрывателя.

– Ты только посмотри, на что мы натолкнулись! – чуть слышно, почти задохнувшись от волнения, проговорил он спустя некоторое время. В его голосе звучал восторг и торжество. – Там внизу явно находится какая-то растительность. Но этого просто не может быть в такой темноте.

– Покажите! – Дина придвинулась ближе к учителю и стала всматриваться освещенное фонарем место. – Да это же цветы! – закричала она и, снова выхватив источник света из рук учителя, быстро и проворно стала спускаться, то и дело оскальзываясь на мокрых острых камнях.

Пока Дина резво сбегала вниз, Александр стоял в абсолютной темноте, совсем не замечая ее, до глубины души пораженный сделанным открытием.

«Это невозможно – цветы, растущие под землей среди камней. Каким образом они выживают»!?

Александр резко вздохнул и поморщился. От стремительно нахлынувшей радости и смятения зрение помутилось и его повело в сторону. Ноги онемели в совсем задеревеневших ботинках, поэтому ставшее вдруг непослушным тело еле-еле удерживало равновесие. Он беспомощно ухватился за выступ стены и судорожно всматривался в пространство перед собой. Вокруг мелькали отсветы фонаря, будто бы танцующего в руках непрестанно двигавшейся Дины.

«Подумать только. Возможно, мы обнаружили новый вид», – почти рассеянно думал он.

Сейчас, окруженный темнотой, он все еще помнил выхваченную фонарным лучом фантастическую картину – сверкающее на свету покрывало из нежных цветочных бутонов – прекрасный уголок сказочного сада, словно появившийся из другого мира.

Дина, добравшаяся, наконец, до цели, победно вскрикнула и стала звать Александра. Словно очнувшись ото сна, он как мог, заспешил к ней, все еще не веря в свою удачу. Однако сквозь розовую дымку волшебного предвкушения уже стали проникать разумные взрослые мысли.

– Дина, только не трогай цветы руками, вдруг они ядовитые, – запоздало предупредил Александр.

Но веселая и довольная девочка, уже набравшая небольшой букетик, стояла среди душистой поляны и улыбалась его страхам. Сначала Дина, конечно же, испытывала некоторые сомнения в отношении этих странных растений – дедушка всегда учил ее с осторожностью относиться к незнакомым видам. Но они быстро рассеялись, стоило ей аккуратно сорвать один цветок и осмотреть его поближе.

«Такая красота не может быть злой! – думала Дина, разглядывая шелковистые, ставшие почти прозрачными в свете фонарика, лепестки. – А как они изумительно пахнут! Лучше, чем все мамины цветы вместе взятые».