Возмездие

– Ты убил больше сотни людей за всю свою жизнь. Поверь мне, по-сравнению с тобой он – ангел, какие бы злодеяния не совершил. – Она снова взглянула на стену, с горечью осознавая, что автор этого шедевра почил несколько дней назад.

– Я не держу на тебя зла. Даже если ты собственноручно введешь мне инъекцию, я буду улыбаться тебе. Ты же это знаешь.

Рози взглянула своему отцу в глаза. Он не отвел взгляда и продолжил:

– Ты уже вызвала полицию, я видел, ты сделала что-то в телефоне. Я столько лет в бегах, уж не знаю, как работает нынче полиция.

Она ничего не ответила. Молчала, как воды в рот набрав.

– Я не стану убегать или оправдываться. Я во всем признаюсь.

Тишина повисла в воздухе, безжизненно свесив голову на бок. Время близилось к вечеру. За стеной, на улице послышался звук полицейских сирен. Машины стали подъезжать ближе, и сирены стали звучать отчетливей. Розетта и Роберт молча смотрели друг другу в глаза, не шевелясь. Он поднял руки вверх заранее, и, спустя мгновение, в церковь ворвалось несколько полицейских в форме, Уоттс и Кингсли среди них. Они кинули взгляд сперва на Рози, потом на мужчину, повернувшегося к ним лицом со вскинутыми вверх руками. Вот она. Причина страха горожан. Перед ними.

–5–

ВДОВЬЯ ПРАВДА

День выдался дождливым, с редкими раскатами грома. Молнии сверкали в небе так часто, что миссис Конноли казалось, будто они вот-вот попадут в соседнее дерево и оно упадет ей на крышу. Впрочем, ничего подобного не случилось. Хотя дурная погода всякий раз напоминала ей о том дне, когда она лишилась всего: сына, любимого человека, рассудка. В свои пятьдесят два года она выглядела как минимум на шестьдесят пять.

Она сидела в своем инвалидном кресле и руками, пораженными артритом, с трудом нарезала фрукты. Время от времени поглядывала в окно, наблюдала за церковью. Дейзи и сама не до конца понимала, от чего же ей так хотелось ее сжечь, покромсать, затопить, уничтожить, особенно в последние дни. Раньше, много лет назад она исправно молилась каждое утро, каждый вечер и перед ужином. Она ходила в церковь, общалась с Саймоном. Она ему нравилась, ему нравилась ее искренность. Ей так сильно хотелось верить в Бога. Но она не смогла. Если бы Он существовал, говорила миссис Конноли, не допустил бы такого.

Перед ее глазами вспыхнула яркая картина: они с мужем и сыном сидят за столом, едят спагетти с томатным соусом на ужин. Рон рассказывает, как прошел его день в школе. Леонард – о своем дне на работе. Дейзи тоже работала – по утрам – а потом делала домашние дела. В тот вечер дома закончились продукты. Дейзи хотела было сходить в магазин, но Леонард остановил ее, сказал, что мужчины сходят, а она пусть отдыхает. Дейзи сказала, чтобы они взяли машину. Рон сказал, что хочет пройтись пешком.

А потом – звук сирен, толпа зевак, полицейские в форме, криминалисты. Дейзи расталкивает толпу, уже зная, кто там лежит; видя, что по земле разбросаны продукты, вывалившиеся из пакета. И тут же падает наземь, – не в обморок, на колени – пачкает платье в грязи, заливается громким плачем, и толпа сочувственно пятится назад, а полицейские пытаются поднять ее, оттащить, чтобы она не наследила на месте преступления.

Ночь она провела в полицейском участке, вернулась домой сонная, но не в силах заснуть. Она включила телевизор, пялилась в экран стеклянными глазами, пока не включили новости и не сказали, что убийца пойман. На редкость молниеносно. Он, казалось, даже не пытался скрываться. И на экране высветилось имя: Роберт Уорнес.

Его судили в окружном суде. Почти все толковые адвокаты отказались браться за такое дело, а обвинительницей была Аманда Кайзер, которая безупречно справилась со своей задачей, во многом благодаря криминалистам. Роберта приговорили к двадцати годам тюрьмы. Однако ему удалось сбежать.

– Добрый день, – хорошо поставленной, приятной речью поприветствовал продавца Уильям. – Помнится, я говорил с вами по телефону, насчет подписанной пластинки.

– Да, пластинка Дилана. Так что, вы собираетесь ее покупать?

– Шутите! Конечно собираюсь! Я передам вам деньги через своего друга, он как раз на днях собирался отправиться в Атланту. А вы отдадите ему пластинку.

– Может, я отправлю ее немного позже, по почте? Понимаете, я сейчас не дома, а в больнице, сломал обе ноги. Навряд ли его ко мне впустят. А медсестры итак зашиваются, они не станут выполнять мои прихоти. Понимаю, звучу как мошенник, но уж поверьте мне. А если что пойдет не так – можете написать на меня заявление в полицию. – Он засмеялся.

Уильям счел это крайне подозрительным, но довод с полицией казался ему убедительным.

– Если хотите, присылайте мне деньги только тогда, когда получите свой товар, – добавил мужчина.

– А вот это мне нравится! – воскликнул Уильям. – Так и быть, высылайте по почте. Буду ждать. Только не меньше, чем через месяц, а то мне придется ждать следующего дня рождения моей жены.

– Не придется, – игриво добавил мужчина на другом конце трубки. – Я вышлю ее через две недели.

– По рукам!

– По рукам. Диктуйте адрес.

Через месяц Аманда получила в подарок свою первую подписанную пластинку. “НАДЕЮСЬ, МЫ КОГДА-НИБУДЬ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА. БОБ.”

А еще через три месяца она умерла. Не с тем Бобом она хотела встретиться. Снова.

–8–

ПРОЩАНИЕ

Похороны Саймона прошли в неформальном виде. Роберт так надежно спрятал его тело, что даже собаки не сумели его отыскать. Почти весь город собрался у церкви. Там поставили могильный камень, у которого складывались цветочные венки и букеты. Рози предоставили честь произнести небольшую речь. Она уклонялась от этого, считая, что была не очень-то и близка ему, но на тот момент она осталась ему единственной кровной родственницей. Поэтому и согласилась.

Уж не буду дословно пересказывать вам ее речь. Только скажу, что она была честной. В ней говорилось, что темное прошлое есть у многих. Что злые деяния нужно искупать бескорыстно, а не под влиянием веры или страхом попасть за решетку. И что горожанам более нечего бояться.

Всем все стало известно. И про то, что Рози была в родстве с убийцей, и про то, что Саймон был в родстве с убийцей. Одно только осталось в тайне – то, что он был поджигателем.

У церкви столпились не только горожане, но и толпы журналисты, операторы и корреспонденты.

Рози собиралась вызывать такси в аэропорт, но ее уже кое-кто поджидал.

– Сюрприз! – послышался мужской голос позади, когда она закончила обсуждать что-то с новостной репортершей. Рози обернулась, и, увидев своего мужа с ребенком у него на руках, чуть не вскрикнула от счастья.

– Что вы здесь делаете? – радостно воскликнула она, отбирая у Джека своего сына. Он пролепетал что-то неразборчивое, но с таким счастливым лицом, что это не имело значения.

– Подумали, что будет неплохо устроить тебе сюрприз после такой тяжелой работы, – сказал Джек и чмокнул жену в лоб. Он серьезно добавил: – Ты в порядке?

– Я в норме. А теперь, когда вы здесь, мне еще лучше.

– Ты рассказала двойняшкам?

– Они и без того выглядят расстроенными. Не хочу огорчать их еще больше.

– Не думаешь, что будет лучше сказать правду? – Укоризна звучала в его голосе.

– Не в этом случае. Во всяком случае, не сейчас.

Она отдала Дэвида обратно мужу, чтобы пойти и дать еще пару интервью журналистам. Затем распрощалась со всеми. С двойняшками, с Кельвином, с Грейс, она даже поблагодарила Лили и вручила ей небольшой презент за отвагу и помощь. Она успела к ним привязаться, но и соскучиться по дому тоже, так что, прощалась она торопливо и неуклюже. Она всучила Уоттсу чемоданчик со всеми уликами, которые она насобирала. Такси в аэропорт уже ее ждало. Она взглянула на дом женщины, с которой все это началось, на дом Дейзи Конноли, в последний раз. А затем запрыгнула в машину и умчалась прочь.

ЭПИЛОГ

– Который из них с пластинками?

Питер и Элис стояли у ворот перед кучей чемоданов с вещами и собирались грузить их в минивен, купленный вместо их старой машины.

– Вот этот, – девушка указала на белый чемодан с краю. Затем направила палец на черный чемодан, лежащий сверху. – Нет, вот этот. Я не помню.

– Черт тебя побери, Элис. – Он присел на корточки и стал заглядывать в каждый чемодан. Элис отошла в сторону.

– Не жалеешь? – спросил двухметровый Кельвин, наклонившись к крошечному, сидящему на корточках другу.

– Жалею только о том, что не сделал этого раньше. Нашел! – Он застегнул чемодан, встал, расправил коленки на джинсах. – Это просто дом. Просто место.