Небо – моя обитель

– Простите, не понял, – сказал судья, наклоняясь вперед.

– Нет, насколько я могу судить, – сказал Браш.

Судья Карберри стал перекладывать бумаги на столе.

– Ладно, мы пока отложим этот вопрос, – сказал он. А потом спросил громко: – А сама девочка в суде?

Роду Мей подвели к месту для дачи свидетельских показаний. Ей подробно рассказали, как клясться на Библии, и она выполнила процедуру очень уверенно и с заметным удовольствием.

– Расскажи нам, Рода, что случилось, – попросил судья.

Рода Мей повернулась к публике. Она с гордостью смотрела на мать. Потом вновь встала лицом к судье.

– Меня зовут Рода Мей, – сказала она. – Я сидела около дома, и по тропинке ко мне подошел вот этот дяденька, и я сразу поняла, что он совсем плохой человек.

– А почему ты сидела на крыльце?

– Потому, что я провинилась.

– Так, и что же этот человек сделал?

– Он сказал, чтобы я шла с ним в гадкое место, но я ответила «нет», потому что люблю папочку и мамочку.

– Он попросил тебя пойти с ним?

– Да, но я не пошла, потому что люблю папочку и мамочку.

– Будь внимательна, Рода Мей. Ты должна говорить правду... Он сказал или же написал?

– Он написал, судья Карберри. Но я сразу поняла, что он гадкий похититель детей. Он посмотрел на меня вот так, и я его сразу ударила ногой. Сильно ударила. Он побежал, я за ним и еще раз ударила его ногой прямо в лицо и...

– Мистер Грубер! – возопил судья.

– Я слушаю, судья Карберри.

– Уведите вашу дочь домой... Переходим ко второму обвинению.

Пока Груберы с опущенными головами пробирались к выходу, в зале стояла гнетущая тишина.

Затем судья учтиво предложил:

– Будьте добры, миссис Эфрим, рассказать суду о событиях, имевших место в вашем магазине вчера днем.

Миссис Эфрим, шурша пышным платьем из черного шелка, протиснулась мимо своих детей и встала на свидетельское место. Судья обращался к ней с почтительностью, которую с некоторой натяжкой можно было назвать галантной. Едва опустив руку после принятия присяги, миссис Эфрим ринулась в бой.

– Судья Карберри, не могу передать, как мне тяжело находиться в суде в таком качестве. Я в этом городе уже сорок лет – приехала сюда с мужем, упокой его душу, Господи! – и никогда не переступала порога этого здания, если не считать уплаты налогов в цокольном этаже, судья Карберри.

– Но, миссис Эфрим, к вам лично это не имеет отношения. Уверяю вас...

– Говорите, что хотите, судья Карберри, – сказала она, скорбно сжимая руки, – это очень порядочно с вашей стороны, но факт есть факт.

– Ну что вы, что вы, миссис Эфрим, – сказал судья, наклоняясь вперед, – суд считает честью для себя, что вы нашли время прийти сегодня сюда. И вы, и мой друг Натан Эфрим всегда были одними из самых уважаемых граждан этого города, и суд польщен вашим присутствием.

Миссис Эфрим бросила строгий взгляд на своих шестерых детей, сидящих с открытыми ртами, и начала излагать свою историю:

– Дело в том, судья Карберри... ваша честь... что этого молодого человека я ни в чем не обвиняю. Мне кажется, что он просто отличается от остальных людей, вот и все. Я до этой минуты не знаю, что же на самом деле произошло. Сначала я подумала, что встретила очень приятного молодого человека. – Тут она взглянула на него. – Не знаю, что и думать, ваша честь.

– Спасибо, миссис Эфрим. Расскажите просто, как все происходило.

– Ну, он вошел. Я сидела у окна и вязала... не прошло и двух минут, как он начал... просто не знаю, как еще сказать... он начал втираться ко мне в доверие.

– Что вы говорите!

– Не знаю, как это по-другому выразить, ваша честь, судья Карберри. Чего он только не делал. Он угощал меня яблоком, вдевал нитки в иголки...

– Простите, не расслышал.

– Он вдел нитки в три или четыре иголки. Поинтересовался, как зовут моих детей. Он... он купил куклу. Да, сэр. Он предложил мне съесть его яблоко и сказал, что сам не ел уже целые сутки. А потом... потом он убедил меня показать ему тайник, в котором я храню деньги.

– Ничего подобного, миссис Эфрим, мне еще в жизни слышать не приходилось.

– Это очень забавно, ваша честь. Чего он только не делал, но должна вам сказать, что он мне нравился, пока не стал вести себя странно при появлении грабителя.

– Расскажите нам об этом подробнее, пожалуйста.

Однако у миссис Эфрим ничего не получалось. Из ее путаного рассказа у судьи Карберри сложилось впечатление, что на магазин напали три или четыре грабителя, что имели место гроза, разбитые витрины и очень необычные обмены денег. Однако он весьма тепло поблагодарил ее, и она заняла свое место около детей, которые после такого значительного похода матери в большой свет не решались даже искоса посмотреть на нее. Вызвали миссис Робинсон. Ее свидетельские показания свелись к тому, что грабителем, обвязавшим лицо носовым платком, был не кто иной, как обвиняемый, который стоял посреди магазина с револьвером в руках и терроризировал миссис Эфрим. Это показание подтвердил мистер Уоррен.

Наконец вызвали Браша.

– Молодой человек, правда ли, что вы вызнали у миссис Эфрим, где она прячет деньги?

– Да, она...

– Правда ли, что вы сказали грабителю, где спрятаны ее деньги?

– Да, ваша честь, но я собирался вернуть ей все.

– Правда ли, что вы взяли револьвер и угрожали им миссис Эфрим?

– Да, но я совсем не хотел...

– Не надо мне говорить, чего вы хотели, а чего – нет. Мне нужны только факты, которые говорят сами за себя. Верно ли, что вы позволили грабителю бежать, когда узнали о скором приходе помощника шерифа?

Браш молчал.

– Вы собираетесь отвечать на этот вопрос?

Браш продолжал молча смотреть перед собой. Судья ждал. Наконец он заговорил тихим пронзительным голосом: