Габриэль

– Ничего себе награды, – примерно перевёл всё в баксы вампир. – Из чьего кармана?

– Гильдия Охотников на Монстров платит. Но зарабатывает она намного больше. Зрители отдают за билеты от пятидесяти медяков до ста золотых, в зависимости от места и этапа соревнований. На финал дешевле пяти серебряков билетов нет. Ещё с участников взносы. В прошлом году – одну золотую брали. И Воллейн не в накладе – со всех королевств ведь сюда съезжаются.

– Понятно. Играют на воинском тщеславии и любви к зрелищам.

– Да. И на желании повеселиться. Это же праздник. Красивый, большой праздник.

– Участников, наверно, в стихах прославляют?

– Конечно. Иногда участники получают славу, даже если не проходят отборочные турниры. Они могут понравиться зрителям, приглянуться каким-нибудь знатным особам. Многие из них хорошо устраиваются после турнира.

– Значит нам надо поучаствовать! – пошутил с большой долей правды Габриэль.

– Можно было бы… Но не сейчас. Лет через пять, может. Когда опыта поднаберёмся… А тебе нельзя. Вампиров не регистрируют.

– Ну, конечно – другого я и не ожидал. А в чём именно соревнуются?

– В том, кто быстрее и эффективнее справится с нибами.

– Это ещё кто?

– Это существа, вызванные магами. Медведи, тролли, ваньяры, овцы… Маги могут вызвать кого угодно. Кроме существ, в которых очень много энергии. Нибы обладают всеми характеристиками оригинала.

– Интересно… А ты можешь их вызывать?

– Я как-то вызвал косоглазую кошку на пять минут. Потом два дня силы восстанавливал. Только очень сильные маги могут вызывать существ посолиднее и на более долгое время. Верховные даже на пару дней могут.

– А на турнире каких вызывают?

– Разных. Сначала слабеньких, потом посильнее. Иногда они убивают участников.

– Теперь понятно, почему билеты дорогие.

– Но это редкость, – поспешил добавить маг. – В любой момент можно сдаться, и ниба отзовут. Звание «Лучшего охотника» получали и маги и лучники и воины ближнего боя… В каждой из этих специализаций есть свои виртуозы. Угрук, которого ты убил, дважды брал второе место. Первый раз его обошёл легендарный лучник и друг Рогнара Рист, второй раз сильнейший боевой маг Агнавора Асдан – тоже орк.

– Хмм, хотел бы я посмотреть этот турнир. С первого ряда.

– Всё равно это не то. Наблюдать за реальным боем с настоящим монстром интереснее. И платить не надо.

– А что за магическая почта? – резко сменил тему разговора вампир, когда до него долетели слова Рогнара: «магическая почта нам много времени сэкономила»

– Это специальная почта, доступная только магам и жрецам. Без неё в отряде никак. Благодаря ей Гильдия быстро передаёт новости и нужные сведения охотникам. И может в любой момент с нами связаться.

– А как она работает?

– Маг пишет обычное письмо и отправляет его по магическому каналу другому магу. Когда письмо прилетает… А оно летит очень быстро – даже в Паучий отсюда дойдёт за несколько минут. Когда оно прилетает, оно зависает над тем магом, которому было отправлено, невидимое для всех остальных. И материализуется только, когда получатель берёт его в руки.

«Никогда у вас не будет сотовой связи» – подумал землянин.

Встречные путники – почти все они были охотниками, – проезжали мимо них почти каждые полчаса.

– Это из-за турнира, – пояснил маг вампиру. – В обычные дни их меньше.

Не одетых в броню и невооружённых путешественников не было. Как и одиночек. Все ехали группами от трёх до пятнадцати всадников и со всеми наши друзья (включая Габриэля) обменивались быстрыми приветствиями и (исключаем Габриэля) перекидывались несколькими стандартными вопросами и фразами, типа: «Куда?», «Откуда?», «Денёк что надо!», «Как там?», «Разбойники не шалят?» и так далее.

Габриэль был бы рад и приветствиями ни с кем не обмениваться (также, как он не обменялся ими с первыми встречными путниками), но Дилион объяснил ему, почему здесь так не принято. Приведу квинтэссенцию его объяснения:

«Путники считаются подвешенными между жизнью и смертью. Пока они не дойдут до населённого пункта, они не считаются ни живыми ни мёртвыми (здесь вампир провёл аналогию с моряками на Земле). Поэтому и должны приветствовать друг друга, подбадривать и делиться сведениями о той дороге, которую уже прошли и которую зачастую предстоит пройти тем, кто идёт к ним навстречу»

Подозрительные взгляды и открытая неприязнь тех, кто осматривал его с ног до головы, поднимая брови на ботинках, раздражали того, кто, покупая эти ботинки, мечтал о совсем другой реакции общества или реакции совсем другого общества на них. Поэтому после приветствий, он крутил головой вокруг, любуясь красотами леса или строил глазки эльфийке, дожидаясь пока словоохотливые Дилион с Рогнаром наболтаются с путешественниками и узнают, как там – в той стороне, куда они едут, – а также там, куда даже не собираются.

На Дариэль все, наоборот, смотрели с уважением и любуясь. И связано это было не только с её красотой. Её считали той, на ком держится слабый отряд.

«Что за дохлый отряд? Юный маг, элиума которого не хватит на обычную заморозку, старый гном, засыпающий на скаку, эльфийка… Наверно, благодаря ей и держится эта никудышная команда… Может ей пару тысяч лет?» – именно такие мысли – в разных, конечно, формулировках и последовательности, – приходили в голову почти всем встречным путникам.

«А кровососа этого сопровождают куда-то по пути. И деньги и сторожа ночного получили…» – добавляли почти все из почти всех к мыслям из предыдущего абзаца, смотря на вампира.

Природа вокруг очаровывала землянина. Огромные, пышные, зелёные деревья, необычные цветы и щебетание птиц обволакивали его мягким, сказочным одеялом. Пыльную широкую тропу постоянно перебегали странные зверьки размером от белки до большой собаки. В такие моменты вампир без слов поворачивался к Дилиону и получал от него необходимую информацию: название зверька, образ его жизни и охотничью ценность. Иногда он с криком: «я щас!» резко сворачивал в заросли и нёсся к какому-нибудь необыкновенному дереву, огромному муравейнику, осиннику, склепу, могилам или заброшенному дому, чтобы постоять и полюбоваться ими.

После очередного «я щас!» Дариэль свернула за ним, увидев, что именно привлекло его внимание. Габриэль скакал к эльфийскому дереву Заруа.

– Красотища! – помотал он головой, когда эльфийка подъехала к нему. – Это что-то невероятное!

Дерево и вправду было невероятным. Гладкие – будто отполированные, – абсолютно белые ствол и ветки, белые листья причудливых форм, медленно крутящиеся вокруг своей оси и создающие впечатление, что дерево живое, поражали своими изяществом и красотой. Между ветками и листьями летали какие-то частицы размером от тли до пчелы. Белые толстые корни торчали из земли так, что на них можно было сидеть и лежать. Контраст с окружающим лесом был поразительный. Это огромное белое чудо, раскинувшееся на несколько десятков метров вокруг и пару десятков метров в высоту, будто вырезали из измерения, в котором не было других цветов, кроме белого, и вставили сюда.

– Это эльфийское дерево Заруа, – сказала Дариэль. – Ночью оно светится. Его плоды дают силу. Алхимики используют их для приготовления целебных зелий. В Волшебном Лесу много таких деревьев. Саженцы увозили во все королевства, но они мало где прижились. Во всём Медвежьем Лесу не больше ста Заруа.

– Капризные красавицы.

– Им нужна особая земля… Если Заруа прижилось здесь, значит в этой земле есть сила.

– Волшебство?

– Волшебство или наполненность чувствами…

– Земля наполнена чувствами? – не понял вампир.

– Да. Может быть кто-то сильно любил эту землю, – эльфийка показала на землю вокруг белого дерева. – Или здесь разыгралась какая-нибудь трагедия. Или наоборот – кто-то был очень счастлив здесь…

– По преданию здесь была стоянка Ависа и Раины, – сказал подъехавший к ним Дилион.

– Тех самых? – быстро повернулась к нему Дариэль.

– Да, – ответил маг и стал объяснять ничего не понимающему землянину: – Раина была дочерью Пакара Веласиона – прапрапра… не помню сколько раз «пра» прадеда нынешнего главы дома Веласион – Теона. А Авис – обычным кузнецом из столицы Медвежьей Провинции. Они полюбили друг друга. И однажды, когда семейства Гарфуа и Веласион собрались в Вакане на праздник, Авис с Раиной убежали.

– Одни? Солдат не взяли с собой? – перебил его тот, кто точно взял бы с собой солдат на их месте.

– Не знаю. Об этом до сих пор спорят. Здесь влюблённые пережидали пока затихнет «буря». Их искали армии двух Провинций.