– И так ты будешь баловать меня все каникулы?
– Буду, папулечка. – Обещает Лада.
– Погоди! У нас ведь вино есть.– Косяк достает из буфета бутылку красного вина. – Французское. Коллекционное. На день рождения подарили. Ну, теперь рассказывай свои приключения.
– Пап, я вчера с одним парнем познакомилась.
– Где случилось это незабываемое событие?
– На Вознесенском бульваре.
– Как жаль, что не на городском балу!
– На балу, конечно, более романтично. Ну, что ты все иронизируешь! Он очень хороший. Он меня пригласил на лодке покататься по Таре.
– Я все понимаю, но на ночь глядя, зачем было ехать так далеко? Ладка, ты что не чувствуешь опасности, которая может исходить от мужчин?
– Папа, я все чувствую… В Питере есть парни, с которыми я никогда и разговаривать не стану, хотя они оказывают мне знаки внимания. Ты думаешь, что я у тебя такая серая мышка, что меня никто никуда не приглашает? Приглашают! А этот другой. Он очень хороший. Воспитанный, интеллигентный.
– Ну и что ты заладила – он очень хороший… А зачем с ним ехать в лес? Ну, ты как на свет народилась… наивная, доверчивая. Хорошо, что все хорошо окончилось. Он хоть не приставал к тебе? Честно?
– Нет! Нет! Я же говорю, мы просто беседовали. Он очень образован, с ним можно о чем угодно говорить… Мы говорили об истории нашего края, об Абалакском монастыре… Я ведь там ни разу не была.
– Я обещаю свозить тебя туда!
– Ловлю на слове, тебя, папка! Очень интересно мне поехать туда! Он там не раз был. А мне-то это еще и… необходимо. Я потом тебе расскажу, почему необходимо. Потом мы на лодке катались. А красиво как было! Стемнело уже. И как назло мой телефон разрядился.
– А его?
– И его тоже! Нет, я не вру, папка! Честное слово! Он говорит, тут рядом сторожка моя. То есть отцовская. Можно заночевать.
– И ты согласилась остаться в лесу с совершенно незнакомым человеком!
– Ну, почему незнакомым? С совсем незнакомым я бы не осталась. Я бы пешком пошла домой! Мы же познакомились.
– Ну, и как его зовут, этого воспитанного?
– Его зовут Евгений Халетов, он сын мэра…
Лада не могла не заметить, что на лице отца появилась тень растерянности.
– Он хоть, вел себя прилично? – наконец, спросил он, прервав долгую паузу.
– Папка, конечно! Мы просто разговаривали. Никаких намеков, ничего!..
– Но сердце он твое потревожил… вижу, дочка.
– Папа, он хороший! Очень!
– Евгений – парень красивый, не отнимешь, спортом занимается. И совсем не глуп. Не одно сердце он разбил. Впрочем, как и его отец.
– Он похож на своего отца?
– Картина, с него написанная.
– А почему я его раньше не знала?
– Не случилось. Вы в разных школах учились. А его мамаша Вера Станиславовна учительницей была – литературы. А теперь она хозяйка ресторана «Ишим».
– Но ведь ты с Халетовым общаешься. По работе, хотя бы.
– По долгу службы, конечно. А вообще-то у меня с ним конфликт. Давнишний. Неприятие, какое-то личностное скорее, чем производственное.
– Почему?
– Видишь ли, слишком категоричный он человек.
– Но ведь, категоричный, значит… честный! – со всем прямодушием наивной натуры воскликнула Лада.
– Честный… Бывает и такое. Но чаще, честный, это себе во вред. Взяток категорически не берет. Но…
– Что, но… А ты взятки берешь? Папка, неужели?
– Да, ну, что ты, доча! Зачем? Взятки берут те, кто помогает продвинуть, тэндор выиграть, деньги этим большие заработать. А у меня производство. Еще, слава Богу, натуральное. Без всякой химии. У меня, конечно, свои секреты, но по большому счету, совесть чистая.
– А почему ж тогда с Халетовым у тебя лада нет?
– Понимаешь, он управленец, такой старой провинциальной закалки. Из комсомола вышел. Многих вещей в экономике и производстве он не понимает. Да и образование его, наш механический техникум, конечно, учился в ВУЗе Омском, потом заочно… Но слабовато для нового времени. А потом, палкой систему не перешибешь… А есть еще люди, и они пострашнее системы. Доча, завоевывается все огромным трудом. Гибче надо быть, а он слишком прям… А таких, более сильные всегда развернут.
– Как это, папа?
– Он не понимает жизни без компромисса. А без компромисса сейчас никак. – Этими словами Роман Владимирович поставил точку в разговоре, который его растревожил. – Что это мы о Халетовых… Ты мне скажи, выставку будешь делать? Я уже вчера говорил с директором Дома Культуры. Он просто обрадовался такому предложению! Это ведь будет культурное событие для города. Первая выставка молодого художника в родных стенах! Две недели дает – хороший срок. Весь город успеет посетить и оценить твои работы.
– Даже не знаю, стоит ли? – Лада не кокетничала, она действительно сомневалась.
– Мне кажется, доча, что если есть возможность сделать эту выставку, ее надо сделать… С чего-то надо начинать.
– Как-то неудобно… Будто я использую твои связи. А я ведь, пока студентка.
– Глупости. Ты студентка-дипломница столичного учебного заведения. У тебя есть картины для экспозиции. Но не количеством же берем! Определи тему, и не затягивай.
Пока Лада мыла на кухне посуду, Роман Владимирович, устроившись с сигаретой в кресле-качалке, в которой по обыкновению заканчивался его рабочий день, размышлял о мире, в котором жить становилось все труднее и тревожнее. Словно кто-то затягивал петлю на шее, а потом расслаблял узел, давал вздохнуть и снова затягивал. Почему предложение баллотироваться в мэры так настойчиво повторяют именно ему? Есть другие кандидаты – молодые самохвалы, торопыги, не совсем опытные, но амбициозные люди с хорошим образованием. Он догадывался, что кого-то больше не устраивает Халетов, хотя Александр Николаевич, и он был с этим совершенно согласен, сделал для города немало и заслужил репутацию порядочного человека и руководителя.
Стать мэром этого городка? Нет, он вовсе не готов к этому. Тогда почему так упорно кто-то невидимый хочет усадить его, производственника, в кресло мэра? И это тогда, когда он поднял из руин Агрокомплекс, получил результат, к которому шел долгие годы?
16
Абаянцев комнатой своей был вполне удовлетворен. Умываться пришлось холодной водой в горнице у рукомойника, но для него это было не в новинку. Умывшись, он сел за стол, возле которого хлопотала его новая квартирная хозяйка.