Возвращение черной луны

Катя выкатилась из ворот, – круглая, распаренная, помолодевшая, одетая в невиданной красоты халат – Лорин подарок.

– Корову-то что держите! – привычно закричала она, как кричала всем ребятишкам на протяжении всей своей жизни. – Здравствуй, сыночек! Видишь, какая радость у нас. А ты и не ожидал! Молочко течет из вымечка, стекает по копытечку… Пойдем, Зорька, пойдем, моя красавица! Ненаглядная моя! А вы во двор идите. Во дворе обнимайтесь. Лорка, пора и лапшу запускать. – Катя была рада раздавать команды, как в прежние, добрые времена. – А я доить пошла.

Владимир держал в своих руках тонкие Лорины запястья, гладил ее мокрые волосы, распустившиеся по плечам, и никак не хотел верить, что это она его любимая сестра, с ним рядом.

– Мне тебя и отпустить боязно, вдруг растаешь?..

– Валентина, ты уже следи, когда лапшу запускать! Курей-то я уже из бульону вынула. – Выглянув из-за коровьева бока, скомандовала Катя. – А то некому.

Серега душевно шлепнул запыхавшуюся и довольную свою благоверную по мясистому заду.

– Бабы в избу – мухи вон!

И Валентина помчалась в дом хозяйничать.

Ворота закрылись, лязгнула щеколда калитки, и Горчаковы не увидели, как мимо дома проехала по направлению к озеру серебристая «Тайота» мэра Кручинска.

15

Халетов все-таки вытащил Цишина и Евгения на рыбалку. Утренний разговор с физиками взволновал его, захотелось проверить свои ощущения.

– Красота! Всю зиму мечтаешь, ждешь этого лета, как соловей. А оно так быстро проходит. – Сетовал он, спускаясь пешком к озеру, полными легкими вдыхая воздух, наполненный сосновым духом и сладким майским разнотравьем.

– Заметь, с каждым годом, все быстрее и быстрее. Время поспешает.– Вздохнул Цишин.– А мы начали отставать.

– Или нам так кажется? Или законы какие-то работают.

– Саша, закон этот один и называется он – возраст.

– Да, ну!.. Мне кажется, я еще сильный, здоровый… – ему совсем не хотелось записываться в пациенты поликлиники.

– Стрессы твои зря не проходят. Видел я вчера, как ты к сердцу руку прикладывал.

– Вот поэтому я сегодня все бросил, и мы дружно отправились на сеанс рыбалкотерапии…

Женька, знавший привычки своих партнеров по рыбалке, отплыв в сторону, предался своим тихим размышлениям. Ему хотелось думать о нежной девочке, с которой он провел невинную ночь. Печально, что у отца такое непримиримое отношение к начальнику Агрокомплекса. Роман Владимирович всегда производил на него впечатление надежного, серьезного человека. И в глаза он смотрел всегда прямо. Не должно человеку с такими глазами участвовать в чем-то отвратительном.

– Тащит опять Женька, линя тащит!.. Ну, везунчик, наш парень!

– А у нас что-то совсем застой. А на закате клев должен быть всегда. Давай-ка передвинемся к камышам.

– Давай. Только ты не расстраивайся, Саша. Главное, сеанс терапии.

– Да совсем я не расстраиваюсь. Ты вот как сейчас себя чувствуешь?

– Преотлично.

– Думаешь, что я вас сюда затащил сегодня?.. Это эксперимент. Сколько времени сейчас? Девятнадцать двадцать. И я себя преотлично чувствую.

– Так у нас же природотерапия.

– Аркаша, сегодня у меня были ученые. И они сообщили мне, что вот это все… аномальная зона. Некий энергоцентр. Вот тут у нас под ногами не просто остатки древних цивилизаций, а информация, которая изменит нашу жизнь. Жизнь всей земли…

– Новости! И чем она аномальна? Я слышал что-то, но давненько это было.

– Физики ищут вход в сибирскую Шамбалу. Здесь, где-то в глубине располагается древний Храм… и кажется, не нашей цивилизации…

– Эко они загнули!

– Все не просто. Я сегодня окончательно понял, что противоборство добра и зла – главная тема нашей земной жизни. Где-то здесь есть и второй Храм – Черный.

– Это уже известно?

– Известно. Биофизики работали приборами, которые улавливают особые излучения.

– Но энергоцентр не один на земле. В Америке, я слышал, тоже имеется…

– Знаю, в штате Аризона на Гран-Каньоне. Люди считают, что прямо над ним в тонком мире находится невидимый город духов, который излучает вниз особую энергию.

– Ох, как тебя подковали ученые!

– А ведь интересно, Аркаша! Я же почитываю литературку на досуге. Знаю, что отсюда, из Сибири должно начаться возрождение России… Сколько лет уже говорят. И вот здесь люди, которым суждено войти в лучистое человечество, заметь, так говорил Циолковский, соберутся все, как на новый ковчег и переживут то, что называют концом света.

– Мы не доживем.

– Но мы поможем! – с оптимизмом воскликнул Халетов.

– Эх, эх, эх… Сашенька! Мне, который каждый день наблюдает смерть, эти красивые истории понять трудно. Ну, что, будем передвигаться к камышам?

Евгений добродушно усмехается, видя их передвижения.

Вечер уверенно продвигался к своему завершению, чтобы передать права темной в этих краях настороженной и настоянной на запахах трав ночи.

Управляющий Агрокомплексом Роман Владимирович Косяк, приземистый, лысоватый мужчина лет пятидесяти был счастлив не менее своей дочери. Любимая единственная доченька, его радость и гордость, свет в окошке его одинокой жизни, хозяйничает на кухне. Настроение у нее хорошее, она даже что-то напевает.

– Папка, ты каждый день так поздно приходишь с работы? – кричит из кухни Лада.

– Это еще не поздно.

– Руки мой, и за стол. – Командует она.

– Да погоди ты, не торопи меня! Я – человек обстоятельный. Пыль дорог надо смыть с себя. Я сегодня пол района исколесил. И так каждый день. А еще в область надо наведываться. Порой дома только ночую.

– Пап, ты щи ешь со сметанкой. Капустка уже свежая, на рынке покупала. Мокренькое обязательно для желудка, хоть раз в день…

– Угодила, дочка. Люблю я, грешник, поесть на ночь. А салатик?

– С кукурузкой и креветками. Как ты любишь.