Через белый коридор

– Знаешь, когда меня призвали в армию, я испытывал необычайную гордость будущего воина, эдакого рыцаря без страха и упрека. И это понятно. Когда изо дня в день из репродуктора ты слышишь призывные речи о величии своего народа, когда пол-Европы склонило голову перед немецким флагом, то участвовать в этой бойне становится мечтой каждого мальчишки. И вот я – солдат Вермахта! На строевой подготовке я научился браво козырять, стоять навытяжку и звонко щелкать каблуками! С такими же новобранцами, как и я, с упоением горланил строевые песни в казарме и на плацу. Мы важно ходили по улицам, ловя восхищенные взгляды девушек. Но вот пролетели несколько недель ускоренного военного обучения. Нас стали распределять. Мне не повезло: я попал на Восточный фронт.

Отто тяжело вздохнул. В этот момент ей по-настоящему стало жалко этого бывшего солдата, который шел с оружием на её страну.

– А где ты воевал?

– Не успел я повоевать, – призрак усмехнулся, – поздней осенью сорок второго года нас, безусых молодых ребят, отправили в Советский Союз. По дороге наш эшелон несколько раз бомбили, – на минуту он замолчал, – и вот мы попали в Сталинград. Там был сущий ад. Бои шли, не прекращаясь. Русские отчаянно боролись за каждый клочок земли. А тут еще холода, то снег валил, то колючим ветром обдувало со всех сторон. Наша одежда буквально примерзала к коже. Некоторые немецкие солдаты, рискуя жизнью под ливнем пуль, подползали к убитым русским и снимали с них валенки, потому что в сапогах, которые нам выдавали, ноги немели от мороза. Я видел отмороженные конечности у своих соотечественников. Это было ужасно. Нас все время обстреливали. Первое русское слово, которое я узнал, было «Катюша».

– Ты имеешь в виду оружие?

– Да, это страшное оружие. Русские – храбрые и отважные солдаты, они метко стреляли в своего противника. Ефрейтор нам сказал, чтобы не высовывались из укрепления. Я видел, как погибают один за другим наши ребята, с которыми я прибыл на Волгу. Среди бойцов началась паника. Многие поговаривали, что живыми мы не выберемся из этого котла. Были и такие, которые перебегали на сторону врага.

– Вы их презирали?

– Было не до них. Им просто хотелось остаться в живых. Бывалые солдаты рассказывали, что в начале войны было отличное снабжение и обмундирование. В некоторых населенных пунктах немецкие войска жители встречали, как говорили они: «С хлебом-солью», – рассказчик тяжело вздохнул, – но тогда, на Волге, мы сильно голодали. Отчаявшиеся люди, изможденные холодом и голодом, ловили даже кошек и собак.

– Зачем? – с ужасом спросила Саша, догадываясь, что ответит собеседник.

– Их ели. Я видел в блиндажах трупы наших солдат. Они либо замерзли, либо умерли от голода. Было по-настоящему страшно.

– Но мы вас не звали. Это вы пришли на нашу землю с оружием. Это вы бомбили наши города, жестоко убивали наших женщин и детей, сгоняли мирных людей в концлагеря и на работу в Германию, уничтожали города и целые села, – тихо, но твердо произнесла девушка.

– Я это не видел, но мои соотечественники рассказывали об этих ужасах. Я думал, как бы все хорошо жили, если бы не было этой проклятой войны!

– Это точно, – согласилась она.

– Столько смерти, ужаса, страданий и боли. И ради чего? – из груди Отто вырвался стон.

– А как тебя ранило?

– Недалеко разорвался снаряд. Все, кто были рядом в нашем блиндаже, погибли. А я получил осколок в живот и потерял сознание.

– Поэтому попал в плен?

– Да. Но русские – великодушный народ. Они, отступавшие от Балтики до Волги, потерявшие в боях своих товарищей, нас покормили, а раненых отправили в госпиталь.

Сашка молча кивнула.

– На войне я понял одно: нет лучшей расы и нет худшей, – призрак резко мотнул головой, – люди встречаются везде, независимо от национальности, цвета кожи и вероисповедания. Но есть звери и среди людей, – он тяжело вздохнул, – и я их видел.

Он замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Александра сидела не шелохнувшись, стараясь не мешать рассказчику. Он перевел взгляд в сторону окна. Она тоже посмотрела туда, заметив, что на небе стали пропадать звезды. «Еще немного, и взойдет солнце», – подумала она. Наверное, призрак немецкого солдата тоже подумал об этом, поэтому он, будто прощаясь, назидательно сказал девушке:

– Ты не видела войну. Это – счастье.

– Я её видела, – прошептала она.

– Поэтому ты принесла нам нитки, – сделал вывод парень и добавил, – ты умеешь сопереживать.

Сашка хотела у него спросить, что же было дальше, но он исчез. Будто растаял, как предрассветная дымка.

Александра выходила с однокурсницами из дверей учебного корпуса института, когда увидела Дарью Семеновну. Квартирная хозяйка, заметив её, двинулась навстречу и вместо приветствия, произнесла:

– У кого ты сегодня ночевала? – и бросила строгий взгляд на студенток, остановившихся вместе с Сашей.

Девушки удивленно посмотрели на подругу и захихикали, а одна из них, Вика Фирсова, с усмешкой прокомментировала:

– В тихом озере черти водятся! А мы-то думали, что ты – паинька и по ночам спишь дома!

Квартиросъемщица пытливой старухи покраснела. Она с ненавистью смерила взглядом хозяйку и стремительно побежала к автобусной остановке. Ей было обидно и за то, что та поставила её в глупое положение, приехав к институту и выясняя отношения прямо на улице. И за то, что Вика, который год списывающая у неё контрольные работы, так грубо высказалась в её адрес.

Когда Дарья Семеновна вернулась домой, она обнаружила в коридоре полнейший беспорядок. Но не это взволновало её. У порога стояла набитая дорожная сумка и два пакета с вещами. Сашка торопливо натягивала на ноги ботики и не проронила ни слова.

– Александра, ты прости меня, – глаза пожилой дамы наполнились слезами, – я очень беспокоюсь за тебя.

Девушка продолжала молчать. Она взяла свою сумку и уверенно перекинула её через плечо.

– Милая моя, не уходи, – дрожащим голосом произнесла Дарья Семеновна, – я догадалась, что ты влюбилась. Ну, с кем не бывает в твоем возрасте. А, если он подлецом оказался, так мы его выведем на чистую воду, – уже бойко добавила она, преграждая путь постоялице.

– Ни в кого я не влюбилась, – устало проговорила Саша, стараясь не смотреть на хозяйку.

Ей было жаль старую учительницу, к которой она привязалась. Но жить под её контролем она больше не хотела.

– А где же ты ночевала две ночи? – всплеснула руками та.

– Вам-то, какое дело? – Саша попыталась протянуть руку и открыть входную дверь.

– У меня ответственность перед Шурочкой, – у старушки задрожал подбородок, – я ей обещала. Перед смертью она меня попросила помочь её единственной внучке, если она попадет в затруднительное положение.

– Перед какой Шурочкой? – девушка остановилась и заинтересованно глянула на квартирную хозяйку.

– Твоей бабушкой, – Дарья Семеновна даже руки развела в разные стороны, – разве ты не знала, что мы с ней дружили?

– Нет.

– Разве Тамара тебе не сказала, почему ты живешь у меня?

– Нет, – Саша медленно опустила сумку на пол, мысленно сопоставляя факты и события, которые привели ее в этот дом.

– Это многое объясняет, – у пожилой женщины поникли плечи, и она устало поплелась в комнату.

Она села на свою кровать и закрыла глаза.

– Вам плохо? – почувствовав что-то неладное, Сашка устремилась за старушкой и присела рядом.

– Поволновалась немного, вот давление и подскочило, – тихо прошептала та.

Александра достала из тумбочки таблетки, сбегала на кухню за стаканом воды и протянула хозяйке.

– Ну, скажи мне, пожалуйста, где ты ночевала? – запив лекарство водой, Дарья Семеновна откинулась на подушку.