Через белый коридор

– Я позвонил вам вчера, чтобы сказать, что вы нам не подходите, – мужчина прищелкнул языком, наблюдая за реакцией будущей сотрудницы, – да-с. Трубку, судя по голосу, взяла пожилая дама.

– Это моя квартирная хозяйка Дарья Семеновна, – скромно пояснила Александра, – ей уже за семьдесят.

– Да-да, Дарья Семеновна, – он усмехнулся, – и я все понял. Если она умудрилась прочитать мне, незнакомому ей человеку, лекцию о вежливости и эрудиции, то каково вам живется с ней?

– Она – бывшая учительница и привыкла воспитывать, – виновато проговорила девушка.

– Я в курсе, – улыбнулся директор, – поймите, к нам приходят устраиваться на работу зачастую из корыстных побуждений. Поработают пару недель, найдут документы, которые им нужны и исчезают, – он покачал головой, – поэтому я очень требователен к новичкам.

– Понимаю.

– Но у вас совсем другая ситуация, – Владимир Иванович внимательно посмотрел на новую сотрудницу, – ваша квартирная хозяйка успела мне доложить, что родители погибли при бомбежке на Кавказе. Это так?

– Да, – тихо произнесла девушка.

– Сочувствую.

Сашка молча кивнула.

– Надеюсь, вы меня не разочаруете, – он вернул ей паспорт, – а трудовой книжки у вас нет?

– Нет, это мое первое место работы, – смущенно созналась гостья.

– Тогда пройдемте, – он встал из-за стола и кивнул на дверь, – я покажу вам наше хранилище и познакомлю с сотрудниками.

Коллектив городского архива оказался женским, кроме его директора. Пять немолодых и неказистых дам со старомодными прическами, у одной из которых Саша стала ученицей и помощницей в одном лице. Лидия Федоровна была спокойной и харизматичной женщиной с большой грудью, демонстративно выпирающей из шелковой блузы, и классическими каштановыми кудряшками с изломами волос от бигуди. Она задала своей новой подопечной несколько вопросов, не перебивая, выслушала ее, потом достала из ящика стола два бокала, сахар и печенья.

– Александра Антоновна, вон, между стеллажей стоит тумбочка, а на ней чайник. Видишь?

– Вижу, – улыбнулась девушка.

– Тащи его сюда, будем чай пить!

Сашке импонировало обращение к ней по имени-отчеству и в то же время на «ты». Она вдруг сравнила себя с гадким утёнком, которого неожиданно приняли в свою стаю прекрасные лебеди. И хотя ее сотрудницы были самые обыкновенные провинциальные женщины, которые не выделяются из толпы, Сашка полюбила их, как свою новую семью. Лидия Федоровна показала молодому архивариусу рабочее место и рассказала об обязанностях. Она по-матерински обняла девушку после работы и сказала:

– Схватываешь все на лету!

Зато придя домой, квартиросъемщица увидела недовольное лицо Дарьи Семеновны.

– Ну, как тебе в роли: подай-принеси? – пробурчала она, как только девушка вошла в прихожую.

– Нормально, – холодно ответила Саша, не собираясь делиться впечатлениями со своей квартирной хозяйкой.

– И это всё, что ты мне можешь сообщить о своём визите в архив? – возмутилась та. – Как коллектив?

– А зачем вам рассказывать? – девушка сняла курточку и повесила на вешалку. – Вам же не нравится то, что я буду работать.

– Не нравится, но ты должна меня держать в курсе своих дел! – тоном, не терпящим возражений, воскликнула та, неуклюже изображая обиду.

– Никому и ничего я не должна, – тихо буркнула Саша, направляясь к своему дивану.

Несмотря на преклонный возраст, слух у старухи был отменный.

– Ах, вот как ты заговорила! Самостоятельной стала! А я-то думала, что мы с тобой, как родственницы! Неблагодарный ты человек, Александра! Живешь у меня уже почти пять лет, а никакого уважения!

– Дарья Семеновна, – девушка остановилась на полпути и с упреком посмотрела на ворчливую бабку, – я могу снять комнату в другом месте и освободить вас от моего присутствия.

Сашке на секунду стало страшно: а если старуха согласится, куда ей сейчас идти? Но пенсионерка только покачала головой.

– Действительно, неблагодарная, – она достала из кармана носовой платок и смачно высморкалась, – никому я не нужна, даже тебе!

– Простите, – девушка вздохнула и приготовилась выслушать длинный монолог бывшей учительницы, но та только махнула рукой и пошла на кухню. Через пару минут Саша услышала, как та гремит кастрюлями:

– Иди ужинать, архивариус!

С первых дней работы Сашка с невероятным упорством стала постигать азы новой профессии. Летом, по своей давней традиции, Дарья Семеновна часто ездила на дачу к давним знакомым, и квартиросъемщица облегченно вздохнула: никто не будет докучать её своими монологами и утомительными лекциями. Успешно сдав сессию, Александра стала работать в архиве полный день. Она уже спокойно могла заменить любого сотрудника в своем небольшом коллективе на время отпуска. Обладая хорошей памятью, она с легкостью находила нужные документы, выдавала справки, параллельно выполняя обязанности несуществующего курьера. Ей нравилось систематизировать разрозненные пожелтевшие листы, хранившие прикосновения рук людей совсем другой эпохи.

Осень наступила неожиданно. В сентябре начались дожди, а вместе с ними у хозяйки обострился хронический ревматизм. Ночью она стонала, часто включала свет и натирала колени и локти специфически пахнущей мазью. Из-за этого Саша не высыпалась, на лекциях в институте сидела, как вареная курица, а потом обреченно плелась под зонтиком в архив. Однажды в один из дождливых вечеров она спросила у Лидии Федоровны:

– Можно я останусь здесь переночевать? Мне завтра в институт не надо…

– Не боишься? – участливо проговорила она.

– А что бояться? – недоуменно пожала плечами девушка. – Крысы только в подвале, а я туда не пойду.

Лидия Федоровна обняла свою помощницу за плечи.

– Говорят, здесь приведения живут, – прошептала она.

– И вы верите в такую чушь? – улыбнулась Сашка.

– Ну, не знаю, – женщина стала надевать плащ, – если не страшно, ночуй. Возьми мой плед, ночью холодно.

Когда все покинули архив, Александра осталась одна, и впервые за несколько лет почувствовала себя хозяйкой. Она позвонила Дарье Семёновне и сообщила, что ночует у подруги.

– Что это за новости – болтаться по чужим людям? – прозвучал в ответ возмущенный голос.

– На улице дождь, – начала по привычке оправдываться Сашка, но потом коротко добавила, – спокойной ночи! – и положила трубку.

Она оборудовала себе спальное место на старом диване, сделала скромный ужин и уселась у окна. Медленно кусая бутерброд с колбасой, она смотрела на капельки воды, спускающиеся ручейками по стеклу. Спать совсем не хотелось. Она прошлась между стеллажами, наслаждаясь одиночеством и свободой. Ближе к полуночи укрывшись шерстяным пледом своей наставницы, Сашка легла и задремала. Ей опять снился родной дом, двор с цветущими кустами и деревьями, беседка, увитая виноградом. И чьи-то незнакомые голоса. Они становились все громче и громче. Девушка вздрогнула и, проснувшись, открыла глаза. Странные звуки были не из сна.

– Tut weh… Mutti… ich sterbe… Verdammt…

Слова звучали, как будто из пустого колодца, а потом эхом повторились несколько раз. Мгновенно в Сашкиной голове пронесся перевод с немецкого:

– Мне больно… Мама… Я умираю… Проклятие…

Она подскочила и, усевшись на диване, с испугом стала всматриваться в темноту. Ей показалось, будто что-то белое мелькнуло между стеллажей.