Шаги забвения

– Потому что это – твои обязанности! Я ничего не должен делать! И могу лежать в постели столько, сколько захочу! – грубо бросил мне в ответ муж.

Но продолжать спор у меня не было возможности. Нужно было идти к Алёне, которой было всё равно, кто из родителей поменяет ей пелёнки. А я вспомнила эпизод из фильма «Гений» и поняла, что для того, чтобы избежать дальнейших разочарований, нужно иметь в виду следующее. Если человек что-то говорит, нужно воспринимать это буквально, а не надеяться на то, что это был лишь иносказательный оборот речи.

От этих воспоминаний у меня снова сердце зашлось. Я готова была бросить всю эту затею со стиранием памяти и бежать отсюда обратно к детям. Растравливать свои раны, вспоминая былое, было всё равно, что резать своё тело тупым ножом, умышленно причиняя себе боль и оставляя на теле рваные порезы. И я посмотрела сначала на знахарку, надеясь, что она поймёт моё состояние и отпустит восвояси. Но эта женщина продолжала сидеть в углу комнаты и смотреть на меня невидящим взглядом, бормоча что-то себе под нос. И я поняла, что с этой стороны помощи мне не дождаться. Тогда я повернулась к Вере.

– Ты – молодец! – шепнула подруга. – Я вижу, как ты стараешься. Продолжай в том же духе, и скоро всё закончится.

– Не закончится, – расстроенным голосом прошептала я в ответ, стараясь не привлечь к себе внимание хозяйки дома. – Потому что я уже не в состоянии больше мучать себя. Мне кажется, что сердце вот-вот разорвётся от боли.

– А никто и не говорил, что будет легко. Нам, женщинам, всё приходится делать в муках. У нас участь такая. Но ты уже прошла часть пути, и было бы глупо сейчас сдаваться. Ты уже наполовину освободилась от своего прошлого, так не останавливайся же! Ты сможешь! Уж я-то знаю, сколько ты в жизни смогла вытерпеть. Вытерпишь и это. Ты только представь, какой свободной ты выйдешь отсюда! Познакомишься с хорошим парнем и начнёшь новую жизнь, – продолжала уговаривать меня Вера.

– Мне не нужен парень, – скорбным голосом прошептала я, искоса поглядывая на знахарку. – Кроме детей мне вообще никто не нужен.

– Ну, не хочешь, не надо. Будешь жить одна со своими детьми. Будешь ходить с высоко поднятой головой и сама принимать решения, как тебе жить, не позволяя каким-то дурацким воспоминаниям портить твою душу! Разве такая перспектива не стоит того, чтобы немножко за неё пострадать? А я всё время буду рядом с тобой, и, если хочешь, буду самолично разгонять все твои дурные воспоминания вот так.

И Вера стала размахивать руками так, словно дирижировала невидимым оркестром. Но при этом Верино лицо оставалось ужасно серьёзным, отчего мне стало жутко смешно.

Заметив улыбку на моём лице, подруга сказала:

– Ну вот, тебе уже стало легче, значит, я не зря старалась!

– Спасибо, – только и смогла произнести я в ответ, после чего снова опустила взгляд на чашу со снадобьем и приготовилась позволить новой порции воспоминаний выскользнуть из моей головы навсегда.

Дочери было три недели от роду. Отпуск у мужа уже закончился, потому что он взял его раньше времени, не дождавшись, когда у меня начнутся роды. Андрей вернулся на работу, оставив меня один на один со зловредной свекровью, которая не только ничем мне не помогала, но и вредила, как могла. Так, например, у этой женщины появилась привычка на неделю замачивать постельное бельё в ванной, лишая меня возможности подмыть ребёнка и помыться самой, отчего мне приходилось довольствоваться влажными салфетками, а стирать пелёнки в раковине.

Кроме того, свекровь целыми днями тусовалась на кухне, не пуская меня туда и лишая возможности приготовить себе что-нибудь поесть. Поэтому вместе с Алёной я всё время проводила в своей комнате, а в перерывах между кормлениями читала учебник гражданско-процессуального права.

И тут раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.

– Алло, – произнесла я и услышала в ответ женский голос.

– Андрея позовите.

– А кто его спрашивает? – тут же поинтересовалась я, потому что была уже не в том состоянии, чтобы любезничать с очередной бывшей возлюбленной мужа.

– Это Лена Филиппова из Мурманска, – услышала я и сразу же вспомнила эту родственницу мужа.

Это была двоюродная сестра Андрея, которая будучи родом с Воронежской области, вышла замуж за военного, и сейчас они проживали где-то под Мурманском. И эта самая Лена каждый год во время своего отпуска вместе со своими двумя сыновьями, но без мужа, уезжала к родителям в Воронежскую область, а через месяц возвращалась обратно в воинскую часть. И ехала она всегда с пересадкой в Москве. И проблема заключалась в том, что она специально брала билеты с тем расчётом, чтобы у неё был в запасе целый день. И этот самый день она проводила в семье моего мужа. Причём это был не просто скромный визит вежливости. Наоборот. Лена всегда требовала, чтобы её вместе с детьми забирали на такси с железнодорожного вокзала, а потом привозили обратно к отправлению поезда, и всё, естественно, за счёт принимающей стороны. А потом в течение целого дня её и детей кормили, поили и развлекали. И для этой цели Андрей со своим отцом брали отгулы на работе.

Причём если бы эта дама была единственной двоюродной сестрой мужа со стороны отца, я бы, может, и смогла понять подобную заботу и внимание, которое оказывалось её персоне. Но у Николая Тимофеевича было десять братьев и сестёр, а племянников и племянниц, соответственно, гораздо больше. Поэтому мне очень сложно было понять, почему этой самой Лене семья Андрея всегда оказывала такое почтение.

И я спрашивала мужа:

– Зачем Лена берёт железнодорожные билеты так, чтобы у неё пропадал целый день? Ведь можно было бы состыковать маршруты и просто пересесть с одного поезда на другой и спокойно ехать дальше, никого не обременяя!

Он отвечал мне.

– А ей тяжело долго ехать на поезде. Поэтому она и покупает билеты с тем расчётом, чтобы у неё был день отдыха.

– Но ведь у вас в Москве куча родственников! Так почему же именно вы с отцом всегда ей помогаете? Тем более в ущерб себе.

– Не знаю, – вяло отвечал муж. – Так повелось.

И пока я ещё не была замужем за Андреем, их родственные проблемы меня, естественно, не касались. Но когда мы поженились, мне тоже стало доставаться от визитов Лены Филипповой и её шалопаев.

Как-то раз я пришла с работы и увидела погром в нашей крохотной комнатушке. Всё, что можно было свалить на пол, было свалено, а всё, что можно было разбить, было разбито. Даже мои учебники валялись на полу в порванном виде. А провод городского телефона был оторван от аппарата.

– Что здесь произошло? – спросила я свекровь, потому что только она в этот момент была дома.

– Лена Филиппова приезжала, – спокойно ответила Надежда Викторовна.

– А почему в нашей комнате погром? – снова поинтересовалась я.

– Наверное, дети поиграли немного, – нимало не тушуясь, ответила свекровь.

– Немного? Да у нас в комнате ни одной целой вещи не осталось!

– Ну это же мальчишки! Чего же ты хочешь?

– Но можно было не пускать их к нам в комнату или хотя бы последить за ними, чтобы те не набедокурили!

– А где ж им, по-твоему, было играть? – принялась нападать на меня свекровь. – Я, что ли, должна была с ними возиться? Вот сама бы отпрашивалась с работы и следила бы за ними!

– Но я даже не знала, что они должны были приехать!

– А с какой это стати мы должны оповещать тебя об этом? – продолжала нападать свекровь, пытаясь выставить меня виноватой.

Дальше спорить было бесполезно, и, смахивая слёзы, которые от обиды полились из моих глаз, я стала убирать комнату и приводить в порядок учебники, по которым мне ещё предстояло не один год учиться.

А потом, когда муж показал мне фотоснимки этого визита, то я с неприятным удивлением для себя обнаружила, что Лена Филиппова весь день проходила в моём халате и тапочках. И я снова, не сдержавшись, подошла к свекрови с вопросом:

– А почему Вы дали Лене мой халат и тапочки? Ведь это же мои вещи, и без моего разрешения Вы не имели права их кому-либо давать!

– А ты хотела бы, чтобы я дала Лене свой халат? – брызжа слюной от злости, прошипела свекровь.

– Но это Ваши родственники! Не мои!

– А здесь вообще ничего твоего нет! Поняла! – заорала свекровь, прогоняя меня из комнаты.

Вот такими злоключениями был обставлен предыдущий визит Лены Филипповой в эту квартиру. И теперь она наивно надеялась снова приехать сюда, чтобы в очередной раз внести смуту и разброд в наши и без того отвратительные семейные отношения.

– Андрей на работе, – ответила я Лене Филипповой, находившейся сейчас на другом конце телефонного провода.

– Но я уже на вокзале. Я с сумками! Я с детьми! Меня нужно забрать отсюда! – стала требовать Лена.

– И Вы предлагаете мне с новорождённой дочерью на руках ехать сейчас на железнодорожный вокзал, чтобы в зубах тащить Ваши баулы себе домой? – не стесняясь в выражениях, ответила я.

– Но Вы можете с кем-нибудь оставить ребёнка или попросить кого-то приехать за мной! – продолжала настаивать Лена, чувствуя, как её традиционный долгожданный день отдыха в Москве попадает под угрозу срыва.