Шаги забвения

– Но она знает, что деньги у нас есть, поэтому ничего нам сейчас не даст, – на ходу начал придумывать отговорки Андрей.

– И откуда, позволь спросить, у нас деньги? Ты всё истратил на похороны отца!

– Вот именно! Она скажет, что раз мы нашли деньги, чтобы оплатить похороны, то найдём и ещё!

– Но похороны ты оплатил за мой счёт! А в ближайшие несколько лет я не смогу зарабатывать!

– Но для матери это неважно!

– А для меня важно! На что я буду жить, имя на руках грудного ребёнка?

– Тебя же на улицу никто не выгоняет! Живи, хозяйничай, пользуйся, чем хочешь! Теперь ты здесь хозяйка!

– Ты это своей матери скажи! Потому что она до сих пор меня за человека не считает!

– Но теперь, когда у нас родился ребёнок, всё изменится! – стал уверять меня Андрей. – Теперь она признает тебя!

– Но ты можешь хотя бы поговорить с ней по этому поводу, чтобы она перестала гнобить и унижать меня в твоё отсутствие?

– Зачем? Сама ей скажи! – не желая участвовать в разрешении конфликта, пошёл на попятную Андрей.

– Но ты – её сын! Тебя она послушает!

– А ты – мать её внучки! Ты тоже можешь с ней поговорить!

В общем, Андрей так и не стал разговаривать со своей матерью, и я продолжала жить в этой квартире на правах бедного родственника, которого шпыняют все, кому не лень.

Но самый прикол всей этой ситуации состоял в том, что когда после похорон свёкра встал вопрос о наследстве, выяснилось, что за душой у Николая Тимофеевича было приличное состояние. Во-первых, несколько счетов в банке, а во-вторых, акции завода, на котором он работал, на очень неплохую сумму. Причём на сберегательных книжках Николай Тимофеевич предусмотрительно сделал распорядительную надпись, что его наследником является сын Андрей.

Видимо, за годы своего брака Николай Тимофеевич понял, какой жадной и эгоистичной женщиной является его жена, и в случае его смерти она не постесняется прикарманить себе все его денежки. И он не ошибся.

Деньги, которые перед похоронами собрали коллеги Николая Тимофеевича для поддержки его семьи, благополучно перекочевали в карман моей свекрови, хотя, как я уже упоминала, она ни копейки не потратила. Та же самая участь ждала неполученную Николаем Тимофеевичем при жизни зарплату и премию. Но этого свекрови показалось мало.

Каким-то невероятным образом она уговорила своего сына пойти к нотариусу и отказаться от наследства в её пользу. И этот балбес так и сделал. Так что все сбережения Николая Тимофеевича, которые он десятилетиями тщательно откладывал, чтобы потом обеспечить будущее своего сына, вскоре оказались на личных счетах его вдовы. А все акции она тут же продала, в результате чего её счета увеличились ещё больше.

А Андрей остался ни с чем. Видимо, он и сам не ожидал такого поворота событий, потому что постфактум поведал мне о махинациях своей матери.

– Вообще-то, мама взяла с меня слово, что я ничего тебе не скажу, – начал он свой рассказ, решив пожаловаться на свою мать. – И я пообещал ей это. Но ты – моя жена, поэтому я решил рассказать тебе всё.

После этого Андрей во всех подробностях поведал мне об уговорах матери и о своих визитах к нотариусу, в результате чего он полностью лишился отцовского наследства.

– Мать сказала мне: «Все эти деньги твои. Я их тратить не буду. Но получишь ты их только после моей смерти», – закончил свой рассказ Андрей.

– Зачем ты так поступил? Ты же сам видишь, что мы на мели! Мне даже ползунки Алёне не на что купить! И деньги Николая Тимофеевича, которые он оставил именно тебе, нам бы очень пригодились! Как ты мог поступить так безответственно?

– Но она же – моя мама! Она меня попросила! – словно несмышлёное дитя оправдывался Андрей.

– А ты не мог сказать мне об этом прежде, чем идти к нотариусу? Я бы тебе популярно объяснила все последствия твоего поступка!

– Но мама взяла с меня слово ничего тебе не говорить! – продолжал оправдываться Андрей.

– Так зачем ты сейчас мне об этом рассказываешь? Уж лучше бы я ничего не знала об этих деньгах! Тогда мне было бы легче! – в сердцах выплёскивала я на мужа свою обиду.

– Ты – моя жена! Я не мог это скрывать от тебя!

– Но если ты хочешь в моих глазах выглядеть честным человеком, то нужно с самого начала вести себя по-честному, а не приходить ко мне после того, как успел порядком напортачить, и ничего уже нельзя исправить, и при этом надеяться, что исповедь облегчит твою душу! – отвечала я, совершенно не стараясь помочь мужу почувствовать себя легче.

– Но ведь сейчас я всё тебе рассказываю!

– Теперь это уже не имеет никакого значения, потому что ты не можешь пойти к матери и потребовать отдать тебе часть денег. Хотя бы ту сумму, которая была потрачена на похороны.

– Нет, сейчас она мне ничего не даст.

– Вот именно! Поэтому какой смысл переливать из пустого в порожнее?

– Но ты – моя жена! – продолжал повторять Андрей свою любимую фразу, видимо, полагая, что этот факт должен искупать все его грехи: как прошлые, так и будущие.

Я очень обиделась на Андрея. Парню двадцать шесть лет, он уже успел стать отцом, но при этом ведёт себя как маленький мальчик, который при любой возможности прячется за мамину юбку.

Неужели у него совсем мозгов нет, чтобы поступать так безответственно? Он ведь сам потратил все мои деньги на похороны отца и даже не подумал о том, чтобы как-то компенсировать мне эту потерю. Ведь у нас родилась дочь! И о ней нужно заботиться! Её нужно одевать, обувать и кормить специальным питанием. А на какие шиши, позвольте спросить, мне это делать? Ведь Андрей как отдавал матери раньше всю зарплату, так и продолжал отдавать. Мне он не выделял ни копейки. И все мои сбережения, на которые я рассчитывала прожить не менее полугода, теперь лежат в чужих карманах. И на что, спрашивается, мне есть и чем кормить грудного ребёнка, если мой муж, который всячески настаивал на том, чтобы я быстрее забеременела, теперь норовит при любой возможности спрятаться в кусты, оставив меня наедине с возникшими проблемами, которые, по сути, он сам и создал?

Я была просто в отчаянии. У меня началась послеродовая депрессия, и я плакала по ночам, проклиная свою судьбу. Но стоило мне заикнуться об этом мужу, как он тут же отвечал:

– Это ваши бабские дела. Сама разбирайся, а ко мне не лезь.

Короче, Андрей умудрился и на ёлку влезть и штаны не ободрать, потому что продолжал благополучно вести тот образ жизни, который вёл до рождения Алёны.

А поскольку он отдавал все зарабатываемые деньги матери, то она благополучно кормила его ужином и завтраком. Я же не могла рассчитывать даже не кусок хлеба. Собственно, свекровь меня даже на кухню не пускала. Закрывала изнутри дверь и орала, чтобы я убиралась к своим родителям вместе со своим ребёнком. А я плакала и не знала, как мне быть.

После возвращения из родильного дома у меня осталось совсем немного денег из тех, что я брала с собой на всякий случай. И вот на эти гроши я и жила. Раз в день я покупала себе булочку и молоко. На большее денег не хватало.

Я очень похудела, а если сказать точнее, отощала, став похожей на узника Освенцима.

Муж совершенно не помогал мне. К Алёне он не подходил вообще. Ни днём, ни ночью.

Я же спала так чутко, что просыпалась ещё до того, как Алёна начинала кричать. Едва малышка начинала ворочаться в своей постели, недовольная мокрыми пелёнками, как я тут же просыпалась и подскакивала к ней.

И вот однажды, когда Алёна в очередной раз начала ворочаться в своей кроватке, я проснулась и хотела бежать к дочери, но поняла, что муж тоже не спит. У него, в отличие от меня, часто бывала бессонница. И я решила подождать, притворившись спящей. Вдруг у мужа проснётся совесть, и он сам подойдёт к ребёнку, тем более что спать ему, по-видимому, совершенно не хотелось.

А Алёна продолжала ворочаться и пыхтеть. Андрей тоже ворочался и кряхтел, не в силах уснуть, но с постели не поднимался. И когда Алёна наконец закричала, привлекая родительское внимание, муж сразу же начал толкать меня в бок.

– Олеся, поднимайся! Нужно подойти к Алёне.

– А почему ты сам к ней не подойдёшь? Ты же не спишь! – сказала я.

– С какой это стати? Ты – мать! Вот и иди к ребёнку!

– А ты – отец! И у тебя бессонница! Какой смысл просто так часами лежать в постели, переваливаясь с боку на бок, когда можно подойти к ребёнку и поменять пелёнки!