Храни меня на вираже

– Вот и славно! Попрошу кого-нибудь из мужиков, пусть завтра вас перевезут.

– Тарас, – нерешительно сказала она, – если я съеду из общежития, у меня его заберут. А другого жилья у меня нет… Я и в аспирантуру-то пошла, потому что жить негде.

– Ты хочешь сказать…– начал он и замолчал, потому как она приложила пальцы к его губам, не дав договорить.

– Я только хочу сказать, чтобы ты всё взвесил. Переезжая к тебе, я сжигаю все мосты…

Тарас взял телефон и набрал номер.

– Привет! Чип и Дейл ещё спешат на помощь или лимит исчерпан? Что? Всегда рад? Всегда готов? Ну круто! Тут надо человечка с собакой из общаги перевезти со всем скарбом. Да, Серафиму. Какой ты догадливый! Ну, теперь догадайся куда. Ко мне, правильно! Слушай, твоё имя не Шерлок Холмс? Завтра после девяти? Вполне подходит.

Девушка притихла, вслушиваясь в разговор двух мужчин.

– Всё! Мосты сожжены, – отложив телефон, обратился Тарас к Серафиме. – Веру Ивановну я предупрежу. Хотя она и сама обо всём догадывается.

– О чём догадывается?

– Что я к тебе неровно дышу, – признался Тарас и усмехнулся.

Через день Новицкая сдала ключ от общаги и ушла из аспирантуры, озадачив своего научного руководителя.

– Вы простите меня, Николай Николаевич, не создана я для науки! Ну не моё это! Всё-таки я практик: у меня лучше руками работать получается.

* * *

В начале марта Серафима проснулась оттого, что Тарас бредил. Сама врач, она и без градусника поняла: температура под сорок. В сумочке отыскала визитку Корнеева.

Тот быстро взял трубку и скомандовал:

– Звони в скорую, объясняй ситуацию. Пусть везут к нам в областную. Если что, говори, что Остапенко наш пациент.

Новицкая дала жаропонижающее и стала звонить в скорую. Пока ждала неотложку, пыталась разобраться с ситуацией и найти причину – задавала себе вопросы и тут же на них отвечала. Откуда температура?! Он не выходит из дома. Неужели это она принесла «на хвосте» ОРВИ или, ещё хуже, грипп? Да нет, её мохнатики не болеют человеческими болезнями, и среди владельцев животных больных она не замечала. Транспортом она не пользуется – до работы сейчас пятнадцать минут пешком. Это не сезонная простуда. Это что-то другое!

Врачи скорой выдохнули с облегчением, когда узнали, что Остапенко примут в областной больнице, потому как не знали, куда определить такого нестандартного лежачего больного: симптомов вируса не было, горло не воспалено, бронхи и лёгкие чистые.

После крепкого рукопожатия Корнеев хлопнул Остапенко по плечу.

– Ну здравствуй, Тарас! А ты неплохо выглядишь, – похвалил он своего бывшего пациента. – Я серьёзно, все те, что лежали с тобой с таким же диагнозом, скисли. А ты держишься!

– Да у меня дома крутой мотиватор живёт – с ней разве раскиснешь?! – кивнул он на Серафиму. – То массаж, то гимнастика с гантелями, то английский. Сейчас у неё новое изобретение: заставила меня статьи писать – «Подготовка машины к гонкам» и «Основные ошибки гонщика и штурмана на трассе». Пишу…

Игорь Борисович улыбнулся и предложил:

– Ну, раз попал к нам, давай-ка мы тебя обследуем.

Когда результаты МРТ и рентгена были готовы, Корнеев внимательно посмотрел и показал снимки Серафиме.

– Вот, смотрите, Сима, кости срослись. Это радует. Поэтому корсет нужен при занятии гимнастикой, при транспортировке. А так у Тараса у самого хороший мышечный корсет – вполне справится. Теперь глянем спинной мозг. Он, увы, пока без изменений…

– Но что же вызвало температуру? – допытывалась девушка.

– Я думаю, вот что, – начал размышлять Корнеев вслух, – разумеется, это только моя гипотеза. Может быть, нервные волокна стали восстанавливаться? Температура могла быть своеобразной реакцией на это.

– И?.. – спросил внимательно слушающий их беседу Тарас.

– Продолжать! – настоятельно произнёс врач. – И слушать своё тело.

Температура держалась три дня, правда уже невысокая. Потом и вовсе пришла в норму.

* * *

После случая с температурой Серафима решилась поговорить с Ярыгиным.

– Аркадий Ильич, вы говорили, если что, обращаться к вам. Вот, пришла…

– Ты всё-таки больна?! – встревожился тот.

– Нет, – поспешила успокоить она своего начальника. – Но болен дорогой мне человек, а кроме меня, ему помочь некому. Разрешите ли вы мне остаться в клинике на полставки? Я понимаю, это невыгодно для клиники… Ещё могу предложить подругу, она сейчас пишет диплом, защита в мае – без пяти минут доктор. Да вы её, наверное, видели – она иногда со мной дежурила.

– Это светленькая? Маша?

– Да.

– Приводи. Давай так: месяц вы работаете вместе, потом ставку делите пополам. Но ты всегда на телефоне. Сложный случай – и прибегаешь ты! И для неё практика, и мне спокойнее.

– Спасибо, – радовалась Новицкая невероятной удаче. – Это самый замечательный вариант.

– Завтра и выходите обе, – подытожил Ярыгин.

Теперь Серафима могла прибегать на обед и третий раз работать с Тарасом, Маша была на подстраховке.

Остапенко не понимал:

– Зачем третий-то раз?! Пожалей свои руки!

Серафима не отвечала ему. Она боялась упустить время, а значит, и шанс пробудить мозг к жизни. Девушка доверяла только одному: своей интуиции.

– Надо будет, и на четыре раза перейдём!

Тарас смотрел на неё и не понимал: откуда у неё, хрупкой девочки, столько силы и одержимости?! Ни толики сомнения! И как ни неприятно ему было осознавать, он честно признавался себе: это она заражает его своей верой. Один бы он точно сдался…

В апреле Серафима работала уже до двух часов. Пару раз ей приходилось срываться в клинику, в остальных случаях Маша прекрасно справлялась сама: мартовская стажировка у подруги не прошла даром.

Жизнь текла в обычном режиме. Тарас уже чаще сидел, чем лежал в кровати. Друзья по его просьбе поменяли гантели: приволокли большего веса, а старые забрали. Обе статьи были напечатаны в журнале в разделе «Автоспорт» и имели успех у определённой аудитории. Иногда после девяти вечера друзья Тараса заезжали к нему, делились новостями, советовались. Рассказали, что руководство Battle Skill пыталось найти замену Остапенко. Но на тестах новые пилоты показывали весьма средние результаты, так что пока вместо него в заездах участвовал его штурман Андрей Косов. Он и приходил, и советовался чаще других.

– Слушай! Давай, Остапенко, уже скорее в строй. Ну нет у меня твоей реакции! Мне на штурманском кресле гораздо удобнее!

– Ничего, Андрюха, побудешь в моей шкуре – глядишь, косячить перестанешь, – добродушно подстёбывал друга Тарас.