Храни меня на вираже

– Ну а куда его?! Он же живой, со мной с общаги живёт. Кстати, в твоей квартире живёт ещё одно живое существо, но он без нас отлично справится.

Тарас вопросительно поднял бровь.

– Паук Кузьмич, – пояснила она. – Он на кухне обитает, в углу.

– Ку… Кузьмич? – зашёлся от хохота Тарас и, просмеявшись, добавил: – Ну, Сима, с тобой не соскучишься!

Он ждал её, слушал, как шумит вода в душе, ждал, когда она оденется и выйдет, когда расчешет свои шелковистые каштановые волосы. Кровать для помощника стояла в специально отведённом закутке за ширмой-перегородкой. Но она уверенно нырнула к нему под одеяло. Тарас облегчённо вздохнул: спать, обнимая её, стало его потребностью. Он хотел большего: дарить ласки и поцелуи…

Она уже засыпала, свернувшись клубочком рядышком. Тогда он наклонился к ней, поцеловал в закрытые веки и прошептал:

– Спи, мой ангел!

* * *

Утром началось генеральное наступление на болезнь: анализы, физиопроцедуры, ванны, массаж, гимнастика – и так по кругу! И неизменных три «сеанса» с Серафимой. Теперь он отлично чувствовал её ладони. От руки шло тепло и покалывание – будто сотни маленьких иголок касались его кожи. После её лечения он отключался и спал минут пятнадцать. Отключалась и она: было видно, что это отнимает у неё много сил.

За месяц, проведённый в «Дубраве», чувствительность у Тараса улучшилась в разы. Благодаря массажам Серафимы мышцы ног хоть и ослабли, но не атрофировались. Ему казалось, ещё чуть-чуть, и он сможет шевелить ногами, но они пока не слушались.

Врач «Дубравы», прочитав историю болезни Остапенко, был немало удивлён:

– Вы самый сложный из пациентов и самый прогрессирующий. За то время, что вы здесь, никто не продвинулся больше, чем вы. И стараетесь, как никто другой.

– Я не хочу остаться инвалидом, – просто ответил Тарас.

Самыми любимыми были прогулки. Серафима выкатывала кресло с Тарасом и спускала Волчка с поводка. Кресло мерно катилось по аллее, а пёс нарезал вокруг них круги, приносил брошенную хозяйкой палку, гонял воробьёв. Волчка полюбили все пациенты «Дубравы», особенно дети. Когда пришло время Новицкой уезжать, от желающих выгуливать собаку в её отсутствие не было отбоя.

Она стояла на пороге с небольшой сумкой.

– Через четыре дня я вернусь, ты и соскучиться не успеешь.

– Ладно, поезжай уже! Маше с Антоном мои поздравления! Подарок от нас принесёт курьер, я уже всё оплатил: и подарок, и доставку.

Она вздохнула и вышла: её ждало такси, красивый праздник, любимая подруга и четыре дня без забот.

* * *

Девичник прошёл просто замечательно: душевно посидели в их родной комнате в общежитии. Рита, новая соседка Маши, и остальные девочки, затаив дыхание, слушали, как Серафима впервые познакомилась с Машей, как судьба тесно сплела жизни Волчка, Симы, Маши, Тараса и Антона. Потом ещё раз за чаем проговорили план выкупа женихом невесты: кто где стоит, чтобы тот не прорвался с чёрного хода, кто за что отвечает, смеялись, предвкушая завтрашнюю свадьбу. Потом разошлись, так как нужно было всем выспаться перед хлопотным днём.

Серафима вызвала такси и продиктовала адрес Остапенко. Квартира встретила её непривычной тишиной: не было возни Волчка в коридоре, шаркающего звука тапочек Веры Ивановны, спешащей к входной двери, негромкой музыки из комнаты Тараса. Серафима села на пустую кровать и поняла, как ей не хватает его… Потом переоделась, включила ночник, немного поворочалась и заснула.

Утром, захватив взятое напрокат в салоне платье, она уже сидела перед стилисткой, приехавшей к ним в общежитие, чтобы подготовить невесту и её свидетельницу к свадебной церемонии. Общежитие тоже уже не спало – жужжало, как пчелиный рой. Хлопали двери, развешивались плакаты, лестничные пролёты украшались лентами, цветами и шариками. Все были в радостном предвкушении весёлого праздника.

Поддержка у жениха была что надо: штурманы, механики, менеджеры и персонал обеих команд. Он пригласил на свадьбу всё их гоночное братство, человек двенадцать. Не было только Остапенко да Бородина. С Бородиным в последнее время они не очень ладили – откровенно терпели друг друга. Тарас лечился в Подмосковье. Вместо Остапенко приехала Серафима, но она была со стороны невесты. Забелин сказал, что приедет сразу в ЗАГС.

Свидетель жениха, штурман команды Fervor Иван Крайнов, заметно нервничал:

– Антон, а мне как свидетелю что делать-то?!

– Ну ты чего?! Представь, что трасса незнакомая, а ехать надо… Как всегда: работаем по ситуации! – успокоил его невозмутимый Соболев.

– То трасса – там я в своей тарелке, а тут свадьба… – пробормотал Иван.

– Да расслабься ты! Всё пройдёт замечательно! Я же женюсь – не ты! – хлопнул его по плечу Соболев.

– Вот это только и радует.

Эскорт из семи автомобилей был заметен ещё издалека. Все семь машин были украшены в одном стиле и с большим вкусом.

– Едут! – закричали девчонки у входа, и началась праздничная суматоха.

Серафима глянула в окно.

– Машка! Сейчас наши барышни с ума сойдут: Антон всех своих собрал!

– Сим, может, ну его, этот выкуп?! Может, не надо мучить пацанов? – робко спросила невеста.

– Ну а как?! Ты у нас девушка видная, что, за просто так отдавать? – ободрила подругу Новицкая. – Пусть Соболев заслужит красоту такую!

К слову сказать, девушка-стилистка расстаралась на славу: всегда симпатичная Маша сегодня выглядела вообще редкостной красавицей. Белоснежное платье, причёска, вуаль создавали неповторимый образ хрупкого, нежного цветка, рядом с которым дыхание останавливается. Да и Серафима в платье цвета шампанского была под стать невесте: этакое неземное существо, бесплотное и обворожительное. То ли фея, то ли нимфа. Кто угодно, только не человек!

Тем временем внизу уже начались манёвры: мужчины вышли из машин с пакетами и с букетами цветов – явно подготовились к выкупу. Центральный вход в общежитие им загородили Машины однокурсницы. Мужики посмотрели на миловидных девушек и переглянулись: план штурма явно не годился.

– Зачем пожаловали? – спросила одна девушка в голубом нарядном платье, явно заводила.

– У вас в общежитии невеста моя проживает, – начал Антон. – Пропустите, а, девчонки!

– Мы бы пропустили, – ехидно продолжила та же девица, – да комендант у нас больно строгий: пускает только тех, кто имеет отношение к ветеринарии.

– Ну или хотя бы животных любит… – пожалела парней стоящая рядом с ней девушка в жёлтом.

– Нет, леди, к ветеринарии мы никакого отношения не имеем – у нас другая профессия. Но животных любим! – ответил за всех Иван.

Девчонки одобрительно заулыбались – ответ понравился.

– Ах, любите?! – продолжили они диалог. – Это легко проверить. А ну-ка, девочки, наденьте на этих двоих халаты и завяжите им глаза. А остальным не помогать!

Подруги с хохотом окружили Антона и Ивана, надели на них медицинские халаты и завязали глаза.

– Это ещё зачем? – пытался сопротивляться Крайнов.

– А это чтобы наши пациенты вас, красавцев, не измуслякали.

– Ка… какие пациенты?! – задёргался Иван, ибо ситуация вышла из-под его контроля.

– Смирись, Ванька, – улыбался Антон. – С женщинами лучше не спорить…

Вся остальная их братия томилась в ожидании, что же придумали проказливые девчонки.