Я запрещаю этому быть на Земле

– Но я не могу сделать то, что вы просите, – покачал головой доктор. – По биоматрицам патологически развивающихся, да ещё и нежизнеспособных детей, определить ДНК отца невозможно.

– Как нам добыть биопробы ущебров? – в лоб спросила Заноза.

– Саш, – остановил её доктор, – завтра комиссия будет рассматривать вопрос о нарушении нами регламента исследований из-за этой аварии с Павлом. Ещё через три дня – нас на Совете Миров будут под микроскопом изучать. Если нас поймают на малейшем нарушении, миссию закроют, и все наши подопечные будут приговорены.

– Да, я помню, – кивнула Заноза. – И всё же, как нам получить образцы?

– А если преподнести это так, что они попали к нам случайно? – Влад повернулся к Ларисе. – Что мы, допустим, как и положено протоколам сворачивания работ, забирали наши зонды, и случайно на них обнаружили образец слюны или ещё чего?

– А как нам случайно макнуть зонд в слюну? – ухватилась за мысль Заноза.

– Вы чёкнутые! – доктор снова вытер выступивший от волнений пот.

– Надо придумать. Только быстро, – Влад сверился с графиком. – У меня всего семнадцать часов осталось для полной эвакуации всех следящих устройств. Или… – он вздохнул, – придётся имитировать сбой управления. Но к трансляции отчета комиссии они все должны быть на борту. Иначе нам ещё одно нарушение влепят.

– Флоренс это не одобрит, – вздохнул Ройза.

Все сочувственно посмотрели не него. Никто даже не подумал уговаривать его скрыть от жены их замысел. Кто бы втягивал доктора в такие совещания, если бы он докладывал всё капитану?

– Камера слежения не сможет стащить чешую ущебра, – вздохнула Саша. – Нужно хотя бы зонд туда завести.

– Зонды большие. Их, даже с полем невидимости могут заметить, – вздохнул Влад.

– Особенно, если что-то пойдёт не так, – добавила Лариса.

– Что может пойти не так? – спросил Влад.

– Это ты у Пашки спроси, – сердито огрызнулась она.

– Ладно. Согласен. Зонды во внутреннем городе – это плохая идея.

– Без прямых доказательств, это так и останется беспочвенным домыслом, – вздохнула Лариса. – Как я уже говорила, статистика по смертности слишком ровная для того что бы это можно было объявить внешним воздействиям. Одни и те же показатели неизменно отражаются во всех городах сразу. Никаких колебаний. С учётом того, что и цифры популяции не растут, всё выглядит так, словно достигнуто биологическое равновесие экосистемы. Умирает ровно столько, сколько рождается.

– Население планеты не растёт? – уточнила я. – Почему население не растёт? Войны?

– У них нет войн, – возразила Карина. – Их слишком мало, что бы воевать из-за территорий или ещё чего.

– Вот именно! – подтвердила Заноза. – Войн нет. А они поют о Битвах!

– Я сейчас не об этом, – отвела я её внимание от восхваления талантов Васеньки. – Нет никаких внешних причин, препятствующих увеличению популяции умпалов. Войн нет, хищников нет, конкурирующего вида нет. У них же, судя по вашим отчётам, прекрасная способность к быстрому воспроизводству потомства? Сколько детей может иметь мать?

– Ну… 8 – это, конечно, исключение, но 2 – 5 – это для них норма, – ответила Карина.

– Почему тогда численность населения не растёт? Они должны были при такой рождаемости уже всю планету заселить.

– У них очень высокая смертность. А матери жрецов и вовсе заранее приговорены к инвалидности, если выживут.

– Ах да, они рано умирают. И травятся едой. И умирают, вынашивая потомство ущебров, – перечислила я. – И гибнут вне города при странных обстоятельствах, которые вам запретили изучать.

– Ты нас в бездействии обвинить решила? – с вызовом посмотрела на меня Заноза.

– Я всего лишь уточняю каким образом достигается это экологическое равновесие, – постаралась смягчить её выпад я. – Население не растёт. А как тогда образуются новые города?

– Сейчас, – Заноза вывела на экран какие-то данные, – может, хоть сейчас мы на это обратить внимание сможем. Потому что эта аномалия просто игнорируется всеми комиссиями. Вахтанг из предыдущей миссии изучал этот вопрос и… Ни одного города за время предыдущей и нашей миссии образованно не было. Ни одного случая не зафиксировано. Что само по себе невероятно!

– За 60 лет?

– За 97 лет, – поправила меня Саша. – Он пользовался данными предыдущих миссий союзников.

– Мне нужна карта расположения городов на планете, – попросила я.

Заноза кивнула и вывела карту на экран. Пару минут я проверяла мелькнувшую в голове догадку, изучая места расположение городов, их удаленность друг от друга.

– Это что – пустыня?

– Да, – кивнула Лариса.

– Очень тяжелые условия для проживания и с урожаем беда постоянно, – подвела вывод я. – И, тем не менее, они зачем-то выбирают это место для города. Так, а это что? Это остров, да?

– Да, – Заноза всмотрелась в карту.

– И как сюда умпалы попали? Приплыли? Прилетели? До обоих материков огромное расстояние! Да и зачем? Чем они здесь питаются?

– Водоросли собирают, – вздохнула Лариса.

– Стой! Я поняла тебя, – воскликнула Карина. – Они не могут быть разрозненными группами выживших, создающих новую цивилизацию. Они при таком разрыве во времени и пространстве, не могли бы создавать абсолютно идентичную культуру, архитектуру, традиции и правила, наряды… А все города абсолютно одинаковы! Они общаются!

– Или, верее, те, кто ими руководит, общаются и координируют свои действия, – поправила её Заноза. – Умпалы же не отходят от своих городов! Не путешествуют, не переезжают в другие города.

– Нет. Они почти не выходят за стены города. Только для сельхозработ и работы в шахтах и карьерах, – застонала Карина.

– Как я раньше этого не увидела? – Саша тяжело вздохнула и к ней вернулась её сосредоточенность. – Ясно. Я проверю, есть ли хоть что-то об этом в исследованиях предыдущих миссий.

– А я пошла готовить отчет о единой, сообщающейся культуре в разрозненных и, якобы, никак не сообщающихся городах, – поднялась Карина.

– А я, тогда, готовлю карту с доказательствами искусственного расселения групп в городах. Сами они бы такие места для поселений не выбрали, – предложила я, и Заноза согласно кивнула.

– А я, пожалуй, ещё раз прогоню данные по смертности, – поднялась следом Лариса. – Это ведь может быть искусственным контролем численности. На фоне искусственного расселения и единой культуры, это вполне можно так трактовать.

– Я выделю всё, что может косвенно показывать на межвидовое спаривание, – пообещал доктор. – Но, это лишь косвенные данные, которые легко трактовать в любом значении.

Через пару минут мы с Занозой остались в её лаборатории одни.

Рабство без ограничений

Я уже как-то видела подобный способ расселения популяций, которые требовалось держать под контролем. Давным-давно. Ещё когда была студенткой практику проходила. Никогда не знаешь, когда предыдущий опыт тебя выручит. У меня и тени сомнения не было, что умпалы сами не выбрали бы большинство этих мест для построения городов. Даже свободные… изъятые умпалы строят свои поселения не там, куда их люди переместили, а там, где им комфортнее. Нормальная реакция любого живого организма – оптимизировать усилия в обеспечении себя всем необходимым. А судя по этой карте, умплы специально выбирали места, где им жизнь мёдом не покажется. Где им придётся голодать, мерзнуть, довольствоваться скудным урожаем. Искусственный контроль численности популяции. Да, очень похоже на это. И всё же…

– Я не могу понять, – ещё раз пробежав глазами по списку критериев рабства, вздохнула я, – их никто насильно в стенах города не держит, так?