Премудрая царица. Историческая фантастика

– Ступай-ка обратно в постель, касатушка. Лекарь сулился перед сном пожаловать. А ему это видеть невместно.

Я бросила последний взгляд в зеркало, улыбнулась своему отражению и помахала рукой. Агафья кинулась зашторивать грешное стекло, а меня заинтересовало совсем другое. Ноги у меня оказались от силы тридцать четвертого размера, но достаточно полными. И руки – небольшие, с короткими чистыми ноготками на тонких пальчиках. Красавица? Похоже на то…

– Ложись, касатушка, в кроватку. Лекарь-то вот-вот придет, а ты по покоям скачешь. Неладно выйдет.

Я послушалась. Пока укладывалась, обнаружила, что у меня, оказывается, солидных размеров коса. Темно-русая, толстая – в полруки толщиной, до подколенок длиной. Вот теперь развлечение будет – расчесывать и заплетать заново эту массу волос. Хотя для этого, наверняка, служанки имеются.

Лекарь действительно появился, как только я поудобнее устроилась на постели и на всякий случай приняла томный вид. Хотя, кроме легкой слабости, ничего на самом деле не испытывала. Даже голова не болела.

Лекарь пощупал мне пульс, удовлетворенно пощелкал языком, посмотрел на место удара и тоже остался доволен увиденным. Но какую-то влажную тряпицу все-таки извлек из недр своего балахона.

– Вот, свинца примочка. На ночь приложишь, – приказал он Агафье. – А этот микстур царица должна пить три дня. По три раза день.

– Слушаюсь, батюшка, – покорно кивнула Агафья.

– Государь почивать отправились и тебе, царица, приказал отдыхать. Завтра наведается.

Не до конца доверяя покорности Агафьи, первую ложку мутноватной жидкости лекарь скормил мне лично. Состава я определить на вкус не смогла, но на амброзию это точно не было похоже. И эту дрянь пить три дня подряд? Это вряд ли.

Дрянь, похоже, была со снотворным эффектом, я почувствовала, как глаза мои сами собой закрываются. Что ж, утро вечера мудренее. В конце концов все это может оказаться только сном.

С этой светлой мыслью я и заснула.

Разбудил меня колокольный перезвон. Какое-то время я лежала с закрытыми глазами, пытаясь сообразить, где я и что происходит. А потом пришло четкое понимание того, что меня каким-то чудом зашвырнуло лет на пятьсот назад, да так ловко, что попали прямо в тело царицы. Очередной супруги Ивана Грозного, государя всея Руси.

Что ж, придется привыкать, хотя под ложечкой предательски сосало от страха. Если допущу какой-нибудь серьезный промах… нет, об этом даже думать страшно. Больше помалкивать, как можно активнее использовать помощь Агафьи и…

И изображать из себя любящую супругу абсолютно чужого человека, которого историки окрестили «Синей бородой». Хотя внешность у него была даже приятная: ничего похожего на серо-зеленого согбенного старца, каким его изображали в последние годы его жизни. Не мальчик, конечно, но и не Кащей Бессмертный. Плохо только, что обязательно нужно зачать ребенка, а физического влечения Иван свет Васильевич у меня не вызывал. И насчет «стерпится-слюбится» было сомнительно.

Для воспитанной в тереме боярышни, привыкшей беспрекословно подчиняться воле сначала родителей, а потом супруга, это все было в порядке вещей. Кого сосватали – того и люби, от того и детей рожай, да ни в чем супругу перечить не смей. Тем более – царю. Только я-то воспитывалась совсем по другому и кротким мой характер вряд ли можно было назвать.

И что делать?

– Проснулась, касатушка? – услышала я уже знакомый голос Агафьи. – Голова не болит?

– Ничего уже не болит, – отозвалась я. – А что это колокола раззвонились?

– Действительно, все забыла, – покачала головой Агафья. – Праздничная заутреня ныне, Параскева Пятница. Но тебе в церковь государь идти не дозволил, приказал в опочивальне молитвы сотворить.

Я похолодела.

– Агаша, забыла я все молитвы-то… Только «Отче наш и помню». Видно Бог за грехи наказал.

– А забыла – так вспомнишь. Повторяй за мной и ничего не страшись. Бог милостив, вернет тебе и молитвенную память.

Поскорее бы.

Чтение молитв заняло у нас с полчаса. Я путалась, запиналась, говорила не те слова. Но с середины процесса я почувствовала, что откуда-то выплывают совершенно неведомые мне фразы. Агафья начинала очередную молитву, я ее уже не повторяла, а подхватывала и продолжала читать вместе с ней. Что это, интересно, наследство бывшей владелицы содержимого моей памяти?

Как бы то ни было, первый зачет я сдала почти успешно.

– А наговариваешь ты на себя, голубка, – покачала головой Агафья, поднимаясь с колен. – Может, что и забыла, да господь пособил вспомнить. Давай-ка умываться, да трапезничать будешь.

– Где? – с ужасом спросила я.

Не хватает только на общую трапезу угодить.

– Здесь, здесь, – успокоила меня Агафья. – Государь повелел тебе, пока не поправишься, из покоев не выходить. Только разве что из опочивальни в светлицу, если лекарь дозволит.

Ну, хоть что-то приятное.

Глава третья. Родственники.

Умываться мне помогали две симпатичные девчушки: одна поливала водой мои руки из кувшина над тазом, другая держала богато расшитое полотняное полотенце. Мыло, по-видимому, еще не изобрели, равно как и зубную щетку. Ну, ничего, мел я тут со временем раздобуду.

И тут Агафья шикнула на одну из девчонок:

– А мыло где, окаянные? Вчера еще цельный брусок был!

– Ой! – пискнула девица с полотенцем и пулей вылетела за дверь.

Вернулась с куском чего-то темно-желтого и с поклоном передала Агафье.

– То-то же, растяпы, – проворчала та. – Завтра воды принести забудете.

Мыло было очень похоже на хозяйственное из оставленного мною времени, но пахло приятнее, только пены почти не давало. Я спустила сорочку с плеч и скомандовала:

– Грудь и плечи тоже помыть!

Дезодорантов, как я понимала, тут тоже не было, а отчетливый запашок пота от девиц мне совершенно не понравился. Тем более, что подмышки брить тут было не принято. Нет, завтра в баню, что бы та кто ни говорил. Душ мне никто тут не приготовит, о ванне можно только мечтать. Значит – ежедневная баня.

– Агаша, распорядись мне на завтра баньку истопить.

Та только рот открыла от изумления.

– Так до субботы, государыня, еще три дня.

– А я хочу завтра. И послезавтра тоже.

– Кажинный день, что ли?

– Вот именно, кажинный день. Париться я не собираюсь, только мыться.

– Чудишь ты что-то, касатушка…

– Просто хочу быть чистой.

– Твоя воля… Только что государь скажет?