Если бы куклы могли говорить

– Не бойся, – девочка улыбнулась. – Я не буду тебя обижать.

«Ох, надеюсь» – мысленно простонал Майкл.

Всю дорогу до дома девочка бежала. Хотя и дороги-то Майкл толком не видел. Его новая знакомая неслась через парк, по зарослям невысоких кустарников, цепляясь юбкой за ветки, или мимо вековых деревьев, но при этом точно выбирая направление.

«Видимо, не первый раз так бегает» – думал алхимик, уже не надеясь понять, куда несет его судьба. Надо отдать должное, девочка больше думала о его положении, чем о целости юбки. Даже в самых густых кустах, она бережно придерживала сумку, и не замечала, как трещит ткань одежды.

Сумерки сгущались, и Майкл начинал волноваться за судьбу ребенка в парке, но тут впереди замелькали огоньки. Он видел их, когда сумка во время бега девочки, по инерции улетала чуть вперед своей хозяйки. Через пару минут алхимик понял, что его новая знакомая выбежала к одному из отдаленных, но вполне респектабельных районов города. Новостройки, сплошь двухэтажные коттеджи, были ярко освещены фонарями последних моделей. Вокруг каждого дома – идеальная лужайка или садик. Девочка бежала вперед, по мощенной мостовой, которая начала заметно уходить вверх, словно вела на холм. И правда, дом, к которому она спешила, стоял на естественной возвышенности, пусть не сильно, но все же выделяясь среди остальных строений. Стоило девочке открыть калитку в высоком железном заборе и ступить на участок, как из дома вылетели сразу две девушки в одинаковых платьях с передниками – стандартной форме наемного персонала. Они нависали над ребенком и всем своим видом и громкими возмущенными восклицаниями, показывали, насколько недовольны, что девочка только сейчас соизволила появиться дома.

– Мисс, вы хоть понимаете…– голосила высока брюнетка.

– Мы так волновались… – вторила ей низенькая шатенка с курносым носом.

Они пытались говорить по очереди, но получалось это у них плохо. Все равно перебивали друг друга. У Майкла в голове зазвенело от их воплей. Девочка, похоже, не первый раз сталкивалась с такими проявлениями заботы. Она спокойно отдышалась и пошла к дому. Девушки следовали за ней. Их голоса постепенно затихали и, наконец, они перешли на бурчание и ворчание. Их маленькая подопечная словно этого и ждала. У самого крыльца она развернулась лицом к барышням, заставив их резко остановиться, и заявила:

– Я была в парке. Там играл чудесный оркестр. Вы вообще знаете, как чудесно звучит скрипка после первого снега? А я знаю. Она звучит неповторимо. И я нашла нового друга.

Девочка вытащила Майкла из сумки и развернула его лицом к девушкам, ошалевшим от потока детских мыслей. Заколдованный алхимик подумал, что было бы неплохо скорчить сейчас рожу. Если бы деревянная кукла состроили гримасу, тут появились бы как минимум два бессознательных тела. А девочка… Ну ребенок в любом случае спокойнее реагирует на всякие чудеса. Но деревянное лицо не желало меняться и Майклу осталось только вздыхать про себя.

Девушек его внешность тоже не особо вдохновила.

– Он грязный, мисс, – выдала высокая. – Да и вам надо в ванную.

– А я вас постель приготовлю, – тут же засуетилась другая.

Девочка обреченно вздохнула и, устроив Майкла на руках, вошла в дом.

Домик и внутри оказался под стать району. Не вычурный, как часто бывает в случае обеспеченных хозяев, но обустроенный простенько и со вкусом. Никаких огромных картин, никаких золотых горшков с деревьями. Только приятные глазу цвета и простая, но добротная мебель. На второй этаж из прихожей вела двойная лестница – по двум сторонам от дверей на кухню, сразу напротив главного входа.

Девочка, не раздеваясь, поднялась вверх по лестнице, свернула направо и прошла почти до конца коридора. Там обнаружилась дверь в комнату – светлую и чистенькую, обставленную так, как и полагается для детской комнаты: большая кровать по центру, застеленная светло-синим покрывалом, у окна стол с лампой, шкаф для вещей и игрушек и пара тумбочек.

Высокая барышня вошла вслед за девочкой. Она явно хотела помочь своей подопечной раздеться, но малышка в этом не нуждалась. Майкла она усадила на кровати между подушками, затем быстро скинула пальто и аккуратно сложила его на тумбочке. Так же быстро избавилась от обуви и шапки, все аккуратно пристроив возле кровати.

– Я спущусь на кухню, скажу про молоко перед сном, – сообщила она служанке, и уже на выходе из комнаты добавила, – сегодня воскресенье, и в ванну надо добавить апельсиновую соль.

Она выбежала в коридор. Слышно было, как стучат ее пятки по полу. Служанка вздохнула и убрала верхнюю одежду и обувь в шкаф. Дверь в ванную оказалась рядом с окном. Майкл ее не видел, туда его взгляд не доставал, зато слышал, как девушка начала наливать воду, как стучала баночками на полках. Когда открылась входная дверь, парень подумал, что вернулась маленькая хозяйка, но оказалось, что вошла вторая, курносая служанка. Она деловито, и с легкой брезгливостью отправила Майкла на тумбочку, и начала расправлять кровать.

– Ну и где она? – Темноволосая барышня, судя по звукам, вышла из ванной в комнату.

– На кухне. Рассказывает кухарке, как она день провела, – фыркнула ей в ответ шатенка.

– Как думаешь, нам сильно попадет, за то, что она сбежала?

– Кухарка сказала, чтобы мы не беспокоились, – шатенка в последний раз встряхнула одеяло. – Девчонка не в первый раз такое выдает. Обычно, если мать дома, то она вообще с ней постоянно.

– Странная семейка. – Первая служанка успела сходить в ванную, отключить воду и вернуться в комнату, прежде чем вынести свой вердикт. – Мамаша тоже, та еще дамочка. Ну, вот скажи, ты бы на ее месте поехала с мужем в командировку?

– Еще чего, – низенькая шатенка пошла к выходу, – мне бы мужа и дома много было. А тут такой шанс покомандовать. Сама себе хозяйка… Хотя это не нашего ума дело. И вообще… Слышь, бежит. Пошла я. Укладывай ее спать и приходи на кухню.

Малышку звали Юна. Это выяснилось из разговора девочки и служанки-брюнетки. Девочка оказалась непоседливой, но живой и искренней. Майкл непроизвольно проникался симпатией к своей маленькой хозяйке, и начинал раздражаться от присутствия служанки. И как выяснилось, не он один. Когда подготовка ко сну была закончена, молоко с медом выпито, и брюнетка, пожелав доброго вечера и спокойной ночи, покинула комнату, вымытая и довольная Юна вернулась к своему новому знакомому.

– Они хорошие, вообще-то, – сообщила она Майклу, усаживая его к себе на колени. – Лина и Грета, я имею в виду. Правда они… обычные. Это скучно. Вот родители – они необычные. С ними весело. Но их нет пока. Уехали по работе. Так что, я рада, что тебя нашла. Теперь ты мой друг.

Она хихикнула и пожала заколдованному алхимику руку. Майкл только сейчас заметил, что в районе локтей и колен, а также запястий у него шарниры. Юна спокойно меняла положение его тела, правда, сильно не увлекалась, словно чувствовала, что вряд ли ее новому другу будет приятно замереть в позе балерины, или еще чего похуже.

– Так. Теперь надо тебя как-то назвать, – она внимательно всматривалась в кукольное лицо, а затем выдала. – Буду называть тебя Майклом. Тебе подходит.

В нормальном состоянии у парня отвалилась бы челюсть от удивления. Сейчас он мог только мысленно присвистнуть.

«Это совпадение, – повторял он сам себе. – Просто совпадение».

Но подсознание уже выдало другой вариант.

«Маг-интуит, – алхимик даже обрадовался. – Такие способности в раннем возрасте. Да она может быть и правда гениальным магом. Самое то для Совета…»

Воспоминания о Совете Алхимиков потянули следом за собой и образы событий, произошедших за последние часы. Вновь вспыхнули прежние эмоции: гнев, страх, стыд. Голова шла кругом, хотелось выть и плакать. Но надо было держаться.

«Говори, малышка, говори. О чем угодно говори, только не дай мне остаться в тишине» -

взмолился несчастный алхимик, и Юна, словно услышала его, еще раз подтвердив догадку о принадлежности к магическому сословию.

– Вообще я люблю воскресенье, – защебетала она после недолгой паузы. – Можно спокойно ходить, куда хочешь. А так обычно – занятия. Даже в субботу. А это неправильно. У мамы и папы бывает по три и по четыре дня выходных. Но они-то свободные, работают сами на себя. А я должна учиться. А еще у нас правило – каждый день недели – новая соль для ванны. Это здорово. Разнообразие. И если забыл, какой день недели – соль напомнит.

Она зевнула и потерла глазки.

– Вроде рано еще спать, но я уже устала. Надеюсь, не обидишься, если мы с тобой сегодня раньше ляжем? Думаю, у тебя тоже был тяжелый день.

Майкл не сразу понял, что она имеет в виду то, как он потерялся в парке. Но спать ему совсем не хотелось. Вернее, он даже не представлял, как будет спать. Глаза то не закрываются. Юна, между тем, вытащила один из выдвижных ящиков стола. Все содержимое его (карандаши, ластики, кусочки лент) она скинула в соседний ящик. Подумав немного, она залезла в шкаф, долго там что-то искала, и вытянула длинный синий шарф. Вслед за шарфом из шкафа выпала пара перчаток и шапка, но малышка тут же зашвырнула их обратно, даже не глядя, куда они улетели. Она была полностью поглощена подготовкой спального места для своего нового знакомого.

– Шарф очень мягкий, – она расстелила ткань в ящике. – Тебе будет удобно.

Она бережно перенесла Майкла в его новую кровать. Устроила так, что в результате парень и правда не чувствовал никакого дискомфорта.

– Я бы устроила тебя в постели, – добавила она, накрывая его оставшейся частью шарфа, как одеялом. – Но я сплю неспокойно. Могу и сломать.

Юна снова зевнула и задвинула ящик.

Майкл оказался в полной темноте. Вначале была паника. Меньше всего на свете он хотел бы остаться наедине с самим собой и своими мыслями. Но через несколько минут он понял, что малышка, специально или по наитию, выбрала ему идеальное место для сна. Темнота ящика заменила ему веки. Он больше ничего не видел, а значит, мог представить, что закрыл глаза и спит. Стало и правда проще. Сон, или его подобие, пришел пусть не сразу, но постепенно опутал его своими паутинками. Мысли слились в единую пеструю ленту. Она дарила слабый покой, не навязывала образы и не причиняла боли. Майкл погрузился в приятное спасительное забытье.

***

Утро вползало в его реальность медленно и неотвратимо. Где-то в другой комнате слышались шаги, голоса, шелест ткани и плеск воды. Майкл не желал просыпаться. Не хотел возвращаться в реальность с ее дурацкими правилами. Все тело ныло, словно после долгой болезни, не желало подчиняться. Даже глаза открыть было невыносимо сложно. В какой-то момент молодой алхимик подумал, что его парализовало, и он теперь лишь беспомощное тело, обреченное провести остаток своих дней в одной позе. Но потом он все вспомнил. Весь прошлый день. И правда оказалась в сотни раз ужаснее.

Живое парализованное тело еще можно вылечить.

Его кровать дернулась, поехала в сторону, и на кукольное лицо Майкла упал свет. Правда свет тут же заслонила Юна, уже одетая и умытая. Волосы, собранные в два хвостика по бокам головы, в глазах – жажда жизни и приключений.

– Привет, – девочка бережно вынула Майкла из ящика и посадила на стол. – У меня занятия через час, так что днем тебе придется побыть одному. Сильно не обижайся.