Его Лесничество

Это Хармс с теми же безжизненными глазами отломил причитавшуюся за гармошку полосу шоколада.

Лицо пленного скрутило от обиды. Словно отвергли его, а не вещь, предмет. Перекошенный от злости, он придвинулся к решетке, так что стальные жерди вгрызлись в щеки. И одним движением выхватил из рук Хармса всю плитку.

Собирался затеряться среди соседей по клетке, но ему вдогонку полетел властный голос:

– Что здесь происходит?

Пленный застыл на месте.

К сцене спокойным шагом подходил глава городского совета. Даже не взглянул на сына, он сразу обратился взглядом к виновному.

– Отдавайте.

В этом подчеркнутом обращении на вы ощущалось больше силы, чем в резиновых дубинках запропастившихся невесть куда охранников.

От глаз Иофа не скрылось и это. Он бросил никуда конкретно, просто в окрестный воздух:

– Я думал, дело охраны не допускать подобных инцидентов.

Запыхавшиеся часовые как раз прибыли. И внимательно выслушали нагоняй. Иоф не разделял вражеских пленных и провинившихся охранников. И те и другие глядели в ответ как нашкодившие дети.

Поняв, что добиться от них ничего не удастся, он сам приблизился вплотную к клетке.

– Вы, – обратился он к воришке. – Отдайте, что взяли.

Солдатик, уже и позабывший о чувстве справедливости, остановился как изваяние на полушаге. Между ним и грозным человеком в штатском оказалась одна хлипенькая решетка. Остальные пленные предпочли укрыться.

– Мы обменялись, – ответствовал он за всех. Одновременно и робко, и поспешно.

Не хватало еще промедлить с ответом

Иоф поманил пальцем, и пленный пододвинулся вплотную.

Взрослый мужчина в расцвете сил, на голову выше седовласого Иофа. Всей его воли хватило только запрятать добычу у левого бока.

– Послушайте

Иоф снял очки, словно не хотел, чтобы между ними оставались недомолвки. Даже улыбнулся, чтобы приободрить бедолагу. Но вместе с тем оставался непреклонен:

– Мы оба знаем, что вы обокрали этого мальчишку. – Он кивнул в сторону сына. – Отдайте по-хорошему что забрали.

Хармс позвал:

– Пап

Никакого дела до него.

– Мы обменялись, – также робко, как минутами ранее пленный.

Тот закивал, переводя взгляд от сына к отцу, и улыбался зубами. Сам вслед за ними поверил, что не лжет, что обмен состоялся.

– Мне нужно самому к вам зайти?

Иоф убрал очки за пазуху, и в движении этом притаилась угроза. Стоит завершиться движению, как мужчина накинется на оппонента.

Вместо этого – выкрик:

– Ну же!

Солдатёнок втянул голову в плечи. Как под бомбежку попал.

– Я-не-буду-повторять-дважды.

Дополняя сходство с налётом, Иоф с присвистом чеканил слова, не разжимая челюстей. А в конце вздохнул, будто совладав с собой в последний момент, и сообщил:

– Клянусь, если сейчас же не отдадите, я зайду в клетку и заберу это силой.

Солдат, всё ещё ожидая затрещины, стал разворачиваться, чтобы отдать шоколад свихнувшемуся штатскому. Всё, что потребуется, лишь бы затеряться в толпе, сгинуть от гневных глаз.

Его опередил новый голос:

– Иоф, прекращайте уже срываться на ни в чём не повинных людях.

Уставший, и оттого казавшийся напрочь лишенным злости.

Комендант, собственной персоной. В сопровождении брата и малоприятного здоровяка, бывшего, как Джи понял из разговоров, старшим охранником.

– Не лезьте хоть здесь не в своё дело, полковник.

Иоф продолжал стоять против солдата. Пленный задёргался на крючке, зрительный контакт ослабевал. А вместе с ним – хватка страха, которую исторгал строгий вид мужчины в шляпе и пальто.

– Вы бы повнушительнее нашли, – улыбнулся Ньют. – Бедняга едва на ногах стоит.

С этой же замученной улыбкой он обернулся к брату, но однорукий Копер стоял с отрешенным лицом. Словно ничего не видел вокруг.

Лишённый свиты, Ньют растерялся. Но настаивал:

– Пленным и так несладко пришлось

Джи вдруг увидел, как лицо Копера приобретает выражение странного интереса. Вслед за брошенными словами он оживал и выслушивал пустую речь брата, до поры не находя возможности вмешаться.

– Не нужно и здесь делать их жизнь невыносимой, – продолжал свою речь комендант.

Копер не дал закончить. С неожиданным жаром он перебил:

– Уж не боитесь ли вы тоже оказаться в плену, полковник?

При этом лицо оставалось лишенным эмоций. Он шутил. Но так, чтобы по возможности задеть.