Идолы для дебилов

Я побежал к двери, мужик остался на кухне.

Открыв дверь, я увидел парня в таком же наряде.

– Ну, ёлки! – воскликнул я.

Парень прошел на кухню.

Сначала я решил смыться из дома. Но потом прикинул, что если это сделаю, то моя репутация негодяя будет подмочена. На кухне ошивались ребята покруче.

Я прислушался. Из кухни доносился обычный разговор домохозяек: столько положить соли, столько приправы. Ничего опасного.

– Бог в помощь, – не выдержав, заглянул я.

Мужики горстями брали человечков из чемоданчиков, бросали в мясорубку и накручивали фарш. Зрелище было кошмарное, я решил, что тронулся умом.

– Будут тебе чебуреки, – подмигнул первый мужик.

Я как прилип к стене.

– Простые парни на завтрак идут, тех, кто получше, на обед подадут, – приговаривал второй мужик, заворачивая фарш в тесто.

– Если ты не в курсе, из всех готовят, – сказал первый. – Кого на завтрак, кого на обед. Ну а кем-то вообще по ходу дела перекусят.

– Какого дела? – прошептал я.

– Жизнь, приятель, большое общее дело.

Я никогда так серьезно не интересовался жизнью, полагая, что все крутится вокруг толстосумов, тузов и королей. А мне – только похохатывать, наблюдая, как они жируют и наслаждаются собой.

– Сейчас перекусишь и сам в расход пойдешь, – подмигнул первый и бросил в кипящее масло чебурек.

– Не надо, – я сполз по стенке.

Первый весело спросил:

– Что скис, амиго? Кто отличит еду от едока?

– Их разница не слишком велика! – поддержал второй. – Все здесь тленно – является едой и едоком одновременно.

Ноги не слушались меня.

– Ну-с, отобедаем на пороховой бочке с зажженным фитилем, – подмигнул жаривший мужик, выставляя миску дымящихся чебуреков.

– Чего? – не понимал я.

– Кушать подано, говорю.

Я лишь мотнул головой.

– Тогда сам готовь, – он бросил мне фартук.

Его напарник взял из миски чебурек и стал чавкать, пуская сок.

Тут я подпрыгнул, и ноги понесли меня к окну. Уже на подоконнике я почувствовал, как уменьшаюсь в росте. Кто-то подхватил меня за ногу.

– А-а-а! – завопил я, болтаясь вниз головой в огромном опасном пространстве. – Я согласен! На всё! Поджарю любого!

Ко мне вернулся прежний размер. Мужики нацепили на меня фартук, поставили передо мной чемоданчик, а сами ловко исчезли в его недрах.

Я приоткрыл чемодан и осторожно заглянул. Обнаружив, что смотрю сверху на наш городской бульвар и площадь, я судорожно сглотнул пересохшим горлом. По бульвару и вокруг фонтана на площади беспечно прогуливались люди. Ростом они были со спички и совсем рядом – как на дне большой корзины. Я протянул руку. Увидев ее, люди с криками стали разбегаться. Я невольно схватил толстенького человечка в пиджаке, но, почувствовав в руках его мягкую трепыхавшуюся плоть, выпустил и захлопнул крышку чемодана.

Роль великого кулинара мне не удавалась. Я бросился вон из кухни и, чувствуя, как уменьшаюсь с каждым шагом, завопил:

– Не ешьте меня! Мама! Помогите!

– Как же тебе помочь, дурачок, ты же убегаешь все время, – услышал я чей-то добрый голос. – Иди сюда, ко мне.

Голос был за спиной. Я обернулся. И проснулся. Весь мокрый на влажной пожеванной подушке. Оказывается, я уснул, пока давил койку. Не успел я успокоить стучавшее сердце, как в дверь позвонили. Сердце заколотилось быстрее.

– Спокойно, – сказал я, – хозяин здесь кто? Я.

Бодро встал и вышел в прихожую. Открыл дверь. На пороге стояли двое.

– Ты хозяин? – спросил который постарше.

– Ну, – только и произнес я.

Мужики были суровы на вид, от них исходил ненавязчивый дух утреннего амбре. В руках они держали по чемоданчику.

– Протекает где-то у вас, – сказал который помоложе.

– Не может быть, – покачал я головой.

– Проверить бы надо.

– А что у вас в чемоданах? – спросил я.

– Инструменты.

– Ножи и топоры, – мрачно буркнул пожилой.

– Покажите, – потребовал я.

Пожилой даже не двинулся. А молодой открыл свой сундук и достал разводной ключ.

– Ну и что, – сказал я, – не пущу, сыт по горло.

– Чем? – удивился молодой.