Простите, я вас люблю…

– Так вот, дорогая моя Мари, вздумаешь ослушаться меня еще раз, я покалечу твое прелестное личико так, что мать родная не узнает, ты поняла? Озвучь мне…

– Да, – сдавленно проговорила я.

Хватка сразу ослабла. Муж неожиданно и страшно улыбнулся.

– Хорошо. Извини.

Добралась до спальни я лишь спустя час, когда удалось справиться со страхом.

И сейчас Артем, одетый с иголочки, в черный простой строгий костюм, входит в кабинет, вносит запахи морозных улиц, свежести и легкого аромата сладковатых мужских духов. Смотрит слегка смущенно, но храбрится.

– Сегодня – последний учебный день, – сообщает он, – уроки сокращены, давай погуляем где-нибудь? Хочу загладить свою вину за вчерашнее.

Я не отвечаю, продолжаю улыбаться и слежу за тем, чтобы волосы надежно закрывали половину лица. Артем проходит в кабинет, плотно закрывает за собой дверь и присаживается передо мной на первую парту. Я смотрю на него снизу-вверх, отмечая светлеющий алый поцелуй зимы на его щеках, тщательно зачесанный на аккуратный пробор темные волосы, ровное, спокойное чувство в его взгляде.

Выражение его лица внезапно меняется, когда он замечает лиловый синяк на моем лице. Я поспешно наклоняю голову, но, конечно, не успеваю скрыть "вчерашний привет" от моего мужа.

Артем встает на ноги, не говоря ни слова, наклоняется и приподнимает мою голову за подбородок.

Мне хочется отклониться от его взгляда и от его руки, но я будто закостенела. Он осторожно отводит темные пряди волос с моего лица и разглядывает синяк. Я завороженно смотрю в его глаза. Они абсолютно другие. Темные, взгляд их, прикованный к уродливой отметине на моей щеке, мрачен и колюч. Несколько секунд Артем не говорит ни слова, а потом смотрит на меня, мне кажется, с укором.

– Я… Это просто недоразумение, представляешь, я вчера заходила в магазин, и… ну, двери там такие – открываются в обе стороны. И случайно меня ударили. Смешная ситуация. Теперь вот хожу красивая…

Говорю спешно, срывающимся голосом, первое, что приходит в голову, а мир застилается предательской влажной пеленой, которая выдаёт мою ложь. Артем ничего не отвечает, просто смотрит, как по моим щекам одна за другой, нескончаемой вереницей скатываются слезы. Я почти не могу себя контролировать, сил хватает лишь на то, чтобы не разреветься в голос, продолжаю говорить нечто бессвязное.

Он чуть хмурится, выслушивая мое враньё, и, наконец, произносит:

– Он тебя, что, бьет?

Замолкаю на полуслове, пытаюсь справиться с дыханием и остановить, наконец, рыдания. Несколько раз прерывисто вдыхаю, готовлюсь упрямо врать дальше, но внезапно замечаю, что меня окутывает тепло и аромат его одеколона. Он обнимает меня обеими руками, прижимает мою голову к своей груди. И я сдаюсь. Секунду сижу без движения, а потом обхватываю его слабыми руками, утыкаюсь в белоснежную рубашку и чувствую, как дрожат пальцы, цепляющиеся за ремень.

Слез нет. Ощущаю его дыхание у себя на волосах – наверное он коснулся их губами. Постепенно уходит волнение, Артем забирает его просто своим присутствием рядом.

Через некоторое время я глубоко вздыхаю и отстраняюсь. Артем садится рядом. Он не выпускает моей руки.

– Почему ты с ним живешь? – спрашивает он мрачно.

Печально улыбаюсь.

– Все не так просто.

– Ты ему ничем не обязана, – возражает он горячо, – ты свободна, ты можешь уйти от него, почему ты этого не сделаешь?

– Мне некуда идти, – отвечаю мягко.

Меня невероятно трогает его волнение. Я благодарна ему за него.

– Я тебе помогу. У моей семьи есть квартира, которую они сдают. Я поговорю с отцом, он все устроит.

– Я не стану жить в квартире твоих родителей.

– Они не узнают о нас!

Он осекается, когда я нежно беру его за руку.

– Спасибо тебе, но я разберусь в своих проблемах сама. Я правда тебе очень благодарна. Ты не можешь мне помочь.

Он еще раз касается взглядом моего лица. Я вижу, что ему хочется спорить, но он сдерживается.

– Ты только не рассказывай больше эту историю про магазинную дверь, – говорит он недовольно.

Я тихо усмехаюсь.

– Не очень правдоподобно вышло, да?

Артем не принимает моего шутливого тона, остается встревоженным. А меня охватывает такое нестерпимое чувство, что хочется как-то выразить переполняющую меня благодарность. Я обеими руками поднимаю по-мужски большую ладонь Артема и целую её в теплые пальцы.

Слышу, как у него перехватывает дыхание ровно на одну секунду. Он завороженно смотрит на меня, и произносит:

– У меня скоро день рождения.

Улыбаюсь.

– Я знаю. Двадцать девятого января.

Он кивает, и в его глаза закрадывается лукавство.

– Мне исполнится восемнадцать лет.

– Прекрасный возраст.

На мгновение он опускает темные, невероятные глаза, а когда поднимает, в его взгляде озорная улыбка.

– Имениннику полагается подарок.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе подарила?

Одно мгновение он собирается с духом, а потом говорит:

– Твой поцелуй. Настоящий. Это сделало бы меня самым счастливым.

Я смеюсь.

– Артем…

– Подаришь? – настаивает он.

– Не могу тебе обещать.