Долгожданное прошлое

– Они съели мой пряник! – захныкала Баба-Яга, становясь ещё страшнее: губы её скривились, кожа на щеках сморщилась, чёрное платье ещё сильнее натянулось на сутулой спине.

– Ну, съели и съели! И на здоровье! – раскатисто засмеялся русоволосый русский богатырь.

– Ой, детки! – хлопнула ладошками мама, приставив их к губам.

– С Новым годом! – сказал отец. – Наливай, Родион!

Под смех и шутки нас отправили спать.

Позже я узнал, что эта невеста Родиона как-то быстро и таинственно исчезла из его жизни – я даже не знаю, до или после того случая, когда он вернулся в деревню и его молодка уже ехала на телеге венчаться с другим. Он сел на коня и помчался за ними. Догнал их. Молодка спрыгнула на ходу с телеги. Родион посадил её на коня и они ускакали к нему домой, в соседнюю деревню, совсем рядом. Они поженились и прожили долгую счастливую жизнь.

Но Баба Яга почему-то не навела никакой порчи на них.

А может быть так, что это совсем не Баба-Яга, а невеста устала ждать матроса пять лет с воинской службы?

И вообще, так бывает только в сказках. А это быль.

Глава третья

Район

Утро на районе началось как обычно.

Затишье нарушали только лай собак, лязг металла на механическом заводе и звук клаксонов проезжающих по улицам грузовых машин.

Время от времени, правда, раздавались крики и ругань из окон, но это были мелочи, и никто из жителей не обращал на них внимания.

К концу рабочей недели чувствовалось некоторое напряженное ожидание: жены старались приготовить что-нибудь вкусненькое, собаки переставали лаять, самосвалы проезжали реже, столбы с уличными фонарями начинали громче гудеть, предчувствуя выходной дни.

И он всегда наступал после субботы.

На плафонах уличных фонарей оседала пыль от известкового завода. Рассеивалась пелена смога. В вино-водочный магазин и в баню выстраивалась очередь. И все мужья были дома.

Мы с Колькой нашли двухэтажный дом из силикатного кирпича, в котором жил Вовка, и постучали в двери квартиры.

– Ой, Вовка, это к тебе! – Роза Трофимовна, вытирая руки фартуком, провела нас в кухню. – Сейчас, подождите, он только какао допьёт!

– А вы, ребята, из военного городка? – спросила Роза Трофимовна. – К Вовке пришли?

– Да, поговорить надо!

– Уже иду! – встал из-за стола Вовка.

Мы вышли на улицу.

– Ты дружи с ними, дружи! – прошептала Роза Трофимовна, закрывая за ним двери.

– А я знаю, где ты живёшь! – сказал Вовка.

– И я теперь знаю! – засмеялся я.

– Чем порадуете? – спросил он, трогая носком ботинка бордюр из белых силикатных кирпичей вокруг клумбы у своего окна.

– Гитару сделать можешь? – прямо спросил я.

– Гитару? – переспросил он. – Гитару сделать могу! А чем рассчитываться будете?

– А какие книги ты любишь читать? – спросил я, соображая, сколько же можно предложить ему за электрогитару.

– Разные… «Ярче тысячи солнц» есть у тебя?

– А кто автор?

– Не знаю.

– Нет. Такой книги у меня, к сожалению, нет!

Он нахмурился.

– Хочешь два томика Сергея Есенина? – предложил я.

– Два? – переспросил он, немного помолчав. – Мало!

– Тогда Сергей Григорьев. Четыре тома.

– Четыре? – он раздумывал, покусывая губы.

– Ещё шесть томов Мельникова-Печерского в придачу. Хочешь?

– Десять томов? – он посмотрел сначала на Кольку, потом на меня.

– Десять томов, – сказал я твёрдо.

– Хорошо! Приходите ко мне завтра вечером. Но мне денежный аванс нужен. Рублей десять. Будут кое-какие траты: лак надо купить, олифу и ещё кое-что.

На следующий день мы зашли за Вовкой.

– Смотри, Вовка, – говорила Роза, провожая нас, – не хулиганьте, а то попадётесь Максимову!

Максимов был самый страшный человек на районе.

Полная копия субъекта теории Ломброзо. Только он был не преступник, а старший лейтенант милиции местного отделения.

В лапы к нему было лучше не попадать. Из отделения подозреваемые в краже или драках, ссорах или скандалах выходили с отбитыми почками и сломанными челюстями.

Милицию вызывали редко. Разве когда случалось уж совсем тяжкое преступление.

Максимов не любил выезжать на вызовы – проводил, как он сам говорил, «профилактические работы».