Мы, кто катит этот мир

– Действительно еще один остров, – пробормотал он. – Но нет, это не то, понимаешь, он был, как это сказать, круглым? Да?! Нет, но линии сглажены, будто округлые. Вот! Еще и зеленый он весь! Словом, я почти уверен – то, что я видел не скала, а искусственный объект!

– Не знаю, что тебе там привиделось, – она пропустила его слова мимо ушей, целиком и полностью поглощенная своими мыслями, – но это открытие! Это все… ладно, не все, но почти все объясняет! Это именно то, чего не хватало для полноты картины. Там центр всего. Центр притяжения, темного. Наверняка островок непростой…

– Это вне всяких сомнений! – воскликнул он. – Конечно же, непростой. Его создал человек, ладно, переделал человек. Да! То, что я видел – купол, ага, а под ним может скрываться… да все что угодно…

– Островок подходит. Во всех отношениях. К тому же сразу становится ясно, зачем мне нужны были все эти цифры. Они должны были привести меня туда. Аномалия, любопытство, энтузиазм, все такое…

– Конечно, так оно и есть, – бормотал он, рассеянно поглядывая на экран. – Там база со всеми вытекающими последствиями. В наши дни придумали столько способов убийства себе подобных и наверняка где-то там, в тайных лабораториях тестируют что-то еще более страшное. К примеру, климатическое оружие! Не знаю, что именно, бомбу, сотрясающую тектонические плиты, некие волны, вызывающие шторм, цунами и ураган. Да, влияние на погоду позволит буквально перевернуть мир. Мы должны, мы обязаны вмешаться…

– Подожди, ты вообще о чем? – она оторвала взгляд от экрана и повернулась к нему. – Или мне это только кажется, или мы говорим о разных вещах.

– Кажется! – он быстро замотал головой. – Тебе все это только кажется, а у нас полнейшее взаимопонимание. Кстати, что ты говорила у нас сегодня на ужин?

Если верить стрелкам, что неторопливо бегут по очерченному циферблатом кругу, вечер только подкрадывался к симпатичному домику, одиноко стоящему на плато, заброшенного на край света островка. Но часы, как и календарь не очень интересуют природу, у нее свое время, свои представления о размеренности его шага. Да, ранний вечер, но за окнами было темным-темно, лишь удивительно яркие и бесконечно далекие звезды лукаво подмигивали, незаметно двигаясь по темному небосводу…

– И каждый, на кого он взглянет, в тот самый миг превращался в глыбу льда, – таинственным шепотом, просто как страшную сказку любопытному ребенку, читала она.

Вечер у телевизора не задался. Смотреть фильмы, щедро сдобренные рекламой, не хотелось, новости надоели, под звуки музыки сами собой закрывались глаза. Он искренне обрадовался, когда она отключила компьютер и присоединилась к нему, устроилась на подлокотнике кресла, достала старую с пожелтевшими страницами книгу, начала читать…

– И превращал он тех, кто не желал ему кориться в глыбы льда. И леденели те на веки вечные. Был, правда, способ пробудить несчастного (ну, или несчастную) – жар сердца дорогого человека. Вот только великан зорко следил за садом оледенелых людей. Говорят, жилище его располагалось на высокой горе, нависал над гладью моря огромный, кажущийся и вовсе не имеющим стен, замок. Никому не удавалось ни отыскать пристанище великана, ни тем более сразиться с ним. Но нашелся-таки смельчак (иначе и быть не могло!) вступил он в бой с чудовищем и победил его. Лишь только отсеченная голова скатилась с плеч, разверзлась твердь земная, хлынул жар глубин и растопил снег застывших надежд. Растаял лед, растаяли сердца, – она вздохнула. – Словом, закончилось все хорошо…

Он прошептал что-то невнятное, и обнял ее. Она потянулась и хихикнула.

– Интересно, ты вообще слышал, что я тебе читала? По-моему ты где-то летал, мысленно, надеюсь неподалеку. А хотела я тебе сказать следующее. Согласно верованиям коренных народов где-то в этих местах на одинокой скале, что стояла просто среди моря, обитал некий ледяной злодей. Точное местоположение его жилища никому узнать было ни дано…

– Потому как остров этот был мобильным, – пробормотал он. – Свободно перемещалась «якобы суша» средь безбрежного океана, и узнать, где злодей окажется в конкретный момент времени, было попросту невозможно…

– А как тебе портрет? Был он в три человеческих роста, с животом необъятным, фигурой огромен, его ледяное дыхание замораживало, блеск единственного глаза слепил…

– Очень даже наоборот. Худой, невзрачный, еще и плешивый, да точно! Насчет дыхания – верю. Дыханием и правда убить может, только не холод тому причина, а нечто другое, удушающее по принципу действия. Ага, зубы нужно чистить. Блеск глаз? Это тоже понятно. В очках потому что… – бормотал он, засыпая. – В результате получаем словесный портрет самого заурядного сумасшедшего ученого. Выдумал что-то вот и строит козни. Ну, ничего, я до него доберусь, я это так просто не оставлю…

Глава 4

– Надо, надо во всем разобраться! – быстро покончив с поздним завтраком, он решительно отодвинул тарелку и поднялся. – Я должен узнать, что это там за остров такой и какие он тайны хранит.

– Не стану перечить, – она загадочно улыбнулась. – Более того, именно так все и случится. Все ты увидишь и во всем разберешься. Только прошу заметить, нас отделяет пролив, лодки у тебя нет, как и чего-нибудь другого, что могло бы ее заменить.

– Ничего, я начну с простого наблюдения. Кажется, на дне сундука лежит старая подзорная труба. Посмотрю издалека, а уже после буду что-то думать. Также не лишним будет вооружиться… – он остановился у стены с камином и растерянно замигал глазами. – Не понял, а это что такое?

Там, где накануне вечером само собой, подражая маятнику, раскачивалось ружье, висел, также покачиваясь, меч в ножнах. Шедевр кузнечного искусства, мастерская работа. Ножны инкрустированы самоцветами, покрыты тонкой вязью золотого тиснения. Рукоять обтянута мягкой кожей, а стоило за нее взяться и чуточку потянуть на себя, на свет показался слепящий полировкой клинок. Вспыхнула обработанная умелыми руками сталь ледяным, просто как глаз у того колдуна из вчерашней сказки, блеском, ослепила на мгновение. Когда же вернулась способность видеть, золотом по полированному металлу проявились удивительно контрастные символы. Просто-таки завораживающее зрелище.

– Издеваешься? – усмехнулся он.

– Почему так сразу? Нет, не издеваюсь. Ты не забыл, что это наша жизнь, наши правила? – резким движением она отбросила волосы назад. – И вообще, я так хочу! Словом, ты пока вооружайся, а я быстренько на площадку сбегаю, надо барометр проверить. Скоро увидимся?

На вопросительный тон последней фразы реакции не последовало, что ж это все мистика холодного оружия. Гладкий металл хотелось трогать, блеском клинка любоваться, кожаную рукоять сжимать. Странная связь возникала между вещью и человеком, казалось, меч хранит в себе особую энергию, что-то из прошлого, из глубины веков. Более того, готов он наделить нею и своего нового владельца.

Остро оточенная сталь со свистом разрезала воздух. Неимоверно приятный звук. Замах, еще раз, еще…

Совершенно некстати на пути клинка оказалась люстра. Зазвенел, раскалываясь, плафон, заскрипело, раскачиваясь, кованое металлическое основание. Что-то подозрительно затрещало.

– Вот тебе и повод для ссоры – битое стекло… – на мгновение он почувствовал себя нашкодившим мальчишкой, даже уши начали гореть, сильно, будто их выкручивают чьи-то пальцы. Благо это все лишь до следующего замаха.

Пока он развлекался, упражняясь с мечом, ситуация снаружи дома менялась. Короткий, полностью лишенный солнечного света день внезапно закончился. Как-то слишком уж быстро. На островок опустилась тьма. Густая и насыщенная, лишь звезды украшали небосвод, холодные, далекие, таинственные.

Не сразу перемена бросилась в глаза. Осознание реальности нахлынуло на него только после того, как клинок вернулся в ножны. Тут-таки сердце сдавило предчувствие.

Он бросился к окну. Прижался к стеклу. Увидел небосвод, на нем созвездие, которого раньше не было. Присмотрелся и к своему удивлению увидел сложенное из звезд изрядно вытянутое лицо с треугольной бородкой и ярко блестящим одним единственным глазом. Холодным, как у того чародея из детской книжки. Воображаемый волшебник хитро прищурился, подмигнул и превратился в то, чем и был на самом деле – в нагромождение небесных светил безо всякой видимой между ними связи…

Неизвестно откуда взявшийся ветер налетел на избушку и с силой ударил в стекло. Окно дрогнуло, прогнулось, но устояло. Загудело. Мощный поток воздуха просочился в дымоход и со свистом ворвался в спальню. В камине образовался небольшой смерч, он поднял частички сажи, закружил их, выплюнул из топки и разбросал по комнате. Медленно и печально черным снегом просыпались они на пол, диван, на кресло, тонким слоем покрыли телевизор, закружили у книжного шкафа.

Все это мало его беспокоило. Он наконец-то понял – что-то произошло. Бросился в коридор, схватил страховочный пояс, с разбега налетел на дверь – та не шелохнулась. Надавил сильнее. Сопротивляясь, подпираемая сильным напором стихии, та понемногу поддавалась. Сантиметр за сантиметром щель увеличивалась.

Еще одно усилие. Дверь поддалась. Ветер, который ранее сопротивлялся, взялся помогать, да тут-таки перестарался. Подхватил он легкую деревянную створку, размахнулся и ударил нею о стену. Послышался противный скрип и хруст сминаемого пластика.

Стихия же разошлась не на шутку. Мощный поток ледяного воздуха ворвался в распахнутые двери. Летали бумаги, парила одежда, кружила по лаборатории огромная карта, достаточно реалистично изображая ковер-самолет…

Очередной порыв шквального ветра забросил в домик на краю плато большой ком снега. Тот прокатился по коридору, испуганно рыча и энергично размахивая лапами. То, что поначалу выглядело нижней частью снеговика, оказалось добрым знакомым – медвежонком. Докатившись до дальней стены, тот ухнул, тяжело вздохнул, испуганно огляделся, свернулся калачиком, спрятал черную пуговку носа в длинной и густой шерсти. Умное животное все поняло – для такой погоды «человеческая берлога» это лучшее решение.

Высоко в небе начиналась гонка. Бешеные скачки облаков. Сквозь вой ветра и скрип расшатываемых ним конструкций побился крик, то ли реальный, то ли плод воображения. Странный крик, было в нем что-то задорное, смешливое, чувствовались нотки страха, но не того, что парализует, это иное чувство, бодрящее оно, вызывающее. Ее голос…

Преодолевая сопротивление ветра, он пристегнул карабин и бросился из дома. С огромным трудом продвинулся на метр, еще на один. Звук все еще блуждал в насыщенном гулом и свистом воздухе, но затихал, развеивался в пространстве.

Дальше пришлось ползти. Ветер, ураганные порывы которого силились сбить человека с ног, не думал затихать. Это уже и не ветер был, то невиданный зверь, притаившийся в непроглядной мгле.

Стихия продолжала свирепствовать, но он не сдавался. Он давно уже не шел, он полз, цепляясь руками за стойки перилл, впиваясь пальцами в узкие щели между досками. Силы постепенно покидали его, но признавать поражение без борьбы было не в его правилах.

Внезапно все закончилось. Разом. Смолк рев ветра, стихли завывания вымышленного зверя, растаяли отголоски крика, все растворилось в обрушившейся на островок звенящей тишине. Так неожиданно та опустилась, что буквально оглушила его, вдавливая в обледенелые доски настила. Он замер, не в силах разжать пальцы, опасаясь возвращения ненастья.

Минуты сменяли друг друга, но хуже не становилось, напротив, природа поражала своим великолепием. Не было ветра, с ним утихла и пурга. Не завывали воздушные массы, не хлестали по щекам. Все прошло, остался только снег. Тот, что украшал собою землю, и тот, что медленно и печально сыпал с неба. Непостижимое явление – звезды видны и снегопад. Стоит дать волю воображению и можно запросто предположить, что это и не снег вовсе, что это звездочки, которым надоело висеть в небесах, плавно и величаво опускаются они на землю.

– Э-ге-ге! – голос прозвучал глухо, настолько, что показалось, будто гаснет он, теряется в безграничном пространстве.

Ответом была тишина, но воображение, что не желало смириться со звенящим безмолвием, воссоздало отголосок недавнего крика, ее крика. Оно же заставило оттолкнуться от такого надежного настила, отстегнуть карабин и броситься вперед.

В темноте замаячили шкафы с приборами. Он пошарил в карманах, нашел фонарик, включил, осмотрелся. Вопреки ожиданиям эта часть островка не пострадала, более того, казалось, будто ненастье попросту пронеслось мимо, обошло стороной научное оборудование, не желая быть зафиксированным, будто пряталось оно от людей. Глупую на первый взгляд мысль косвенно подкрепляли следы. Его следы, те, что он оставил утром, вовсю размахивая лопатой.

Тишину разбавил звук шагов. Кто-то приближался. Торопливый кто-то и чуточку неуверенный. Мгновение и вот он возмутитель спокойствия – медвежонок. Тот стоял на задних лапах, передними прикрывая уголек носа. То ли прятаться пытался, то ли попросту смущался.

– Это все хорошо, – он отмахнулся от забавного зверька. – Но где теперь ее искать? Что произошло, это ведь уже не шутки, так дуло, так мело, что любого с ног могло сбить и снегом засыпать.

Медвежонок моментально отбросил умилительную задумчивость, упал на четыре лапы и, изображая то ли лису, то ли служебную собаку, уткнулся мордочкой в рыхлый снег. Чихнул, мотнул головой, замер, принюхиваясь. На мгновение застыл, глаза закрылись, похоже, что-то унюхал. Моментальная трансформация – передняя лапка приподнята, нос параллельно земле, сосредоточенный взгляд, устремленный в темную даль. Ну, точно овчарка, след взяла…

– Есть?

Призывно зарычав, медвежонок бросился вперед, буквально рассекая снег. Это сигнал, не иначе. Он помчался следом, постоянно падая, но тут-таки поднимаясь.

Очередное усилие, очередной рывок. Поворот. Покатый каменистый склон. Он прибавил скорости, обрадованный надежной почвой под ногами. Увлекся настолько, что наткнулся на живой ком белоснежной шерсти. Медвежонок!