Мы, кто катит этот мир

Часовые справились со своей задачей. Она первая вошла в зал, за ней шагнула блондинка. В тот же миг интерьер начал меняться. Паркет побелел, будто взялся изморозью, белый налет быстро растаял, осталась лишь гладкая поверхность насыщенно-синего цвета. Удивительно синий пол, чистый и ровный, словно лед, украшавший покрывало, что на ее кровати, там, то ли в комнате, то ли в камере.

Вклиниваясь в ее мысли, просто под ногами, промелькнуло что-то темное. Возникло из пустоты и скрылось, будто огромная рыбина метнулась под толщей льда.

– Ага! Вот ты значит какая! – громкий писклявый голос разнесся в пространстве и эхом закружил вокруг нее.

Стоило противному звуку нарушить тишину, как все опять изменилось. Комната перестала быть бесконечной. Вокруг и буквально из ничего начали появляться стены. Нет, не вырастали они, они двигались из пустоты к центру, быстро, при этом практически незаметно.

– А я уже не первый раз пытаюсь с тобой познакомиться поближе. Надеюсь, ты заметила? – продолжал неизвестный. – Прошлый раз почти получилось, жаль, мы с тобой разминулись! Увы, правила игры, пришлось удалиться, но ничего, я обосновался поблизости.

Живой пол взялся квадратами и превратился в плитку приятного небесно-голубого оттенка. Вслед за этим окончательно прорисовался потолок. Он, как недавно стены, придвинулся, опустился, будто упал.

– Ничего, зато сегодня (а я в этом практически уверен) у нас все получится!

Просто возле ее ног, собираясь таких же синих плиток, выросло возвышение, подиум, прямоугольник приподнятого пола. На нем появился трон – своеобразный гибрид стула и дивана. Резные деревянные ножки, позолота, синяя обивка, похоже, бархат. Мастерская работа…

– Во всяком случае, я все сделаю для того, чтобы у нас получилось…

Вальяжно развалившийся, обложенный множеством подушек, на троне возлежал тот, чей голос витал в пространстве. Сказочный великан? Пожалуй, его можно было бы так назвать – высокий ростом, с огромным животом, вот только руки, вот только ноги. Слишком уж костлявыми они выглядели. Да и весь облик новоявленного злодея вызывал один лишь только смех, как минимум, улыбку. Вообще, со стороны он казался яблоком, в которое воткнули спички. Четыре. Две в качестве ног, две будто бы руки…

Понимая, что его внимательно разглядывают, толстяк с худыми конечностями напрягся. Похоже, подобное внимание его не радовало. Мгновение, другое и он не выдержал. Подскочил, смешно размахивая спичками-руками, начал что-то бормотать, часто мигая бесцветными холодными глазами.

– Теперь ты никуда от меня не сбежишь! – невразумительное бормотание вылилось в пронзительный крик. Костлявый толстяк смешно подпрыгнул и совсем уж по-детски захлопал в ладоши.

В вертикальном положении он выглядел еще смешнее. Гротескная его фигура перестала быть воображаемым яблоком. Покачивающийся на тонких ногах, медленно и как-то лениво размахивающий худыми ручками, он напомнил ей паучка. Накормленного паучка с круглым брюшком и длинными худыми ножками.

Вот как тут не рассмеяться, если на ум приходят только сравнения, да и те одно другого веселее!

– Вы, я извиняюсь, кто? – она улыбалась, изо всех сил стараясь держаться в рамках приличия, трудно вообразить, чего ей стоило не расхохотаться…

Толстяк перестал аплодировать самому себе и растерянно огляделся. Посмотрел на нее, медленно обернулся. На худом лице читалась растерянность, которая грозила перерасти в гримасу плаксивости.

Тем временем продолжалась трансформация видимого мира. Пустоту большого зала заполнил туман. Седой с синеватым оттенком. Он возник внезапно, и так же внезапно исчез. Лишь дымка рассеялась, сквозь нее проглянули лавки. Несколько рядов установленных вдоль стен простеньких сидений. На них люди. Много людей. Казалось, они сидят даже не впритык, а друг на друге, казалось, пошевелись один – свалятся все.

Бесцветные глаза толстяка засияли пламенем, также бесцветным. Он победоносно взглянул на нее и вздрогнул. Что-то пошло не так. Люди все еще прибывали, мест на лавках больше не было потому те, кто появился позже, застывали стоя, ровными рядами, плечом к плечу, местами врастая в стену. Происходящее начало напоминать известную сказку о горшке, что без остановки варил кашу, которую попросту некуда было девать.

Слепящая улыбка озарила ее лицо, правый глаз лукаво прищурился. Она чуть заметно кивнула. Те, кто сидел, загомонили, стоявшие зароптали, зал наполнился звуками. Шепот, голоса, возня это все неважно, главное – общее количество зрителей стабилизировалось…

– Тихо! – толстяк с подозрением взглянул на нее, но тут-таки расслабился и гордо выставил вперед круглый живот. Осмотрел толпу. Ропот смолк. Ухмыльнулся, грузно сел, забросив ногу на ногу.

– И все-таки я бы хотела услышать ответ, – продолжала она. – Кто вы и что все это значит?

– Да, я уже все решил! – игнорируя ее, заговорил тот. – Женюсь! Ты готова? Нет? Неважно! Сегодня же, нет, сейчас. Что такое?

Стремительной походкой, спортивной ходьбой, которая в ее исполнении выглядела трагикомично, к трону подбежала старушка в полинялом халате и мятых мужских брюках. Окинув злобным взглядом толпу, и пробуравив пылающими глазами ее, стоявшую средь зала, та взобралась на трон. Оплела резную конструкцию своим телом просто как змея чашу на символе аптеки, наклонила голову к уху «худого толстяка» и что-то быстро зашептала. Тот заметно помрачнел.

Старушка выпрямилась, одарила ее, только что назначенную невестой, испепеляющим взглядом и быстро ретировалась.

– Ладно, я понимаю. Традиции, все такое. Значит так, я меняю свое решение! Да, я женюсь, но не сейчас и не сегодня. Завтра с самого утра. А сегодня приглашаю всех на турнир. Да! Мой соперник уже мчится. Ох, и встречу же я его! – толстяк фальшиво прокашлялся и тихим шепотом добавил: – Если он еще доберется. Сомнительно это…

Выговорившись, потенциальный жених встал, медленно, как и подобает человеку своей комплекции. Потянулся, да так энергично, что одежда на животе затрещала по швам. Сам же живот странно задрожал, завибрировал и… отвалился. Со всех сторон послышались смешки, шуточки, вот-вот зал взорвется гомерическим хохотом, но нет. Тот резко поднял руку, зрители мгновенно исчезли, будто растаяли. В просторном зале осталась лишь она, внезапно похудевший толстяк и блондинка в вышитом синими нитками платье, но и та скоро растворилась во все разрастающейся бесконечности пространства. Исчезли стены, пропал потолок.

– Хотел соответствовать, так сказать, образу, все такое. Ну, ты сама понимаешь, правда? – похудевший толстяк печально пожал плечами и огляделся. – Решено, именно здесь и будет проходить поединок. Что скажешь, тебе нравится?

– Что нравится? – она равнодушно пожала плечами.

Тот резко обернулся, всмотрелся в окружающую пустоту. Всюду, куда ни глянь, была только бескрайняя равнина, простор, покрытый удивительно синим то ли льдом, то ли слежавшимся снегом. Бесцветные глаза вспыхнули огнем. Старясь скрыть отражающиеся в их глубине эмоции, опустились веки. Бесцветные губы прошептали несколько слов.

Бесконечность пустоши сменилась берегом. Плато, что резко обрывалось к морю. Внизу плескались волны, разбиваясь о камень, там бушевал океан. Тут-таки прорвали звенящую тишину крики чаек, растревожил воображение рокот бурного океана.

В стороне от накатывающих волн выросла скала. На ней спиралями прорезались балконы, идеально вписанные в природный ландшафт. Еще немного и займут места зрители, а внизу начнется представление, которого не видывали здешние места.

– Знаешь, а ведь я завидовал вам обоим, тогда, раньше, это же здорово менять все, что только вздумается! Красотища! – похудевший «великан» подошел к ней вплотную, наклонился, принялся шептать на ухо, почти касаясь мочки тонкими губами. – А, оказалось, зря! Зря завидовал. Ведь это все могут! Будущее человека в его руках, мы, мы все катим этот мир, правда, не каждый из нас это осознает…

Издав ехидный смешок, «худой» подошел к краю обрыва, остановился, глядя вниз. Там в глубине волна налетела на камень и устремилась ввысь. Мгновение и гребень, увенчанный белоснежным буруном, поднялся на высоту человеческого роста. Повинуясь законам природы, волна должна была отхлынуть, распасться на тысячи мельчайших капелек, но нет. Замер столб воды, застыл у обрыва, блестящий, как отполированный камень.

– Кое-чего ты так и не понял, – усмехнулась она. Кивнула и волна, вновь ставшая водой, отхлынула, смешалась с водами глубоко внизу. – Любовь катит мир, а уж ее-то у тебя и нет…

– Так, ты давай мне не умничай! – «худой» покачал головой и одарил ее взглядом, от которого веяло мертвенным холодом. – Не надо, не забывайся. Думаешь, ты кто? Центр вселенной? Властительница мира? Не угадала, ты всего лишь трофей – награда победителю. А кто победитель? Правильно, я!

В ответ она громко рассмеялась. «Худой», которого явное пренебрежение раздражало больше всего на свете, крепко сжал зубы. Послышался противный скрежет, в котором растворился даже рев беспокойного океана.

– Остынь! – сквозь смех выкрикнула она и в тот же миг новая волна налетела на склон. «Худого» накрыло с головой.

– Твое место вон там, наверху. Не переживай, ты все увидишь, я об этом позаботился! Кстати, если хочешь, можешь взять бинокль. У нас все как в приличном театре… – мрачно глядя на свой совершенно мокрый костюм, выдавил из себя тот и быстрым шагом направился к горе. Перескочил через ограждение ближайшей ложи и слился с общим каменным фоном.

Глава 8

Чувствуя, что все меняется, к тому же меняется стремительно, он огляделся. Увидел скалу, что буквально на глазах формировалась из казавшейся живой серости. По крутым склонам серпантином проступили балконы. Мгновение и в каждом из них, будто ласточки на гнездовье, появились люди.

В центре равнины буквально из пустоты возник большой камень с острой верхушкой. Рядом, опираясь ногой на одну из боковых граней, проявился мрачный худой субъект. Тот стоял и взглядом полным ненависти и призрения смотрел прямо перед собой. Правая рука незнакомца сжимала огромный двуручный меч, левая держала раскрытый примерно посредине блокнот. Оригинальная композиция!

Тонкие бесцветные губы странного субъекта двигались. Ритмично, размеренно, будто читали что-то, речитатив, а то и вовсе заклинание. Пустые глаза, не мигая, смотрели на страницу, но вряд ли хоть что-то там видели.

Скоро бормотание смолкло. Костлявая рука с блокнотом поднялась вверх, замерла на мгновение, пальцы разжались, театрально выронив записную книжечку. Худое тело склонилось в поклоне. Актер приветствует публику? Похоже на то.

Все стихло. Успокоились трибуны, угомонились бегающие взад-вперед продавцы угощений, расселись на камнях чайки, даже ветер и тот не решался нарушить звенящую тишину. Последним утихомирился медвежонок, что по-прежнему продолжал расти. Огромный зверь потоптался на месте, смущенно зарычал, сел, точнее, рухнул на землю, печально ухнул и умолк, превратившись в большую и пушистую белую сопку.

Понимая, что скоро все начнется, он медленно мигнул глазами, непроизвольно подстраивая обстановку под себя. Часть видимого мира покачнулась. Плато еще немного приподнялось над морем и стало заметно меньше, пододвинулась скала с трибунами, приблизился худой тип с мечом.

Мгновение бесцветные глаза буравили соперника и вот первый выпад. Послышался громкий крик. Ледяные глаза вспыхнули холодным пламенем. Скривились губы, оскалив кривые зубы – жалкое подобие улыбки, переходящей в злобную гримасу. Дружно ахнули зрители – в руках «худого» не было никакого меча. Тот крепко сжимал охотничье ружье, держа за ствол.

Мгновение замешательства и довольное выражение снова вернулось на бледное лицо. Руки повернули оружие, глаз прищурился, целясь, мигнул и…

– Нет, но как это называется?! – костлявые руки снова сжимали меч. Держали просто за лезвие. Остро отточенная сталь не упустила возможности, глубоко врезалась в кожу, по белой руке контрастно-багровая потекла кровь.

– А я говорю, должна быть сказка! Хорошая и добрая, такая, чтоб… добро победило зло, а похищенную принцессу спасли! – прозвучало в растерянной тишине. Он вздрогнул, услышав ее голос, поднял голову. Их взгляды встретились.

– Нет, ты пойми, я ведь не возражаю! – воскликнул он, наблюдая за тем, как занесенный над его головой меч мгновенно превращается в изящную тросточку. Отступил на шаг, безо всякого труда увернулся. Соперник же совершенно неожиданно поскользнулся и плашмя, даже не пытаясь выставить руки, чтоб смягчить падение, рухнул на землю. – Но ведь ты сама знаешь, я с холодным оружием не дружу!