А туман все клубился, не интересовали его проблемы и трудности одного единственного ворчливого водителя. Время стремительно мчалось вперед, авто плавно катило по городу, ничего не менялось, светлее не становилось, разметка не появлялась, черный асфальт сливался с серостью тумана, создавая иллюзию абсолютной пустоты. Смотришь по сторонам и так легко поверить в то, что не существуют ни земля, ни небо, что парит авто в пространстве и нет в этом мире места законам физики.
Тишину салона разбавил спокойный женский голос. Навигатор. Умный прибор что-то там подсчитал и пришел к выводу, что поездка подошла к концу, подмигнул экраном, доложил и сразу же отключился. Его миссия выполнена.
Обрадованный тем, что стекло двери опустили, туман забрался в просторный салон. Воздух внутри отяжелел, насытился влагой, паром, порождая непреодолимое желание закрыться, запереться, отрезать уютный мирок автомобиля от влажной сырости весенней ночи.
Ему же было не до тумана. Он откинулся на спинку, глубоко вдохнул и медленно закрыл глаза, пытаясь ни о чем не думать, стараясь прогнать все мысли, все, без каких-либо исключений. Привычка, давняя привычка – перед выполнением задания необходимо полностью очиститься. Лишние мысли, они как лишний груз, давят, мешают, сбивают с ритма, а уж этого допустить никак нельзя.
Краткую медитацию прервали. Писк телефона. Опять письмо.
Он вздрогнул, схватил светящийся аппарат. Тот же электронный адрес. Снова видео. На этот раз не было удручающей темноты, стимулирующей воображение. Была лишь она. Все в той же позе, руки пристегнуты к трубе у потолка, усталость на лице и взгляд полный боли, мольбы и надежды.
Несколько секунд неизвестный снимал девушку, медленно ходил вокруг нее, стараясь выбрать наиболее эффектный ракурс. Свободная рука самодеятельного оператора с синюшного цвета длинными и кривыми пальцами тянулась к ней. Казалось, еще мгновение и схватит ее, как минимум, прикоснется…
Подмигнул экран. Исчез мрачно-серый подвал. Его место заняли кучевые облака, медленно бредущие по бескрайнему насыщенно-синему небу – любимая заставка…
– И опять-таки это ловушка, вне всякого сомнения, ловушка! Капкан. Простой, я бы даже сказал, бесхитростный. Более того, они и не пытаются этого скрыть, – на решительном лице не дрогнул ни один мускул. – Ловушка, но я просто-таки обязан в нее попасть. Ничего, готовьтесь, я уже иду, только знайте, еще не факт, что это капкан на меня, как бы вы сами в него не угодили!
Дождавшись пока погаснет экран телефона, единственный источник света во всей округе, он вышел, глубоко вдохнул влажный воздух, поежился. Захлопнул дверь, открыл багажник. Включил тусклую лампу подсветки. Снял плащ, аккуратно сложил его на запаске. Надел жилет с множеством «разнокалиберных» карманов. Педантично проверил их содержимое. Кивнул. Оттянул уголок обивки, извлек из тайника две световые гранаты, охотничий нож, кастет. Кровожадно улыбнулся в темноту. Поднял коврик багажника, убрал фанерку, скрывающую продолговатую нишу, там оказался дробовик, «Винчестер», весьма эффективное оружие в ближнем бою. Общий воинственный вид дополнил патронташ. Представляя, как внушительно все это выглядит, он ухмыльнулся мрачной ухмылкой, гримасой, которая не сулила ничего хорошего тому, кто решится стать у него на пути. Схватил большой моток веревки с крюком, бросил на крышу авто.
– Ну, теперь можно хоть в капкан, хоть ловушку!
Последний штрих – поверх амуниции надет плащ, застегнут на все пуговицы, хитроумным узлом завязан пояс. Так должно быть, это же своего рода униформа, да и плащ не «пустой» – в карманах два пистолета, шесть запасных обойм, несколько десятков патронов насыпью, что называется, на всякий случай. Ну и еще одна деталь – он надел шляпу, натянул как можно сильнее, чтоб не слетела. С силой захлопнул крышку багажника. Хлопок отозвался многоголосым эхом, отвратительным звуком, напоминающим зловещий металлический смех.
Порядок. Подхватив моток веревки, он решительным шагом направился в туманную мглу. Остановился, пройдя лишь несколько шагов. Огляделся – ничего не видно. Включил фонарик. Несколько раз мигнул глазами. Выключил. Секунды было достаточно, чтобы убедиться в том, что и так было понятно – пользы от искусственного света никакой, без него даже чуточку лучше, как минимум, спокойнее.
Мысленно выругался. Выставил вперед руку. Прошел еще несколько метров. Остановился. Пальцы коснулись чего-то твердого и холодного. Это туман преобразился. И без того плотный серо-свинцового цвета он стал гуще и обрел несвойственную природному явлению шершавость. Из тумана, такая же серая и унылая, выплыла высокая бетонная стена, ограждающая промышленную зону. Вот она, цель!
С приглушенным металлическим звоном раскрылись клешни трезубого крюка. Сильный замах и блестящая железка утащила с собой в темноту веревку. Послышался отвратительный шипящий звук, пробиваясь сквозь непроглядный мрак, заиграли отблесками разноцветные искры.
– Похоже, ограда под напряжением, – он вздрогнул, представляя, как его тело падает на колючую проволоку, как через него проходит мощный разряд электричества. – Скорее, была под напряжением, ключевое слово «была». Нет, точно была, крюк ведь железный, судя по всему, случилось замыкание. Да, так и произошло, жаль только о моем прибытии уже всем известно, хотя они и раньше не сомневались…
Несколькими выверенными движениями он проверил надежность «кошки». Рывок, еще рывок – порядок, ни электрического треска, ни ярких искр. Наверху, во тьме, в тумане послышался тихий перезвон – металлические клешни стучали по бетону, не позволяя веревке сорваться. Можно выдвигаться.
Упираясь ногами в пирамидальные выступы на поверхности плиты, он карабкался наверх. Уже через секунду вытянутая вперед рука наткнулась на холодную сталь. Уголок, окантовка надежного, но хрупкого бетона. Судя по всему, выше аккуратными кольцами закреплена та самая «колючка». Надо как-то через нее перебраться, желательно, с минимальными потерями…
Пока он размышлял, как справиться с поставленной задачей, ситуация вновь изменилась, причем самым непредсказуемым образом. Массивная плита оказалась не столь надежной, как можно было подумать. Она дрогнула, прогнулась и медленно начала оседать.
Беззвучно и чуточку даже величаво бетонный прямоугольник накренился, повис, заняв практически горизонтальное положение, закачался, удерживаемый мотками кабелей и той самой «агрессивной» проволокой.
Лишь только движение прекратилось, ознаменовав финал падения приглушенным охающим звуком, он оттолкнулся от шаткой плиты, вскочил на ноги, ступил шаг вперед, подпрыгнул, рассчитывая перелететь через острые колючки. Искренне расстроился, услышав, скорее, почувствовав, как на них остается внушительный клок ткани…
– Нет, конечно, плащ для хорошего шпиона это первое дело, но порванный плащ! Тут уже вопрос не имиджа, а просто-таки профессиональной этики… – пробормотал он, представляя, как отвратительно выглядит дыра, по краям которой свисают нитки. – И что я такое несу?! Какой плащ, какая этика! Она в опасности! Спешить надо!
Судя по ощущениям, это была трава. Недавно выбравшаяся из-под земли, мягко пружинила она, позволяя ступням глубоко проваливаться в живой природный ковер. Несколько мягких шагов и ее сменил асфальт. Под ногами зашуршал песок, намекая на то, что идти надо осторожнее, как минимум, ступать тише.
Несколько метров сравнительно ровного покрытия и из густого облака тумана выплыл угол здания. Высокая стена, ее верхушка терялась где-то в белесом сумраке. Руки тщательно ощупали находку – ничего сколько-нибудь необычного. Подоконник, накрытый тонкой жестянкой. Приоткрытое окно, зафиксированное куском кирпича.
«Странные люди, весна только началась, а они сквозняк устроили! И ладно еще вентиляция, но кирпич…» – глупая мысль появилась и тут-таки погасла. Вместо нее вспыхнули огоньки. Тусклые, они висели в воздухе, слегка скрытые живым и колышущимся туманом. Четыре светлячка в седой мгле, если присмотреться, можно разглядеть еще несколько, только те дальше и, кажется, ниже…
«Огни по периметру «прямоугольника», не иначе!» – осенило его. Огоньки тут-таки погасли. В тишину ночи ворвался звук. Громкий, отчетливый, наверняка его транслирует какое-то мощное оборудование. Тиканье часов. Выверенное, размеренное. Невидимый часовой механизм принялся отсчитывать секунды. Обратный отчет? Намек на то, что время быстротечно? Но это и без намеков ясно!
Несколькими быстрыми движениями он расправил плащ, поднял воротник. Снял шляпу, резко взмахнул нею, прогоняя сомнения. Надел обратно. Низко надвинул на глаза. Представил себя, попытался увидеть со стороны. «Жаль свет отключили, можно было хоть с отражением свериться», – как много глупых мыслей таится в беспросветной мгле безлунной ночи…
Туман упивался безраздельной властью, захватил он город, поглотил, спрятал в густой непроглядной дымке. Туманная ночь – лучшее время для темных дел, для злых начинаний, все скроет она от любопытных глаз, поможет спрятаться злоумышленнику, заметет следы. Гордится белесая пелена своей особой миссией, наслаждается нею, ведь в такие часы она уже не просто водяной пар, витающий в воздухе, она сила, реальная, живая, ощутимая не только на физическом уровне. Сковывает движения, делает все происходящее нереальным и чуточку мистическим. Впрочем, причиной очевидных неудобств может быть все тот же плащ…
Стоять и ждать чего-то, было сродни преступлению. Он и так слишком задержался. Решительный шаг в густоту тумана, еще один и в блеклой серости растаяла стена. Все превратилось в один сплошной непроглядный мрак с изрядно надоевшим привкусом отвратительной сырости.
Два десятка шагов в неизвестность. Вытянутые вперед руки наткнулись на препятствие. Он остановился, ощупал плоскую шершавую поверхность, задумчиво хмыкнул. Похоже, это именно то, что нужно. Осторожно, часто прикасаясь кончиками пальцев к колючему бетону, двинулся вперед.
Тут-таки ярко вспыхнул свет, прогоняя тьму и разрывая в клочья клубы водяного пара. Свет был везде. Подмигивали мощные лампы, сияли, яркость свечения усиливалась, лучи слепили, заставляя закрывать глаза. Создавалось впечатление, что это и не фонари вовсе. Казалось, это прожекторы, их коварные лучи мечутся по ночному двору, выискивают его, да уже нашли!
Шершавый бетон сменился холодным металлом. Настроение сразу улучшилось, но ненамного. Пусть цель близка, но свет все разгорался, кто знает, сколько любопытных глаз уже увидели его? Сколько мрачных, до зубов вооруженных охранников уже спешили к нему? Поможет ли ему тот скромный арсенал, что был рассован по карманам, если на него набросится разом вся охрана предприятия? Вряд ли…
Не обращая внимания на панические настроения, руки продолжали искать выход из создавшегося положения. Планомерно и тщательно пальцы изучали лист стали, закрывающей проход. Вот удалось нащупать ручку. Ухватившись обеими руками, он потянул дверь на себя. Где-то там, в глубине помещения скрытого за толстым металлом что-то заскрипело. Дверь не подавалась. Рывок. Снова скрип, но уже протяжный и какой-то даже тоскливый, кроме того тяжелое полотно чуточку сдвинулось с места. Еле заметно, почти неощутимо. Этого оказалось достаточно, чтобы к толике надежды прибавилась уверенность. Если дверь покачнулась, если удалось сдвинуть с места, то ее можно и открыть, надо только постараться.
Спокойно, но с силой он потянул на себя железную скобу. Сильнее, еще сильнее. За дверью противно заскрипело, что-то электрическое запищало. Монотонно, будто отрешенно. В тот же миг фиксаторы выпустили стальное полотно. Свершилось – проход открыт, нужно только сделать шаг.
Сопровождаемая тихим печальным скрипом, дверь закрылась. Снаружи остался яркий свет, отделенные толстым металлом, растворились в тишине звуки, смолкло монотонное тиканье, навязчивое напоминание о быстротечности времени. Стихло все, но отзвуки остались. Невидимые часы засели у него в подсознании. Продолжали тикать они, задавливая настроение, заставляя спешить.
Прошло еще несколько секунд. Ситуация понемногу менялась, тьма уже не казалась столь густой и непроглядной. Привыкшие к отсутствию освещения глаза различали еле заметное свечение, тусклое и рассеянное, оно шло откуда-то снизу, меркло, пробираясь сквозь хитросплетение ступеней, перил, труб, свисающих сверху кабелей. В этом блеклом намеке на свет удалось разглядеть фрагмент ограждения лестницы, часть стены, какую-то сетчатую конструкцию, пол, сменяющийся ступенями.
Даже той крупицы сведений, что удалось собрать широко раскрытым глазам, хватило, чтобы обрести уверенность в себе. Опираясь на размытые кадры, что удалось вырвать зрению из тьмы, заработало воображение, дополняя окружающий мирок яркими подробностями. Небольшое усилие и он уже достаточно отчетливо представлял, где находится – небольшое квадратное помещение, собственно, лестничная площадка. Он на вершине колодца, уходящего куда-то глубоко вниз.
Лестница. Ступени, множество ступеней. Стоило дать волю фантазии, как она дорисовала еще одну существенную деталь, базируясь на фрагменте с сеткой. Он, то ли увидел, то ли представил раздвижную дверь кабинки лифта. Да, наверняка так и было, вряд ли люди каждый день «своим ходом» спускались в подземные залы, расположенные на огромной глубине. Тут пока окажешься внизу, пока отдышишься, пока сможешь взяться за работу, так уже и конец трудового дня. Кстати, обратная дорога и вовсе сродни каторге!
– С этим все понятно. За них я спокоен, пусть себе на лифте катаются, вверх-вниз, я же пройдусь, прогуляюсь. Кабинка слишком тесная, там развернуться негде, а раз уж я решил позволить загнать себя в ловушку, то хоть сам выберу каковы ее размеры, – пробормотал он, прислушиваясь к слабому шуму, доносящемуся как раз оттуда, где фантазия рисовала лифт в темноте.
Звук становился отчетливее, подозрительный, будто бы шаги, но слишком уж робкие, вялые какие-то, неуверенные. Они не приближались и не удалялись. Кто-то топтался на месте? Переминался с ноги на ногу? Нервы? Возможно.
Глава 8
Колоритный персонаж, ничего не скажешь, тот из-под простынки! Мужчина, на вид лет сорока плюс минус два-три года, худой, нет, неимоверно худой, по такому можно строение человеческого тела изучать без плакатов и наглядных пособий. Хрупкий на вид, казалось, дай ему в руки что-нибудь тяжелое, да хоть чемодан среднего размера, так он попросту сломается, ровненько так, пополам. Все худое будто высохшее: тело, конечности, лицо, черты лица. Даже редкие волосы и те казались таковыми исключительно из-за того, что слишком тонкие, если не сказать, худые.
Болезненная бледность, подчеркнутая прогрессирующей дистрофией. Жидкая спутавшаяся шевелюра. Обтянутые кожей острые скулы. Оттопыренные и торчащие в стороны локаторы-уши, что просвечиваются на свету. Бесцветные глаза, лишенные не только пигмента, но и выражения. Уже этого достаточно чтобы чувствовать к данному индивиду устойчивое омерзение, а ведь можно еще вспомнить, что тот недавно выбрался из-под простыни. Жуть!
Наверняка этот субъект и сам понимал, какое производит впечатление на окружающих. Более того, оно его вполне устраивало. Нравилось ему читать отвращение на лицах случайных людей, упивался он этим, чувствовал какое-то особое наслаждение.
Так и в тот раз. Уже несколько минут пустые бесцветные глаза буравили безучастным взглядом свою новую жертву. Похоже, она мало его интересовала, во всяком случае, как человек, как женщина. Бесцветные глаза на долю мгновения задержались на округлости груди, лишь немного прикрытой откровенной блузкой, кажется, в них вспыхнул слабый отблеск желания, но нет, мигнули они и тут-таки вновь утратили всяческую осмысленность.
Скоро тому надоело пугать потенциальную жертву одним только своим видом. Угловатая, обтянутая полупрозрачной кожей голова кивнула, будто упала. Такие же бесцветные, как и глаза, худые губы прошептали несколько невнятных слов и растянулись в подобии улыбки.
Немного помолчав, он стер с лица слабый намек на эмоцию, отступил на пару шагов, остановившись на границе света и тени. Окинул взглядом ее, свою жертву. Отошел еще назад, во тьму, подтянул к себе металлический столик на колесах. Подобную передвижную мебель используют официанты, чтобы развозить еду изголодавшимся постояльцам отелей, вот только вряд ли в тот раз там было что-то вкусненькое.
Немая сцена. «Худой» наклонился над своим столиком. Дрожащие руки застыли над накрытой белоснежной салфеткой столешницей, поза богомола, поза заставляющая нервничать. Трудно не поддаться панике, теряясь в догадках, боясь представить, что находится под тонкой тканью, не решаясь даже в мыслях признаться себе в том, что под ней наверняка что-то страшное, омерзительное. Плюс ко всему это загадка, своего рода неизвестность, а что пугает больше неизвестности!
Время шло. Пауза явно затянулась. Статичность картины угнетала. Все так же бесцветные глаза смотрели в пустоту. Худые руки дрожали, худое лицо не выказывало эмоций, лишь еле заметная в неярком свете подземелья, мерно вздрагивала пульсирующая жилка на виске.
За всем этим наблюдали бездонные ее глаза. Она стояла, пристегнутая наручниками к водопроводной трубе, проходящей под самым потолком. Большая высота, если бы не острые шпильки каблучков, она бы попросту повисла на стальных браслетах, кольца которых глубоко впились в нежную кожу.