Снега моей души

Догадка сверкнула молнией: золото… Золото!

Вторая коробка – второй пинок. То же!

Наклонившись, Сергей открыл крышку…

IX

В его жизни был эпизод, когда он, совсем ещё мальчишка, намыл целый спичечный коробок «тараканов» – небольших золотых плоских чешуек, похожих на этих насекомых. Восторгу, с каким он показывал своё сокровище соседскому пацану, не было конца. Они договорились, что утром, пока все ещё будут спать, пойдут на то место, где были добыты эти «тараканы» – на старые дражные отвалы за посёлком, и намоют ещё столько же.

Но пацан проговорился дома своей сестре, а та сдала эти планы, а заодно и золотодобытчиков, своей маме.

Расправа была скорой. Пацану накостыляли по заднему месту за резвость, а Сергея, как главаря и владельца богатства, отец попросил принести золото в дом. И когда злосчастный коробок перекочевал из потной ладошки мальчишки на стол, отец молча взял золото и пошёл из дома во двор, кивком позвав Сергея за собой. Мальчишка понуро затрусил следом, гадая, какая участь его ждёт.

Но то, что случилось дальше, было неожиданным и непонятным. Подойдя к туалету, отец открыл дверь и, подав коробок Сергею, сказал только одно: «Бросай в говно».

Сергей безропотно выполнил приказ, удивлённо глядя на отца. И видя его реакцию, отец снова скупо промолвил: «Золото и говно – одно и то же. А ещё и смерть. Запомни, сына!»

С тех пор Сергей видел золото только в кино, да на картинках.

Протекала жизнь: отшумела юность, ей на смену пришла зрелость, из-за спины которой уже выглядывала старость, но этот урок он помнил стойко, как зазубренный. Денег ему хватало, всё у него было – работал честно, дружил с законом, жил без оглядки. И глядя, как рвутся к деньгам и богатствам всяческие рождённые на планете, он был спокоен и ироничен.

До той поры, пока вся эта приденежная братия не стала, как он говорил, «топырить пальцы». Окончательно из колеи его выбила приватизация, или сказать вернее – её итоги.

Не сказать, что им овладело уныние, но стены его крепости стали давать трещины. Рушились идеалы, крошились, казавшиеся вчера вечными, стальные постаменты.

Время быстро учит даже плохому, а если ещё рядом толковые и всесильные учителя – тогда беда. Одни воруют из карманов, другие воруют большими зарплатами, третьи – самые опасные, не воруют, но даром раздают, самых ходовой на сегодня товар. Название этого товара «Равнодушие».

Шло время, сужался круг его общения. Уходили учителя, умирали друзья… Тоненькая прослойка интеллигентности и воспитанности превращалась в ниточку, истончаясь. И процесс этот было уже не остановить: напильники алчности и стяжательства, рашпили хамства и фарисейства, заточенные безжалостным инструментом государственной политики, делали своё дело.

Сергей креп в этом горниле, становясь почти своим в определённых кругах. Но не деньги сделали его вхожим в общество честно зарабатывающих или бандитствующих.

Его уважали за умение улаживать конфликты и абсолютное отсутствие жалости к ворам. Он был, своего рода, третейским судьёй…

– Господи! Да тут не меньше двух пудов! – от увиденного у Сергея перехватило дыхание.

Обе коробки были доверху забиты золотым песком, из которого, как щетина, торчали самородки всевозможной конфигурации. Мелькнула мысль, что песок какой-то странный – крупицами, но дальше мыслей не было – Сергея захлестнула волна необычайного подъёма, какого-то сверкающего восторга.

Он запустил пятерню в это великолепие, пытаясь почерпнуть песок, но пальцы, упираясь в золотую сказочность, не продвинулись и на сантиметр.

Ещё одна попытка окончилась тем, что Сергей сильно, до крови, укололся об острый край самородка и немного пришёл в себя. Вид крови на золоте вызвал у него неприятные ассоциации и вернул на грешную землю.

«Забрать и сдать. И как донести до трассы? А этого… А его, как его-то?…» – это были главные вопросы, холодок которых всё расставил по своим местам.

Сергей закрыл нишу, подвинул ногой на крышку старые газеты, вышел из комнаты, подперев дверь также, как и было до проникновения.

Ещё раз осмотрев место своего пребывания, Сергей повернулся и поспешил на крыльцо.

И уже выходя на улицу, он лицом к лицу столкнулся с незнакомцем!

Оба не ожидали такого поворота и оцепенели…

Сергей до сего дня помнит, какие были глаза у незнакомца – разноцветные. Серый и зелёный. Это было так странно видеть…

Он сделал шаг назад, но запнулся о половую лагу и упал навзничь, сильно ударившись копчиком. Пытаясь вскочить, он неловко повернулся, почти откатываясь от места падения. И в ту же секунду грохнули два выстрела! Пули ударили в землю, подняв тучу пыли, которая облаком накрыла Сергея, запорошив глаза.

Сергей вскочил на ноги и побежал в конец коридора, лихорадочно пытаясь найти на ружье предохранитель. Сзади слышался дикий мат и рычание.

–Убью, с-сука! На ленты, мать …. порву! Падла-а-а!!! Убью-у-у! – орал незнакомец, суетливо перезаряжая ружье.

В это время Сергей заскочил в дальнюю комнату, одновременно нащупав предохранитель своего ружья.

В конце коридора грохнул ещё один выстрел. Пуля ударила в деревянный косяк с такой силой, что старое дерево, слабое от времени, разлетелось в труху.

«Картечь первая! Сильно ударю…Узкий коридор! Пора!!!»– Сергей приготовился к стрельбе, прислушиваясь к движению в коридоре.

Топот!

Незнакомец, шумно дыша, бежал по коридору в его сторону.

Раздумывать было некогда – всё решали секунды.

Сергей бросился к проёму, упав в движении на одно колено и одновременно разворачиваясь вправо. По инерции его вынесло в коридор уже в боевом положении. А дальше…

Дальше было всё, как в тумане и происходило очень медленно: тусклый свет дальнего проёма на латуни мушки, совмещение мушки и какого-то движения, толчок приклада в плечо…

И наступившая тишина…

А потом раздался крик!

Сергей никогда не думал, что человек может так кричать!

Всё окружающее стало очень чётким, даже резким, будто по всем предметам, по каждому их изгибу или детали, прошлись острой бритвой, как оттачивая…

Крик не прекращался, а только усилился, иногда переходя в визг. И вдруг резко, безо всякого перехода, оборвался…

Передёрнув затвор – досылая патрон, Сергей осторожно двинулся в сторону места, откуда кричал незнакомец. Того не было видно, так как завалился он за половую лагу. Первое, что увидел Сергей, подойдя почти вплотную, было ружьё. Заряд картечи пришёлся на его приклад, расщепив дерево в мочалку. Мочалка была красной от крови и в ней застряли какие-то серые лохмотья…

Незнакомец лежал на спине, откинув правую руку, а левая… Левой руки, как таковой, не было. Вернее, рука была, но какая-то неправильная – как будто переломанная телескопическая удочка красного цвета пристроилась к туловищу.

Напряжение отпускало. Сергей, не зная, что теперь ему делать, тяжело опустился рядом с незнакомцем.

Вид красной удочки притягивал взгляд, как магнит.

А ведь убил бы меня… Как пить дать, убил бы! – осмысление происходящего началось. А видишь, что картечь животворящая-то делает! Разом всё решила… Скот ты, гадина! Гадина, гадина…

Сергею захотелось плакать, затряслись губы…

«Отходняки» это, надо дышать глубоко! – Сергей поднялся и глубоко вздохнул.