Снега моей души

Достав из кармана сало, посмотрел на него критически и вернул обратно в карман. Есть совершенно не хотелось, но сделать это было необходимо, и во рту начал таять солидный кусок шоколада. После такого завтрака захотелось пить, но о поисках воды нечего было и думать, и в ход пошёл пакет с намоченной тряпицей. Сергей с величайшим удовольствием высосал из неё прохладную влагу, а влажной тряпкой, как салфеткой, обтёр лицо, шею и руки, окончательно просыпаясь.

Пора выдвигаться, однако. Оружие у него, судя по отверстию во лбу геолога, пулей стреляет. Отверстие одно. Может карабин, а может и обычный ствол. Тут не понятно, какое отверстие – раздуло лицо и затянуло всё… А может его кайлом двинули или молотком – от них тоже дыра будет… Сергей не знал, к какому приему ему готовиться.

Махать железом начнут или стрелять?..

Продвигаясь от развалины к развалине, Сергей старался держаться тёмной стороны улицы, ближе к разрушенным стенам, не выходя на середину улицы, когда на его пути вставал кривой и сгнивший забор палисада у очередной развалины. В этом случае, он огибал дома с тыла, подолгу замирая в гуще разросшейся крапивы и чертополоха – прислушивался. В конце концов, такое движение – в тылу развалин, по остаткам дворов, он счел наиболее безопасным и стал красться к цели именно так.

Целью его движения был барак, который виднелся в середине улицы.

Это строение было единственным не разрушенным сооружением на улице, и выглядело вызывающе роскошно в этой своей нетронутости посреди окруживших его черных, дырявых пустыми глазницами оконных проёмов, развалин.

Фасад этого здания выходил на улицу семью окнами, одно из которых, ближнее к высокому крыльцу, было затянуто полиэтиленовой плёнкой.

«Обитает за плёнкой кто-то…» – Сергей прекратил движение, затаился за стеной ближайшей развалины и стал внимательно рассматривать барак через щель в стене.

Внешне, если не считать затянутого мутной плёнкой окна, барак выглядел совершенно нежилым. Пустой входной проем чернел глубиной невидимого пространства, на высокой площадке крыльца валялась, сорванная с петель, дверь. Растительность вплотную подобралась к зданию, окружила крыльцо, залезла внутрь – из пустых оконных проёмов тут и там вытягивались на улицу поросли ивняка. Крытая железом крыша, когда-то покрашенная синей краской, теперь взъерошилась её лохмотьями, выставляя напоказ ржавь своих листов. На коньке барака, как залихватски нахлобученная шапка, висела, сваренная из труб, надпись «СЛАВА КПСС!». Слово «СЛАВА» наклонилось набок, а «КПСС!» и вовсе завалилось на конёк крыши и теперь еле угадывалось в ворохе синих лохмотьев двумя последними буквами и восклицательным знаком: «..СС!»

– Вот тебе и сы-сы… – прошипел Сергей. Его взгляд выхватил примятость травы напротив крыльца барака. Рядом стояла ржавая бочка и лежала кучка кирпичей, покрытых сажей.

Кострище. Жрать тут готовит, а в бочке, скорее всего, вода. А вот и тропинка видна – пожухла трава там, не примята – вытоптана уже. На речку ходит, а куда же ещё… Расшифровывать увиденное Сергею не составляло труда.

Между тем, солнце поднималось всё выше, и давал о себе знать зной от его лучей. Как назло, стих ветер.

Сергей чувствовал, как пот щекочет ему спину, стекая вялыми струйками между лопаток, щиплет ссадину на скуле, и вот-вот начнёт попадать в глаза, скопившись на бровях. Он, не имея возможности пошевелиться – даже опасался это делать, жмурился, стараясь сбросить набегающие солёные капельки с бровей и это ему, слава богу, удавалось.

Продолжались эти мучения, как показалось Сергею, бесконечно долго.

« А может быть, не здесь ночует этот? Может в палатке под склоном обосновался, а я, глупый, мимо него в темноте прошёл?» – эта мысль была невыносимой. Сергей даже зажмурился от ужаса!

И тут он услышал кашель!

В то же мгновенье в темном дверном проёме барака появился человек.

Сергей впился взглядом в незнакомца, изучая: невысокий, немного сутулый, достаточно крепкого телосложения, мужик. Одет в синюю грязную майку, небрежно заправленную в брюки камуфляжной расцветки. На ногах кирзовые сапоги (ага, те самые!). Судя по космам, подстригался давно, но держит волосы в аккурате – мытые и причёсаны, а намечающийся хвостик перехвачен какой-то светлой ленточкой. А вот бреется регулярно – щетина дней на пять потянет, не больше. Руки сильные, бицепсы так и перекатываются.

Немного постояв на крыльце, незнакомец неожиданно быстро сбежал к бочке, скинул майку и начал плескать на себя пригоршнями воду, ухая от удовольствия и шумно сморкаясь в руку.

Окончив водные процедуры, он вытерся майкой и повесил её на куст сушиться. Затем, порывшись в кармане брюк, достал пачку сигарет и закурил, выпустив дым тонкой струйкой вверх. Повертев головой по сторонам, выбирая место, он уселся прямо на ступеньки крыльца и так, сгорбившись, замер, поминутно шмыгая носом и сплёвывая прямо себе под ноги.

О чем он сейчас думал?

На улице стояла оглушительная тишина, не было слышно ни шелеста ветра, ни шума речного переката. Даже птицы перестали щелкать и шебуршать в ветвях окружающих барак тополей. Сергей затаил дыхание, боясь моргнуть.

Неожиданно незнакомец резко поднял голову и прислушался, смотря прямо в его, Сергея, сторону.

Сергей мгновенно вспотел. Он почти физически чувствовал на себе внимательный взгляд незнакомца, и ему показалось, что всё кончено – его увидели…

Рука крепко сжала ружьё, Сергей затаил дыхание, ожидая развязки…

Так продолжалось несколько мгновений, которые Сергей будет помнить, даже умирая…

Но вот незнакомец крутнул головой, опустил голову и затянулся табачным дымом.

«Плохо, черт возьми! Почему настороже? Что встрепенулся-то так? Неужели, с-сука, видел меня в бинокль?!» – Сергей был раздосадован и озабочен. Если этот тип насторожен, значит, дело принимает совсем другой оборот и сюрприза не получится – будет, скорее всего, прямое столкновение.

Но пока все козыри были в руках Сергея, и надо было ждать.

Между тем, незнакомец, выбросив окурок в сторону бочки, поднялся и ушёл в барак.

За полиэтиленовым окном что-то металлически звякнуло, послышался глухой стук – будто дверь закрыли, затем снова проскрипел кашель. Незнакомец появился на крыльце уже одетый. За спиной у него был небольшой вещевой мешок, а на плече висело двуствольное охотничье ружьё.

Спустившись с крыльца, он подошёл к бочке и, зачерпнув воду ладонью, омыл лицо. Похлопав себя по карманам, проверяя наличие каких-то необходимых ему вещей, сплюнул, постоял, что-то вспоминая, и зашагал по улице в сторону каньона.

Сергей провожал уходящего взглядом до тех пор, пока его фигура не исчезла за поворотом дороги.

Выждав в своём укрытии ещё несколько минут для верности, Сергей вышел из-за стены, быстро, чуть согнувшись при этом, перебежал улицу и вошёл в барак.

Сумрачный и длинный коридор встретил его полумраком и прохладой.

Как он и ожидал, незнакомец обосновался в первом «кельдыме» от входа. Дверь в помещение была плотно закрыта и подпёрта разлохмаченным чурбаком для колки дров.

Отодвинув чурбак, Сергей пошёл в комнату.

Его взгляду открылось узкое и длинное помещение с закопчёнными стенами и грязным, очень грязным полом. Дневной свет, проникающий через полиэтиленовую плёнку на окне, был неярок и с трудом освещал скудное убранство этой комнаты. Узкая кровать с рваной, полуприкрытой засаленным, рваным матрацем, панцирной сеткой. На проржавевшей спинке кровати висела куртка, а у ножек валялись обрезанные резиновые сапоги – чуни.

Ближе к окну, почти в изголовье кровати, стоял табурет, на котором виднелась банка, наполненная окурками, огарок свечи и коробок спичек.

В углу комнаты возвышалась грязная куча старых журналов «Юность», альманахов «Искатель» и пожелтевших газет, вся в ржавых потёках дождевой воды, регулярно проникающей в комнату через дыру в потолке. Макулатурой часто пользовались, это было видно по многочисленным светлым прогалам в серо-коричневой шкуре кучи.

– Для растопки брал. Не читать же… – Сергей продолжал внимательно осматривать комнату, ловя малейшие звуки за дверью. – Где он держит припасы? Почему в комнате ничего нет?

Осмотр комнаты был закончен, и Сергей направился к двери. Выйдя в коридор, он обратил внимание на то, что почти весь пол в нём, кроме площадки у порога комнаты, снят – одни половые лаги лежат на земле, а в комнате целёхонький, только грязный… В глаза бросилась разница в высоте порога комнаты и половых лаг коридора – почти метр!

Ба, да там пространство наметилось! Глянуть бы надо! Сергей вернулся в комнату и принялся изучать половицы.

И его наблюдательность была вознаграждена: в самом углу комнаты, частично заваленная кучей макулатуры, находилась какая-то крышка с гвоздём вместо ручки.

Отшвырнув ногой газеты, Сергей потянул за гвоздь. На его удивление, крышка поддалась легко, открывая большую нишу, сплошь заставленную ящиками, мешочками и коробками.

«Галеты! И шоколад! Консервы, крупа, сахар… Да сколько же здесь всего! Так, банка с сайрой… Не просрочена! Ещё банки, ещё… Крупа в коробке… Не просрочена! Все продукты свежак! А вот и аптечка! Ничего себе, состав! Аптека, а не аптечка! А это что? Еп, лодка резиновая! Патроны? Двенадцатый калибр. Семь пачек. Спальный мешок! Ничего не понимаю… Утащить на себе всё это невозможно!» – Сергей возбуждённо перебирал эти, такие бесценные в этой глухомани, припасы.

Порыв ветра, под которым заскрипел сухими гнилушками палисад около барака, насторожил Сергея. Он составил все коробки на место и полез из ямы.

И в это мгновение его взгляд остановился на двух небольших коробках, скромно стоявших в углу ниши, которые он сразу не заметил, отодвинув на них коробку с галетами.

Сергей толкнул ногой ближнюю к нему коробку.

С таким же успехом он мог толкать ногой бетонный блок: коробка даже не пошевелилась!