Нераскаявшиеся каины. Криминал прошлых веков

В 1742 году «фундаментальный подпор человеческой безопасности» в Нижнем Новгороде был доверен армейскому капитану Егору Метревелеву. Под его началом были 2 капрала, 4 унтер-офицера и 8 нижних полицейских чинов – «хожалых».

Метревелев начал с устройства на улицах рогаток и решеток. При них дежурили караульщики – как правило, инвалиды. Они были вооружены дубинами и трещётками. Им предписывалось «спешить на помощь каждому обывателю, подвергшемуся нападению злоумышленников».

Но решётки и рогатки вызвали аллергию у ямщиков. Они караульную службу нести отказались. А когда несколько бунтовщиков забрали в полицию, их товарищи пришли выручать своих. Они избили капрала, проломили череп утнер-офицеру и захватила в заложники квартирмейстера Баранщикова. Его держали двое суток закованного в цепи.

12 полицейских справиться с ямщиками не могли. И Метревелев обратился за помощью к командованию Нижегородского гарнизона. Только солдаты потушили вспыхнувший пожар.

Но тут Ямская слобода загорелась натурально.

Как боролись с «вулканусом»

Полиция занялась профилактикой. Летом топить печи запрещалось. Их опечатывали. Временные очаги разрешалось устраивать только вдалеке от домов – на огороде. Если кто-то осмеливался нарушить запрет, его наказывали батогами.

Городские власти постановили, чтобы в каждом доме было все необходимое для борьбы с огнем: запас воды, багры, топоры и крюки. Потом вышло новое распоряжение, согласно которому нижегородцы должны были регулярно чистить печные трубы. По иронии судьбы ровно через год после выхода в свет этого указа в Нижнем случился самый опустошительный пожар в его истории. Город выгорел почти полностью. Уцелело только несколько каменных строений.

Очень часто пожар охватывал не только жилые дома, но и храмы, остроги, трактиры, казенные учреждения. Не один раз горели гарнизонные кремлевские казармы, присутственные места, Успенская церковь, Происхожденский женский монастырь, который находился между Георгиевской башней кремля и одноименным храмом.

Просто полировка

Метревелев объявил войну хороводам, городкам и кулачным боям. Он нашел союзника в лице Синода, который тоже возбудил перед правительством ходатайство о запрещении скачек, народных плясок, кулачного боя и «других бесчинств». Однако правительство Синод не поддержало. «Подобные забавы, – разъясняло оно, – в свободные от работы праздничные дни… служат для народного полирования, а не для какого безобразия».

Реформы

Полицмейстерская контора много раз реформировалась. У полиции появились дополнительные обязанности. Она контролировала санитарную обстановку на мясных рынках, следила, чтобы в трактирах не играли в карты и кости. Были также созданы три команды «для сыску и искоренения воров и разбойников».

Город разделялся на две, а с 1861 года – на четыре полицейских части, по 7 кварталов в каждой. Во всех кварталах работали квартальные надзиратель и поручик. Были установлены 22 будки, где находились сторожа. Они несли круглосуточное дежурство. Заработали ярмарочная и речная полиции, а также конно-полицейская стража и пожарная часть. Каланча была деревянная. По тем временам она была самым высоким строением в городе – примерно с сегодняшнюю пятиэтажку. На ней всегда находился смотрящий. Если где-то замечался дым, звонили в колокол, на место возгорания выезжал обоз. Однажды в Канавине, которое было тогда селом, тревогу подняла… коза, которая запуталась в веревке караульного колокола. В пожарную часть зимой то и дело наведывались гимназисты – посмотреть, не вывешен ли флаг. Если он появлялся, значит, мороз зашкаливал за тридцать градусов, и в гимназию идти не надо.

Лаппоприкладство

В анналы истории вошло имя нижегородского полицмейстера Лаппо-Старжанецкого, про которого даже сложили поговорку: «Один брал одной рукой, другой – двумя, а третий лапой загребал».

Сохранился его портрет: здоровенный мужик с пудовыми кулаками. Но он был еще и крайне неуравновешенный. Чуть что не так – подзатыльник или зуботычина, а то и пинок.

Особенно злоупотреблял «лаппоприкладством» полицмейстер по отношению к своим подчиненным. И такое усердие проявил в этом деле, что половина блюстителей порядка ходила без зубов. И когда ожидался приезд в нижний наследника престола, будущего императора Александра I, вышла неувязка. Бравых и полнозубых полицейских в городе практически не осталось. Пришлось их брать напрокат в других городах.

Связан с Лаппо-Старженецким и другой анекдот. В целях экономии он распорядился уменьшить норму выдачи овса лошадям, обслуживающим пожарную команду. «Жеребцы, – писал полицмейстер, – лениво жуя овес, много корма просыпают на пол, а при уменьшении рациона будут жевать внимательнее»

Дело Насти Осокиной

В 1765 году сгорел дотла кабак, который в народе прозвали Облупой. Рядом с дымящимся пепелищем в каком-то трансе бродила 19-летняя дочь известного в Нижнем купца Настя Осокина.

Настю арестовали. Выяснилось, что у нее был роман с приказчиком Гаврилой. Но отец Насти постучался в её светелку в неурочный час. Приказчик нырнул под пуховую перину и там задохнулся.

Настя решила избавиться от трупа. Попросила помочь дворника Ивана. Но тот стал её шантажировать, вымогать деньги. И Настя, вконец запутавшаяся, подожгла кабак, когда там был Иван. Вместе с ним погибло еще семь человек.

Настю присудили к кнуту и каторге. Но так совпало, что на следующий день в Нижний приехала Екатерина II. И она проявила великодушие – помиловала несчастную, полубезумную узницу.

Кулага, Янька и Галаня

Разбойников в то время было много. В селе Арапове злодеи убили помещика Зиновьева, в селе Ленькове Макарьевского уезда – помещика Куроедова. Были ограблены вотчины князя Хованского и генерал-майора Шереметева. Лихие люди поджидали проезжающих купцов в урочище Смычка (нынешняя Мыза), около деревень Утечино, Грабиловка, Кудеяровка, в лесу у Кстова. Васильский уезд пугал урочищем Стары-Мары, Воровским долом у села Петровки.

Особенно прославились своими дерзкими грабежами крестьяне Константин Дудкин (Кулага), Янька (фамилия его неизвестна) и Галактион Григорьев (Галаня). Они держали в страхе практически всю Нижегородскую губернию. Кулага разбойничал пять лет, но его полиция изловила. Разбойника повесили. Яньке от имени некой вдовы послали бочку вина. Всю ватагу, набравшуюся до бровей, в ту же ночь и повязали. А вот с Галаней пришлось повозиться. В 1781 году поручик Мавринский докладывал начальству: «В одном из присурских лесов захватил шайку разбойников в то самое время, когда один из них рубил саблей связанного мещанина Алферьева, самого злодея поймал». Это был Галаня.

Но он обманул полицию. Заявил, что в урочище Шумцы построил избу. В ней он якобы оставил куль муки, там и находятся сейчас его товарищи. И Галаня вызвался указать это место. Как ему, закованному в кандалы, удалось совершить побег, до сих пор неизвестно. Но факт остается фактом.

С 1783 года «подвиги» его возобновляются. То он нападает на купеческие суда близ Городца, то на почту, то снова на струг, где берет товару на 155 рублей…

Разбойничья «карьера» Галани закончилась тихо и мирно. Он умер от простуды. Говорят, его похоронили в лодке, засыпав тело золотом и драгоценностями.

Но полиция не бездействовала. Только в 1799 году, и только в Нижнем Новгороде, полиция задержала 348 воров, 22 военных дезертиров и 150 бродяг.

Полицмейстеры

Как и среди других чиновников, среди нижегородских полицмейстеров попадались люди, горячо преданные своему делу, и откровенные хапуги. Ветеран Отечественной войны 1812 года Махотин, потерявший руку в боях с французами, скупал на Нижегородской ярмарке вино у кавказцев и изготовлял из него «шампанское», которым в принудительном порядке торговали на той же ярмарке. На вырученные деньги приобрел два дома в Нижнем и хутор в Марьиной роще. Когда Николай I повелел отыскать потомков Козьмы Минина, «нашел» их десятка два. Бумаги эти были возвращены Махотину с пометкой императора: «Дурак». У Минина не было потомков.

Откровенным взяточником был фон Зегенбуш. Без подарков в его кабинет входить запрещалось. Особое рвение Зегенбуш проявил в борьбе со скопцами. Одного из них, одетого в женский сарафан, выставили в Починках в базарный день у позорного столба. Местным жителям предписывалось плевать ему в лицо, но они, наоборот, жалели несчастного.

Но надо сказать, что подавляющее большинство полицейских начальников неукоснительно выполняли свои служебные обязанности. Образцовый порядок был в городе в дни проведения Всероссийской промышленно-торговой и художественной выставки в 1896 году, да и вообще – вплоть до 1905 года. А потом начались всякие социальные катавасии, которые привели к резкому росту преступности.

АНГЛИЙСКИЙ СЛЕД

Загадочное событие произошло в 1841 году в Арзамасе. Когда слуга Осип Романов, вошел в гостиничный нумер с ужином, он обнаружил распростертое на полу тело студента Ивана Кирилова. «Вызванный содержателем гостиницы частный пристав нашел, что при покойном оказались только паспорт и подорожная и никаких более бумаг, – говорилось в рапорте полицмейстера городничему. – Осмотром тела уездным лекарем и титулярным советником доподлинно выяснено, что смерть господина Кирилова не от чего иного произойти имела, как от внезапной остановки сердца, из чего можно усмотреть, что дело это есть нечастный случай, соединенный с воровством, кои обыкновенно в наших гостиницах случаются».

Однако после вскрытия трупа уездный лекарь пришел к иному мнению. «Господин Кирилов, – писал он в своем заключении, – точно умер от остановки сердца, но исследование органов покойного оставляет в подозрении вероятие отравления малой толикой яда, однако ж весьма сильного». О том, что яд подсыпали англичане, естественно, ни лекарь, ни полицмейстер, как представляется сейчас, даже не подозревали.

А все началось задолго до этого, в 1823 году, когда офицер корпуса военных топографов Григорий Карелин начал систематические исследования Южного Урала и Казахстана. В 1840 году его отряд проник в Среднюю Азию.

Ученого интересовало всё: флора и фауна, месторождения драгоценных камней, золота и серебра. Был собран богатый научный материал, который носил секретный характер. Требовалось срочно оповестить о сделанных открытиях министра иностранных дел России Карла Нессельроде. И Карелин посылает в Петербург своего помощника Ивана Кирилова.

Для чего же понадобилось его убивать? Почему спустя четыре года коллекцию собранных минералов кто-то похитил, а дом Карелина вместе со всеми географическими картами и прочими бумагами сгорел, как спичка?

Дело в том, что Средняя Азия давно уже входила в сферу интересов англичан, присутствие там русской миссии было для них нежелательно. За Карелиным организовали слежку. И когда Кирилов отправился в Петербург, оттуда наперехват ему выехали четверо английских дипломатов, прекрасно владеющие русским языком. Они, по-видимому, и отравили посланца Карелина, забрав секретные бумаги. Ни для кого, кроме англичан, они не представляли интереса.

«СТАРИЧОК» В ЧЕМОДАНЕ

Преступления на железнодорожном транспорте стали совершаться даже раньше, чем этот самый транспорт появился, — ещё во время прокладки магистралей, когда средства, отпущенные на строительство, уплывали неизвестно куда. Потом широко распространились кражи в поездах…

Багаж с запашком

7 августа 1903 года в Харьков прибыл обычный товарняк. Но, выгружая багаж, станционные рабочие один за другим отказывались возвращаться в вагон. Там смердило так, что невозможно было дышать.

Полиция, прибывшая на место происшествия, констатировала, что запах исходит от большого чемодана. «Этот чемодан был обтянут коричневой парусиной, – писал в своем рапорте вышестоящему начальству полицмейстер Харькова, – и, несмотря на то, что имел ремни, был обвязан еще и веревкой. Его вес составлял 4 пуда и 30 фунтов (76 килограммов, – С.С.-П.). Длина чемодана была 73 сантиметра. Согласно квитанции №713 он был сдан в Нижнем Новгороде 5 августа (где тогда проходила ярмарка) для отправления в Харьков».

В чемодане находился труп. Убитому на вид было лет 50.

Таинственное исчезновение

За несколько дней до этого в полицию Нижнего Новгорода обратился хозяин одной из частных гостиниц Вишняков. Он заявил о таинственном исчезновении тверского предпринимателя Якова Матвеева. И составил словесный его портрет. Оказалось, что содержимое чемодана, обнаруженного в Харькове, скорее всего, и является останками Матвеева.