Пальчики

– И что ещё?

– Семья, доверие, дом, дети.

– О, куда ты загнул. Но, заметь, для всего этого нужны хорошие деньги.

– Деньги, деньги, деньги. Все сошли с ума от бабла! Кого не спросишь, все только и думают о деньгах. Как бы их по-лёгкому срубить. Главный вопрос: «Откуда люди деньги берут? Узнать бы и пойти тоже нагрести полные карманы».

– И что здесь не так?

– Не так здесь всё! Многие любят не человека, а его состояние, его положение в обществе. Но, как мы их можем в чём-то обвинять? Что ты! Что ты! Любви все возрасты покорны. Да, он страшный и старый. Но она полюбила этого миллиардера не из-за денег. Она его полюбила за удивительный внутренний мир, за заботу и доброту, за его ум и совесть. Но стоит только развестись, как сразу возникает озеро грязи. Нет, не озеро – море! Океан! И бегают по этой помойке адвокаты, желтые репортёры и любители сенсаций. Об этом должны знать все! Она отсудила у него два миллиарда! Теперь она опять счастлива!

– Без денег в нашем мире не прожить.

– Да! Согласен! Но они не должны стоять на первом месте в приоритетах счастья!

– Но, ты, судя по твоим словам, не совсем счастлив. Может, потому, что у тебя нет денег?

– Я не совсем счастлив, потому что не знаю своей дальнейшей перспективы. Не знаю, любишь ли ты меня?

– Люблю, – она прижалась ко мне своим тёплым плечом и поцеловала.

– Если бы любила – не скрытничала.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты чуть-ли не каждый день исчезаешь.

– У женщины должны быть свои маленькие секреты.

– Это не секреты. Это ложь. Я знаю, что ты врёшь. Врёшь, когда говоришь, что поехала к парикмахеру. Зачем мы сегодня попёрлись гулять в двенадцать часов ночи? Почему ты собрала все наши вещи? Говори!

– Я не знаю, что говорить. Мне осточертела эта старая халупа. Я хочу переехать в новое место. Давай, мы снимем дом за городом?

– Опять ложь. Ты считаешь меня легковером, которому можно на уши навесить любую лапшу?

– Тогда что ты про это думаешь? Давай, говори!

– Я думаю, я чувствую, я знаю, что вы наметили новое ограбление. Снежок, понятно, что они твои братья. Поэтому тебе трудно с ними порвать. Но ничем хорошим такая твоя жизнь не окончится.

– Какая жизнь?

– Ты же преступница! По сути – ты просто воровка. Обычная воровка, забирающая у людей то, что они заработали. Это подло, противно, гадко. И ты меня тащишь в эту пропасть.

– Вот даже как.

– Да! Так!

– Это работа. Такая же работа, как и все остальные. Между прочим, задумайся, откуда у людей столько денег, что их сейфовые ячейки забиты валютой и бриллиантами под завязку?

– Это демагогия чистой воды. Работа. Какая к чёрту работа? Аморально называть работой воровство. Как всей этой демагогией загадили людям головы. Всё перевернулось. Работать на заводе стало зазорно, а убивать и грабить почётно, – я скривил губы и, изменив голос на гундосый, обычно звучащий в анонсе низкопробных фильмов, поёрничал на эту тему: – Муж работает киллером, жена специализируется на взломе сейфов, дочь ВИП модель в эскорте богатеньких посетителей дорогих московских саун. Отличная, крепкая, добропорядочная современная семья, – и, махнув в сердцах рукой, добавил: – Пример для зависти и подражания. Запудрили дьявольщиной мозги народу. И все довольны.

– Что ты предлагаешь?

– Брось своих братьев. Порви с ними. Давай жить, как нормальная семья.

– Нормальная семья. Ты будешь вкалывать на дядю, а я буду воспитывать наших детей. Муж будет приходить с работы злой и выжатый, как лимон. Он будет приносить гроши, которые я буду растягивать от зарплаты до зарплаты, штопая колготки, и сберегая последнюю конфетку для деток. Муж станет, лёжа на диване, пить пиво, и дети будут видеть все семейные дрязги, втайне завидуя своим сверстникам из приличных семей. Нет, я не хочу такой судьбы.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы мои дети не знали нужды ни в чём.

– И для этого надо грабить банки? Может, ты ещё убивать начнёшь?

– Если для счастья моих детей надо будет кого-нибудь убить – я это сделаю.

– И меня?

– И тебя.

– И свою мать?

Она заткнулась, нервно переминая руки:

– Не знаю. Я об этом не думала. Оставим мою маму в покое.

– Как только она выродила и вырастила целую семейную банду? Цапки, какие-то. Семь Симеонов! Кино потом снимите на свои вонючие деньги: «Мама -2»!

– Надо будет – я про свою мать сниму кино. Тебя не спрошу!

– Есть чем гордиться!

– Есть! Моя мама достояна того, чтобы снять про неё кино.

– Угу! «Крёстная мать». Фильм из жизни душевного клана гангстеров, грабящих банки.

– Пошёл вон, скотина!

До этих пор я не видел её такой злой. Она была просто в бешенстве.

– Забирай свои вещички и выметайся из квартиры. Чтобы я тебя больше не видела, – сказано это было негромко, сквозь зубы, но с остервенелой ненавистью.

Она развернулась и заковыляла по мосту в сторону Фрунзенской Набережной.

Меня тоже трясло от бешенства. Да иди ты куда хочешь! Пропади всё пропадом!

Я поехал на такси домой с единственным желанием забрать свой рюкзачок, с которым приехал в Москву и свалить обратно в Питер. При подъезде к дому обнаружилось, что дорога перекрыта полицейскими. Расплатившись с таксистом, я вышел на улицу. Кругом стоял вой сирен «скорых», «пожарных» и «ментовских» машин. Во всех направлениях сновали сотни обывателей и представителей экстренных служб. Рядом с моим домом пожарные заливали потушенные останки явно взорванного автомобиля. Чуть в стороне медики оказывали помощь окровавленным людям. Это были случайные прохожие и жильцы, пострадавшие от выбитых взрывом стёкол. Я уже решил двигаться в квартиру, но вдруг передо мной вырос силуэт «Мурки»:

– Не ходи туда! Не надо!