Пальчики

Часть четвёртая

Перепальцовка

Насколько стало понятно, меня планировали переправить за границу. Но как? Я же сидел! Кому нужен уголовник? Кто даст мне долгосрочную визу или вид на жительство, а тем более гражданство Евросоюза? Но деньги решают всё. И, как выясняется, повсеместно во всём мире. Меня включили в список жертв «путинских репрессий». Нет, я серьёзно. Не знаю точно, как эта бумага называется и как она выглядит. Но я в этом списке оказался. Якобы, мне пришлось отсидеть по надуманному предлогу в страшной российской тюрьме за свои политические взгляды. По легенде я собирался опубликовать какие-то жуткие подробности преступлений кремлёвской верхушки, за что меня и бросили в застенки. Включённый в такой список, я быстро получил визу в Германию. В аэропорту Берлина меня встретила симпатичная девушка, говорившая по-русски с едва заметным акцентом. Она вручила мне пакет документов. Согласно им, я, Марк Абович Гойхман, приехал в Германию по специальной иммиграционной программе для лиц еврейской национальности. Так я стал евреем. Сначала было страшно, что меня быстро вычислят, и я даже пытался картавить, а также отрастить бороду и пейсы, покрасив их затем в рыжий цвет. Но в дальнейшем от этой затеи отказался. Никто не лез мне в душу и не задавал ненужных вопросов ни на идиш, ни на иврите. Зато положение еврея-иммигранта открывало мне радужные перспективы для жизни в Германии. Теперь я мог свободно перемещаться по всей территории Евросоюза, устраиваться на работу в любом месте и даже покупать недвижимость. Германское государство гарантировало мне многочисленные социальные льготы, готово было бесплатно учить меня не только немецкому языку, но и вообще обучать любой профессии в ВУЗах страны. Даже визу в США, Канаду или в Австралию по таким документам мне должны были выдать по упрощённой схеме практически мгновенно. Но я не растаял от обилия льгот и перспектив, а стал работать над возвращением Насти в мои любящие объятия. Летом в Испании на имя Марка Гойхмана была арендована на год небольшая вилла. Она располагалась вдали от моря на горе. Отсюда открывался прекрасный вид не только на курортный городок Марбелья, но и на значительный участок побережья Андалусии. Купив в интернет-магазине длиннофокусный бинокль сорокакратного увеличения и мощную треногу для него, я стал наблюдать за всем, что находилось у подножия моей горы. Естественно, что объектом моего пристального интереса была вилла Урри. Она располагалась в дальнем углу огромного охраняемого массива таких же претенциозных фешенебельных вилл. Из-за обилия зелени я долго не мог уточнить расположение дома и других объектов, возведённых на участке Урышева. Только к концу первой недели мне удалось составить подробный план участка. Настю я увидел только на восьмой день. Утром она вышла к бассейну, скинула халат и прыгнула в воду. Господи, какая же она всё-таки умопомрачительно красивая! На таком удалении сквозь призму окуляров она казалась богиней, небожительницей, недосягаемой для простых смертных. Почему Настя раньше не выходила, мне было непонятно. Может, отсутствовала, может, приболела. Главной проблемой на тот момент стало наведение контактов. Наблюдение в бинокль результатов не давало. Да, я мог любоваться Настенькой на расстоянии. Но практического толка от этого не было никакого. Надо было искать личный контакт. Тогда я нанялся развозчиком пиццы. Мне выдали мотик с огромным жёлтым коробом на корме. Но я выезжировал на нём только в районе главных ворот «Долины нищих». Так я мысленно по российской привычке назвал городок вилл богатейших людей планеты. Через неделю меня из пиццерии с треском выперли. Я нанялся уборщиком улиц. Тротуары вокруг этих же ворот на третий день стали блестеть на зависть медицинским учреждениям девственной чистотой. Я даже помыл улицу с помощью средства для чистки ковров. По какой-то причине в моей вилле этого добра было, ну просто завались. Но ещё через три дня меня выперли и оттуда. Почему? За мной, как за дворником, была закреплена территория, прилегающая к «Бегемоту». Это памятник в центре Марбельи, созданный руками самого Сальвадора Дали. Он был очень далеко от ворот, которые я умудрился отдраить до блеска. Мороженным мне тоже не дали долго торговать. Всего пять дней я стоял с передвижным холодильником у знакомых ворот, продав за это время 74 эскимошки самому себе. С тех пор я охладел к сладкому и холодному. На этом моя активная трудовая деятельность у въезда в деревню миллиардеров закончилась. А зачем? Всё стало понятно. По вторникам и пятницам Настя выезжала в крутой салон красоты, расположенный в районе, называемом «Золотая миля». Здесь она проводила около часа. Рядом с Настей всегда присутствовала девушка восточной внешности в тёмном брючном костюме, а также два костолома в пиджаках, выглядевших весьма дико в этом жарком южном городе. Подойти к Снежку незаметно было невозможно. Всё это время я упорно учил испанский язык. Печёнкой чувствовал, что мне эти знания пригодятся. Это был не трудный процесс. Достаточно было найти для каждого испанского слова эквивалент из языка фени, русского или украинского, и любое испанское слово запоминалось влёт. Не верите? Приведу простые примеры. По-испански, дом – «каса». Считаете, что его происхождение никак не связано с нашим языком? Фигушки! А хаза? Это же не просто блатное слово, несомненно, что оно связано с украинским словом «хата», хорватским «каса» и т.д. Спросите, причём здесь «хата» или «хаза», если испанское слово начинается с буквы «к»? В этом нет ничего необычного. Года и века упорно текут, и произношение меняется. Никогда не задумывались над происхождением многих украинских и белорусских деревень, носящих общее имя «Хатынь»? Несомненно, что в древности оно означало скопище хат – село. А теперь вспомните, что неоднократно слышали и другую форму этого слова – «Катынь». К примеру, местечко Катынь Смоленской области, где разбился самолёт польского президента. Вот вам и «к» в заглавии испанской «касы». Не забывайте, что в 5 веке Испанию заселили сарматы и вандалы. Наше происхождение, несомненно, тоже связано с этими народами. В раннем Средневековье славян так и называли – вандалы. Проводя такие аналогии, я успешно изучил испанский язык. Было даже интересно. К примеру, труп по-испански – «муэрто». Вы ничего не слышите? Никакой аналогии в голове не проскакивает? Тогда сделайте из испанского слова прилагательное – «муэртвый». И так во всём, куда не ткни в русско-испанском словаре: палка – «пало» (хотя в итальянском «бастоне»). Вот ещё: мы говорим «спокойной ночи», а испанцы – «буэнас ночес». В чём разница? Разница в том, что южане более темпераментны, а значит сексуальны. Поэтому желают друг другу «буйной ночи» под одеялом. Или, к примеру, испанцы говорят: «La casa bonito». Это переводится, как «красивый дом». А что скажет русский? Русский скажет (использую для наглядности испанский алфавит) – «Hasa ebonito» – за…мечательная хаза! Да-да! Они, эти вандалы, и матерки русские в Испанию перенесли. Все знают, что в древности не было фамилий. Были клички. К примеру, на зоне, клички часто бывают матерными. Я там был, знаю. Когда вандалы романизировались, они эти клички переделали в имена. Кстати, пожив в Испании, я совсем перестал материться. А зачем? Для успокоения достаточно озвучить набор испанских имён: Педро, Ибаньес, Хулио, Балдомера, Матео, Паскуаль, Хернэн, Чучо, Чириако, ну и так далее. По силе матерного воздействия с испанскими могут посоревноваться только грузинские и японские имена. Когда мне становится грустно, или я начинаю думать, что «Сергей Федотов» недостаточно звучное имя, в памяти всегда всплывает ФИО одного грузинского функционера, поставленного американцами для возрождения Великой Украины. Жителям Малороссии должно быть стыдно, что ими управлял (неудобно доже писать по-русски) Jaba Ebanoidze (так он назван в англоязычном секторе всемирной сети). Также настроение мне долгое время поднимало имя реального японского биатлониста – Самсуко Херовато. И это не анекдот. Присел я одно время болеть за российский биатлон. Когда он был. Самсуко бегал в начале двухтысячных. Сейчас в японской сборной только одна смешная фамилия – у биатлонистки Асука Хатисука. Но вернёмся в реальность. Придя в парикмахерскую устраиваться на работу, я был уверен, что по-испански общаюсь на уровне коренного жителя Андалусии. Но на мой вопрос, все присутствовавшие в заведении работницы отвечали непонятными трелями и тирадами, неподдающимися моей расшифровке. Наконец мне указали рукой на даму, лет сорока, на которой в отличие от остальных не было фартука. Я вновь задал свой вопрос: «Quiero trabajar». Женщина осмотрела меня с ног до головы и выдала:

– Травахар он хочет. Русский что ли?

Машинально кивнув головой, я тут же возразил:

– Нет. Я немец.

– Очуметь. Ни русских, ни, тем более немцев, я никогда не видела на пороге своего салона в качестве наёмного работника. Куда мир катится? – Она закатила глаза, покрутив головой. – Документы есть?

Я протянул имеющиеся у меня бумаги, дающие право на работу в Евросоюзе.

– Марк Гойхман, – прочитала она моё имя так громко, что услышали все.

Тут же к нам подошли все свободные от работы стилисты и стали заглядывать в мои документы с таким видом, как будто там написано священное заклинание для превращения булыжников в золото, а воды в водку.

– Видали, девчонки, как мы процветаем! К нам на работу хочет устроиться русский из Германии, еврейского происхождения. Опупеть!

Такая информация очень развеселила мастериц.

– Ладно, подняли настроение, а теперь работать! – хлопнула в ладоши хозяйка и обратилась ко мне: – Нет у меня сейчас вакансии мастера. Или ты просто работу ищешь?

Я кивнул головой:

– На любую согласен.

– Да, ладно! На любую? Интересно. Впрочем, у каждого свои тараканы в голове, – она ухмыльнулась сильно накрашенными губами и позвала темноволосую девушку, собиравшую в совок остриженные волосы: – Саида, отдай ему фартук и метлу. Ты уволена. Завтра придёшь за расчётом.

Саида со слезами бросилась умолять хозяйку оставить её на работе. Продолжалось это довольно долго. В конце концов, зло зыркнув, она бросила мне фартук.

Уже подметая пол, я услышал вопрос одной из женщин, обращённый к хозяйке:

– Натусь, зачем ты её уволила?

– Дура ты, Светка! Это же реклама. У кого ещё здесь белый мужик пол подметает? Вот то-то же. Пусть работает. Ты за ним присматривай. Непонятно, что это за гусь.

Скребя пальцами затылок

Два дня с трепетом я ждал появления Насти. Она явилась, словно алая заря в тёмную ночь. Так же ожидаемо-неожиданно и так же величественно и красиво. Продефилировав в комнату, оборудованную для ВИП гостей, Снежок, казалось бы, даже не заметила меня. Стало даже немного обидно. Сопровождавшая её девушка, прошла туда же. Телохранители остались перед входом в парикмахерскую. Да, в такой ситуации переговорить с ней никак не получится. Видимо, вариант с устройством в салон, не столь блестящий, каким он мне до этого казался. Придётся продолжить поиск других путей. Вот только каких? Как? Как мне навести контакты с Настей? Интересно, заметила она меня? Мне показалось, что нет. Или…, или…, или. Блин, неужели женщины могут быть такими бесчувственными и расчётливыми? Это «или» мне совсем не нравилось, но мысленно я его озвучил – или она уже привыкла быть женой Урри и ей на меня наплевать. Соответствие этого «или» реальности выяснилось через час, когда похорошевшая под руками мастера Настя осветила салон своей неподражаемой нежной красотой. Господи! Как я тебя обожаю!

Подойдя к выходу, Снежок остановилась и, не глядя на меня, сказала, семенившей за ней хозяйке салона:

– Наташа! Значит, в пятницу в двенадцать. Для меня очень важно в этот день быть особенно красивой.

И ушла. Следовавшая по её пятам девушка на этот раз взглянула на меня особенно пристрастно. Занеся ногу на порог, она неожиданно резко развернулась и, взяв под руку Наташу, увлекла её в кулуары салона.

У меня сердце рвалось из груди. Ничего не изменилось! Она меня по-прежнему любит. И сказанное ею было адресовано мне. Глупая, я прекрасно знаю, когда ты здесь появляешься.

После того, когда девушка «восточной наружности» тоже удалилась, хозяйка позвала меня к себе в кабинет:

– Рассказывай!

– Что рассказывать?

– Всё! Ведь ты неспроста здесь появился. А я всё гадаю, неужели ты не способен на другую работу устроиться? Теперь всё встало на свои места.

– Что встало?

– Ладно, Маркуша. Я не дура. И всё понимаю.

Ничего себе! Вот это интуиция! Штирлиц бы ей позавидовал. Но я и виду не подал:

– Не знаю, о чём вы говорите.

Она только махнула рукой:

– Я не лезу в чужие дела. Но кое-что в людях понимаю. Профессия такая. Через мои руки прошли тысячи голов. Десятки тысяч. Были среди них всякие. Нурия расспрашивала о тебе. Мы с девочками давно поняли, что она никакая не помощница Анастасии, а её конвоирша. Так вот. Всё очень серьёзно. Ты уволен.

Ну, что ты будешь делать! И здесь облом. Но зачем она затеяла весь этот разговор? Можно было просто сказать всего два слова: «Ты уволен». Любопытство? Может быть. Но ум у этой женщины явно весьма развитый. Она не просто сплетница, интересующаяся окружающими её мир событиями. Она дамочка внимательная, умная и проницательная.

Я кивнул головой и снял фартук. Что тут скажешь? Но она продолжила разговор:

– Тебе просто необходимо уволиться, так как ты привлёк её внимание. Они будут проверять не по-детски серьёзно, если ты останешься. Я ей сказала, что ты мой дальний родственник, который только что приехал из Мариуполя. Что, пока ты не нашёл нормальную работу, помогаешь мне здесь. Это сработает, если она здесь тебя больше не увидит. Других вариантов нет.

Я напряженно думал, стоит ли мне её попросить о помощи? Но вдруг она специально меня провоцирует по заданию этой самой Нурии, чтобы выяснить всю подноготную. С другой стороны, у меня нет другого варианта, чтобы навести мосты с Настей. Как к ней можно подобраться? Ноль вариантов. А здесь замаячила призрачная возможность. И я решился:

– Наталья Владимировна, мне нужна ваша помощь. Я заплачу любые деньги.

Она ухмыльнулась:

– Надо же, как быстро всё переворачивается в жизни. Минуту назад я думала, что это я тебе плачу. А теперь ты сам готов мне дать денег. Интересно, за что?

Я вытащил из кармана Венин смартфон. Он до сих пор был у меня, и я исправно пополнял на нём баланс.

– Это телефон с российским номером. Он зарегистрирован на неизвестного мне бомжа. На обратной стороне написан мой номер телефона.

Я показал тыльную сторону гаджета, на которую был приклеен медицинский скотч с номером. Она в ответ только неопределённо покачала головой:

– И ты хочешь, чтобы я его ей незаметно передала?

Я активно кивнул в знак согласия. Что тут скажешь, приятно иметь дело с умной женщиной. На лету всё ловит. Но Наташа меня огорчила:

–Вот ума у вас, мужиков, вообще не наблюдается. Ты бы ещё ноутбук предложил мне ей скрытно передать. Куда она твой смартфон спрячет? В декольте засунет что ли?

Она права. Об этом я не подумал. Пришлось всю среду и четверг посвятить поискам достойного миниатюрного смартфона. Вечером, накануне пятницы, я вновь появился в салоне Натальи и передал ей аппарат фирмы Unihertz, легко помещающийся в ладони. Она, потренировавшись в вытаскивании его из кармана халата, кивнула головой в знак согласия.