Алеманида. Грёзы о войне

Кустодиан приблизился к шатру и услышал доносившиеся с окраин каструма отзвуки старой песни о войне Рима и Карфагена. Для легионера это была тема на века. Кустодиан задержался у входа в шатёр, фальшиво промычал мелодию и нырнул в проём.

Легат Арминий едва успел прикрыть глаза, как в шатре возникла фигура Кустодиана. Центурион отбил кулаком по кирасе и поклонился легату.

– Достопочтенный Гай Арминий, все приказы и поручения выполнены: караулы, передовые посты выставлены, фрурионы[27 - Фрурион (фрура) – небольшая крепость, используемая для наблюдения за подходом врагов.] оборудованы, – отчеканил Кустодиан. – Оборонительные валы укрепили, протейхизмы[28 - Протейхизма – в античной и средневековой фортификации передовая или внешняя оборонительная стена.] не ставили: вероятность осады отсутствует.

– Кустодиан, тебе не кажется, что при отступлении мы попадём в свои же ямы? Какого Мелькарта[29 - Мелька?рт (финикийский, буквально царь города), в древне-финикийской мифологии бог покровитель города Тир, покровитель мореплавания.] настругали столько ловушек?

– На то была воля пропретора Домициана, – ответил Кустодиан.

– Мнения разнятся, но спрошу у тебя: есть ли хоть малая вероятность, что мы выстоим завтра? Ты считаешь, Август правильно поступает, что идёт на Рим? Ведь это кощунство!

– Полагаю, завтра у моста развернётся решительное сражение, ибо у государя Константина уже иссякло терпение. И отступать нам некуда. По слухам перебежчиков, простому люду надоели беззакония преторианцев[30 - Преторианцы – личные телохранители императоров Римской империи.], да и если завтра клубок не развяжется, то у нас один путь – на городские стены. Максенцию, думаю, лагерь возле Тибра тоже проел плешь. Напор будет сильный, в этом я не сомневаюсь, но всё же нам есть, куда отступать. Легионеры обезопасили караульные посты частоколами, заготовили триболы[31 - Триболы – военное заграждение, состоящее из нескольких соединенных звездообразно острых стальных штырей, направленных в разные стороны.] против нумидийцев с катафрактами и нарубили лес кольев. Каждый наш солдат знает опознавательные знаки ям-ловушек, клинки их наточены, сбруя вычищена, знамена выглажены. Даю слово легионера из центурии ланциариев[32 - Ланциарии – легионеры-копейщики, элитные подразделения императорской гвардии. Здесь: элитное подразделение в легионе (прим. автора).], – он снова отбил кулаком по кирасе, – лагерь обезопасили всеми способами и защитили, словно девственницу в храме Весты. В случае отступления вражеские катафракты и нумидийская конница завязнет. А вот задача наступления – не моя забота. Для сих раздумий существуют светлые головы трибунов[33 - Трибун – профессиональный военный, который занимал высокие административные посты в легионе, а во время боевых действий мог при необходимости командовать легионом.].

– Тебе разрешены вольности, в отличие от твоих соратников. Ты себя уже проявил, посему думать тебе всё же нужно!

Кустодиан не ответил, помолчал минуту и спросил:

– Вы позволите идти?

Легат кивнул. Центурион отсалютовал и покинул шатёр. Он направился к своей палатке, но воинский долг увёл его в другую сторону. Едва он прошёл принципий пропретора, как его окликнули:

– Эй, Кустодиан, посиди с нами!

Голос принадлежал побратиму Филиппу. Он руководил центурией на другом конце легиона.

– Проверю караульные посты и сразу приду, – крикнул в ответ Кустодиан.

Он решил, что можно обойтись без очередной дотошной проверки. В шатёр легата он как раз направился после вечернего обхода. Центурион взглянул на все направления, которые не закрывали палатки воинов, и убедился в полной готовности сторожевых постов и сигнальных костров. Разведчики из города больше не досаждали вылазками в лагерь, после того как троих вздернули на центральных воротах Аримина.

Кустодиан вернулся к Филиппу. Тот сидел со своим опционом[34 - Опцион – помощник центуриона, заменял центуриона в бою в случае его ранения. Выбирался самим центурионом из своих солдат.] Василиском и рассуждал о важности возведения оборонительного вала наподобие насыпи в Дакии. Два молодых военачальника-грека горячо спорили, разбавляя беседу поской[35 - Поска – древнеримский безалкогольный напиток, который потребляли прежде всего легионеры. Напиток представлял собой смесь воды с винным уксусом и солью, сдобренную пряными травами.]. Кустодиан сел рядом и вклинился в разговор.

– Ты слишком совестливый, Кустодиан, – с улыбкой сказал Филипп после того, как спор утих. – Как же мне это в тебе не нравится. Каждый раз – одно и то же.

– Вот поэтому мне уже пора на покой, а я ещё только центурион.

– Вот уж истину говоришь, Кустодиан! – сказал Василиск. – Арминий кто? Легат? А Теренций?

– Трибун из латиклавиев[36 - Трибун латиклавий – трибун, назначенный императором или сенатом. Обычно он обладал меньшим опытом, чем пятеро военных трибунов, тем не менее, его должность была второй по старшинству в легионе, сразу после легата.], – сказал Филипп. – И что теперь?

– Арминию тридцать пять или где-то около того, а Теренцию всего двадцать шесть. Слышишь, Кустодиан? Он тебе в сыновья годится, а уже трибун. В чём дело? А я вам скажу! Теренций – самый бесчестный человек во всей армии. Преторианцы Максенция и то достойнее нашего проныры Теренция. Конечно же, не последнюю роль сыграла его дружба с пропретором Домицианом. Говорят, он его усыновил, но врать не стану. К самому пропретору вопросов нет. Хотя, думаю, одной дружбой с главарём легатов не обошлось. Уверен, парфяне посылают Теренцию на календы[37 - Кале?нды – в римском лунно-солнечном календаре название первого дня каждого месяца. Календы совпадают с новолунием.] золотые мешочки.

Филипп положил руку на плечо Василиска и с улыбкой произнёс:

– Как ты в легионе очутился? Клянусь Аидом, Василиск! Таких болтунов и интриганов я ещё не встречал. Нам бы завтра шкуры свои жалкие спасти, а не гадать, кому парфяне посылают взятки. Вообще, латиклавиев посылают из Рима. Теренций, небось, на короткой ноге с сенатом.

– Если честно, я запутался в этих трибунах. Кого-то легат назначает, кого-то сенат отправляет. Толк какой?

– Всё просто: у кого пушок на яйцах не почернел – тот от сената. Кто и как получает звания, нас не должно волновать. Пусть политики занимаются властью. Мы же займёмся войной.

– Вот именно, Филипп! А как достигается власть? Грядущая толчея возле Рима – это ли не стремление к господству? Константин упразднит тетрархию[38 - Тетра?рхия – название политического режима, при котором верховная власть разделена между четырьмя людьми. Самой известной тетрархией является система управления Римской империей, введенная императором Диоклетианом в 293 г. и продолжавшаяся до 313 года.] и сделается полновластным Августом. Как об этом не думать, если жизнь военачальника – помощь другому в обретении власти?

Кустодиан думал о своём, зачарованно глядя на блики огня. Филипп взглянул на соратника. Они покинули Альпы всего несколько месяцев назад, а постарели так, словно прошло два десятка лет. Особенно Кустодиан.

На вид ему было около пятидесяти, хотя пару месяцев назад исполнилось тридцать семь. Под туникой и изрезанным панцирем просматривалось коренастое тело. Его лицо с тёмными волосами, заплетёнными в жидкую косичку на затылке, кустистыми бровями с проседью и складками на лбу, которые вытесняли одна другую, напоминало лики лучших сынов Лакедемона[39 - Лакедемо?н (Спарта) – античное государство в Греции в области Лакония на юге полуострова Пелопоннес, в долине Эврота.]. Серьёзный взгляд бесстрастно взирал как на выходцев из варваров, так и на легионеров. Любую ситуацию Кустодиан держал под контролем, славился неспешностью, выдержкой и недюжинным умом.

– Пойду-ка я в палатку, – хмуро сказал Кустодиан. – Вы двое ходите по очень тонкому льду.

Глаза Василиска виновато забегали.

– Посиди ещё немного, а потом вместе пойдём.

– Нет, – Кустодиан отмахнулся рукой. – Хватит с меня разговоров о власти, ширине бедер проституток в Галлии и придворных интригах. Уверен, вы и без меня неплохо справитесь.

– А ты всё такой же, – произнёс Филипп и схватил Василиска за руку. – Сядь, пусть идёт. Придётся терпеть тебя в одиночестве. Кустодиан, как поживают твои бойцы? Есть способные ученики?

Кустодиан замер на месте, а потом медленно повернулся.

– Есть по-настоящему талантливые бойцы, а некоторые даже способны стать сносными ланциариями. Они все с недурным потенциалом, скажу я тебе. Через пару лет мне с ними уже не сладить.

– Что насчёт моей находки? – спросил Филипп.

– Ты про Валента? У тебя определённо большой талант находить ублюдков и лжецов. Я же готовлю следопытов, а не наёмных убийц.

– А ты думаешь, чем я занимался до легиона? – посмеялся Филипп. – Любой наёмник способен стать следопытом – это правда, а вот в обратную сторону сей принцип не всегда работает.

Кустодиан пропустил шутку Филиппа мимо ушей.

– Мне кажется, чтение трактатов не идёт тебе на пользу – начинаешь мудрить не к месту. У парня есть задатки лидера, но он пока не может справиться с самим собой. Возможно, среди того отребья он – лучший боец. По правде говоря, не знаю, как обуздать его дикий нрав. Нельзя же быть настолько упрямым? Агесилай, наверное, уже втоптал ублюдка в грязь за непослушание. Однажды вывихнул ему кисть. Однако порка не всегда приносит пользу. Валент невыносим, но у меня на него большие планы.

– А кто этот Агесилай? – поинтересовался Василиск.

– Побратим Кустодиана, – ответил Филипп. – Тренирует сирот, пока мы тут задницы просиживаем. Валента остаётся только убить, ежели он не слушает старших собратьев. Не нравится мне твоя затея, Кустодиан. Вы же находитесь на территории Лициния. Ох, и получишь ты проблем на голову, если император прознает о вашей с Агесилаем авантюре. Однако вашей парочке стоит отдать должное. Хватка у вас, братья мои, далеко не спартанская. В одной руке щит, в другой – стилус с монетами. Дела крутите, гладиаторов воспитываете.

– Ланиста[40 - Ланиста – владелец гладиаторской школы.] почил в мире, мы с Агесилаем оказались на подхвате. Не пропадать же добру?

– Ещё хуже, если узнает пропретор Домициан. Ты же знаешь, как он тебя недолюбливает. Через месяц-другой легион расформируют, и куда ты пойдёшь со сворой гладиаторов? А если нас в Галлию отправят?

– В Галлию и отправят, полагаю. Время покажет. Планы строить – богов смешить!

– Простому центуриону не позволят шастать по галльским весям, – сказал Филипп.

– Звания меня не интересуют.

– Спартанцы, оказывается, ещё те лгуны.

– Я серьёзно. Ежели лично пожелаешь дать мне трибуна, откажусь – верну тебе обратно.

– Очень смешно, Кустодиан.