Призраков лучше не тревожить

– Щас решим твой вопрос.

Он поколдовал с кнопками, причём так, чтобы Емельянов не разглядел код, и сунул трубку к уху. Ждал недолго, ровно столько, сколько требуется радиоволне, чтобы плеснуться в спутник и влететь в трубу абонента. На другом конце волны болтался крутой мастер, что держал весь оружейный рынок в цепких лапах. Общался с ним Жора очень уважительно, но не роняя собственного достоинства. Это Емельянов тоже одобрил. Договорились, что Мастер уточнит у своих «шестёрок» и через полчаса сам перезвонит Жоре.

– Вот так-то, братан, подождём, а пока и по третьей пропустим, – Жора небрежно зашвырнул «мотороллу» за сиденье, с видом знатока покачал указательным пальцем перед носом. – Волына[3 - Волына – ружьё (блатн.)], конечно, заметная, и мимо этого человечка вряд ли проскочила. Разве что чечены проволокли, да они подобными игрушками не увлекаются.

В том, что «волына» не миновала «человечка», Емельянов не сомневался. По обращению «Мастер», да и по собственным расчётам и прикидкам, Емельянов вычислил, что полковник Шестого управления выходил на Шейха, а Шейх в уголовном мире являл собой столь неординарную личность, что ни одна серьёзная секретная организация просто не могла обойти его вниманием. Даже в Южанске это имя, верней, кличку, хорошо знали и авторитеты, и мусора, хотя ни те, ни другие в глаза Шейха не видели. Безусловно, один из крутейших воротил криминальной «малины» общегосударственного масштаба, он прославился тем, что ни разу не «сходил на кичу»[4 - Ходить на кичу – сидеть в тюрьме (блатн.)], хотя числилось за ним ещё в шестидесятых несколько «задков»[5 - Задок – нераскрытое дело (блатн.)]. Не короновали его и на вора в законе, хотя всю сознательную жизнь он провёл в изысканном воровском обществе и по заслугам вполне был достоин короны. А Мастером он слыл первостатейным, Мастером с большой буквы. Самолично Шейх не сковырнул ни единого сейфа, но почти все представители немногочисленного и уважаемого воровского клана медвежатников[6 - Медвежатник – взломщик сейфов (блатн.)] пользовались его фирменным инструментом. Набор орудий от Шейха – от примитивных «глазков», «мальчиков» и «балерин»[7 - «Глазки», «мальчики», «балерины» – стеклорезы, отмычки, ломики-фомки (блатн.)] до хитромудрых, сложных и тонких инструментов – носил фирменное клеймо – букву «Ш» под крохотной трезубой короной – и ценился среди знатоков на вес золота. Но главной специализацией, мастью Шейха, уже на втором этапе его жизни, стали другие орудия, орудия в прямом смысле этого слова. В этом своём деле «на всю жизнь» он походил на Сагайдачного. Только и Сергею было далеко до Шейха. Сергей понимал, любил и знал оружие. Шейх оружие делал сам, своими руками, любое, под заказ. Его финки и охотничьи ножи украшали собой лучшие любительские коллекции, а пистолеты и ружья отличались от заводских и фирменных только большей надёжностью и точностью боя. Ещё в восьмидесятых за подобное «хобби» полагалась вышка, а Шейх к тому же производил смертоносные игрушки не забавы ради. Его стволы и пики работали, но поставлял он их с разбором, с великой осторожностью, и, может, потому только избежал суровой кары. Он мог так и остаться до конца дней своих хоть и крупным, и знатным, но «верблюдом»[8 - «Верблюд» – нелегальный поставщик], однако судьба в девяностых благоволила к умным да расторопным, а если уж кто при этом нечист на руку, тому и вовсе зелёная улица. Шейх явил уголовному миру не только золотые руки, но и золотую голову. За семь лет неустанных трудов он сколотил настоящую оружейную империю. И закрепился намертво в этой своей нише, отвоевав её у многих жаждущих и страждущих. Мало того: из нелегального «верблюда» вырос крупный легальный бизнесмен государственного значения, и притом с незапятнанным прошлым! Он торговал на законных основаниях любым войсковым товаром, от сигнальных ракет и хлопушек до танков и ракетно-зенитных комплексов. Две крупнейшие фирмы, из тех, что представляли страну на оружейных ярмарках мира, фактически являлись его собственностью. Больше половины оружейных магазинов или принадлежали ему, или находились под его контролем. Но при этом Шейх не выпускал из своих золотых рук и нити, что управляли чёрным рынком. И даже то, что эти руки упускали, провожалось пристальным понимающим взором. Сотни, а может, и тысячи людей, и честных, и всяких, больше, конечно, из уголовной братвы, работали на него во всех уголках страны и за её пределами, не имея понятия, кому принадлежит их труд. А Шейх, кристально чистый, умытый и легальный, восседал на троне, основание которого видели лишь очень и очень немногие. И под каких бы простачков не «кидались» ребята из Шестого, Емельянов отдал им должное – вертелись они на высочайшем уровне. Языков они, может, и не одолели, но столичный полковник – не чета провинциальному. Водку они жрут на равных, но кружат на разных орбитах. Но и то, что его самого сейчас вывели на орбиту, говорило о многом. С другой стороны, иначе и быть не могло – Дед впустую ни словами, ни посулами не бросался, а уж он-то летал очень высоко.

Минут десять ещё они поболтали о всяких пустяках, например, о соблазнительных женских ножках, что замедляли шаг вблизи блестящих автомонстров, и о зовущих глазках, что прилагались в комплекте с ножками. Увы, пируэты ночных бабочек, уже выпорхнувших на ночную работу, пропали втуне. Мужики оценили стати, но дальше разговоров не пошли – при деле всё же. Наконец, напомнила о себе и «моторолла». Жора нашарил её и прилепил к уху:

– Да, я, Мастер, как же… жду с нетерпением, – несмотря на двести с прицепом, язык Жоры болтался без затруднений и огрехов артикуляции. – Ага, значит, нигде подобная фигура не мелькала. Что ж, спасибо громадное. За нами не заржавеет.

Он умолк, слушая собеседника, многозначительно покосился на Емельянова и хохотнул:

– Да, похоже, по этому делу. Нет, парень не наш, из хунты, не засвеченный, откуда-то с периферии. Впечатление? Похоже, крепкий мужик, – он подмигнул Емельянову. – Полковник… Что?.. Ну, Мастер, балуете вы нас. Что ж, обязательно передам, сейчас подъедем. Спасибо ещё раз.

Он прихлопнул аппарат и развёл руками:

– Извини, браток, что пришлось малость приподнять вуаль над твоей таинственной физиономией.

– Ерунда, – отмахнулся Берсерк. – Нормальный обмен.

– Да ещё с какой компенсацией, – Жора загадочно осклабился.

– Не понял, – мотнул головой Емельянов.

– У тебя есть ещё десяток минут?

– Есть.

– Тогда подскочим в одно место.

Лишних вопросов Берсерк никогда не задавал. Надо – значит, надо. Он только выглянул из «ровера» и приказал водителю ехать следом.

До места добирались недолго. Возле ресторана «Гавана» Игорь вырулил на стоянку, притормозил у голубого «мерседеса». Затем он выбрался из машины и, о чём-то перемолвившись с квадратным качком, что горой высился над рулём «мерса», принял у него небольшой кожаный кейс. Вернулся на место и протянул кейс Емельянову.

– Что это? – удивлённо нахмурился тот.

– Это от Мастера, – с ухмылкой пояснил Жора. – Бери, бери, небольшой презент.

– А за какие заслуги?

– Ни за какие. Памятный подарок от фирмы, так сказать. Любит Мастер попросту доставлять людям маленькие радости. И не сомневайся – никаких ответных жестов не требуется.

– Ну, коли так… – Емельянов нерешительно взял кейс – и едва не выронил. Чемоданчик тянул кило на десять.

– Ну, бывай, бывай, – дружески грубо подтолкнул Берсерка в плечо Жора. – Дома рассмотришь. А у нас уже время вышло.

Емельянов крепко пожал на прощание руки, запрыгнул в свой «хамер» и крякнул: «На базу». Как только отъехали метров на сто, он выложил кейс на колени, щёлкнул изящными посеребрёнными, а может, и чисто серебряными замками, откинул крышку. Невольно залюбовался содержимым, не решаясь дотронуться до открывшегося великолепия в чисто мужском вкусе. Потом вспомнил о чём-то, облегчённо вздохнул и решительно захлопнул кейс.

Глава 6

«Думаешь, итальянец?» – мысленно спросил себя Емельянов и вслух самому себе и ответил:

– А чёрт его знает.

Всё же хотелось верить в итальянское происхождение киллера. Может, и какой другой заморский гость воспользовался антикварной итальянской пушкой… Всё может быть. Но Емельянов упёрся в свою версию и упрямо пробивал её. В конце концов, помимо логики есть ещё и интуиция. Да и психологию русского заказчика нужно учитывать. Как ни верти и ни пыжься, а и новорусские бизнесмены, и бандиты образ свой лепят по западным образцам и мыслить стараются по-западному, не говоря уж о речевых оборотах и внешней скорлупе. Книги в этом изысканном обществе не то что читать – в руках держать неприлично. Всё берут с телеэкранов. Видак и телевизор – вот нынешние учителя. Манеры и прикиды копируются с убийственным однообразием, словно людишек штампует ксерокс. Вот с позиций этой убогой многотиражной эрудиции Емельянов и постарался взглянуть на Италию. Классическая страна галстуков, пиццы, певцов и… наёмных убийц. Да! Ещё футбол. Всё в телеобразовании строго разложено по полочкам и классифицировано. Лучшие полицейские – в США, лучшие пивовары – в Баварии и Чехии, часовщики – в Швейцарии, лесорубы – в России, ну, а убийцы – на Сицилии. А чем там ещё сицилийцам заниматься? И ежели решил отечественный оригинал-новатор прибегнуть к услугам иноземного ганфайтера, то где его и искать, как не в благословенной стране мафии и каморры?

– Может, и в Штатах, – буркнул себе под нос Емельянов и снова уткнулся в бумаги. Список итальянских подданных, побывавших в Москве в отчётный период, включал шесть десятков человек. Емельянов сразу отобрал мужчин в возрасте от двадцати до пятидесяти. Вычеркнул тех, кто путешествовал с семьёй. Затем сопоставил дни прибытия и убытия. По его расчётам, киллер должен был заехать дня за три-четыре до акции, а смотаться как можно раньше. В результате скрупулёзнейшей селекции уцелело четыре вполне дееспособных мужика. Емельянов навёл дополнительные справки и отбросил ещё одного – этот наведывался в Москву по делам совместной фирмы едва не каждый месяц, и его хорошо знали коллеги по бизнесу. По поводу трёх оставшихся претендентов Емельянов побеспокоил ещё раз Интерпол. Если бы в досье международной полиции хотя бы мелькнул намёк на одного из троицы, тогда…

И ответ пришёл, не через три дня, как рассчитывал Емельянов, а через неделю, и теперь эта справка, загнанная в комп, дожидалась, пока хозяин компа соизволит нажать две клавиши и прочесть столь важную для него информацию. А Емельянов не торопился. Не торопился, потому что боялся: поползут по экрану зелёные строчки – и ничего путного не принесут. И что дальше? Куда бежать, за что хвататься? Так и сидел хозяин, ворошил не без труда добытые и надоевшие уже справки МИДа…

Решился наконец. Затаив дыхание, включил комп, тронул «мышь».

Вот они, как всегда, сухие и строгие факты, колоссальный труд сотен людей, сжатый до пределов абзаца.

Емельянов жадно впился взглядом в экран, не поверил им, вернул пробежавший абзац назад и хрипло проорал:

– Есть контакт!

Из-за двери высунулась заинтригованная физиономия Сагайдачного.

– Есть контакт, Серёга! – Емельянов сделал в сторону потолка неприличный, но предельно выразительный жест, рубанув ребром ладони по предплечью другой руки. – Смотри сюда!

Сергей склонился над монитором.

– Вот. Никколо Гвардиола, гражданин итальянской республики, житель Генуи. Пропал без вести три года назад и тогда же был заявлен в розыск. В течение двух лет ни тело его, ни душу не обнаружили и дело закрыли. Он самый и есть, – Емельянов торжествующе потыкал пальцем в экран.

Берсерк нисколько не сомневался, что «он самый и есть» не настоящий, конечно, Никколо Гвардиола. Тот, бедняга, скорей всего был добропорядочным гражданином и стал случайной жертвой – или намеченной заранее, кто знает? Тело его, может, ещё три года назад дотла изглодали крабы генуэзского побережья. Но документы всплыли – и сослужили службу.

Кое-что, конечно, не вписывалось. Три года – долгий срок. Где мыкались всё это время бумаги Никколо? «Отстаивались»? Подобная дальновидность свойственная спецслужбам, имеющим банк документов, но не наёмным убийцам из криминальной среды. Спецслужба? Какая, зачем? Маловероятно. Солидной секретке проще слепить липовую личность на настоящем документе своей страны…

Вопросов прибавилось, но след не потерялся – это было главное.

В конце справки Интерпол просил сообщить, откуда и в какой связи всплыло имя Никколо Гвардиолы. Оно и понятно – Емельянов ведь не информировал их, что Никколо, верней, его двойник, побывал в России как представитель итало-российской фирмы «Соната». И заявился он по приглашению директора фирмы. «Сонату» теперь предстояло проиграть от первой и до последней ноты.

Емельянов ещё раз пробежал глазами по тексту и хмыкнул – другой подозреваемый, что также пребывал в стране по делам своей фирмы, как раз числился в картотеке Интерпола как жулик и аферист среднего пошиба. Он трижды привлекался к суду за всевозможные махинации и именно потому никак не вписывался в амплуа киллера. Емельянов только пожелал успеха отечественным купчикам, нашедшим столь надёжного партнёра.

– Ладушки… – Берсерк потёр ладошки и потянулся к телефону.

– Леонид Сергеевич, я вам ещё не сильно надоел? – ехидно осведомился он в трубку и, выслушав протяжный вздох Деда, продолжил: – Мне бы побеседовать с нашим куратором внутренней коммерческой деятельности. Полагаю, у нас кто-нибудь ведает совместными фирмами?

Долганов вынужден был честно сознаться, что такой специалист в Управлении есть.

«А как же ему не быть?» – удовлетворённо отметил Емельянов.

– А нельзя мне с ним пообщаться?

– Через пятнадцать минут у меня в кабинете можете пообщаться.