По предварительному сговору

Тот утвердительно закивал головой.

– Я предположил, что там ее искать, однозначно не будут. Скинул в воду и оттолкнул ногой. И запах разложения тела ни кто не почувствует. Она там, вы ее найдете.

Кирилл неслышно выругался. В это время рядом притормозил черный «Чероки». Он знал, что этот джип принадлежит заместителю начальника управления уголовного розыска областного УВД Корнееву, к которому Кирилл относился с нескрываемой неприязнью. Единственной заслугой в жизни Корнеева была его жена, на пятнадцать лет старше его самого. Отец же спутницы жизни Корнеева, являлся заместителем прокурора области. Абсолютно профессиональная непригодность зятя, не помешало столь влиятельному чиновнику пристроить того на хорошую должность. Досрочное звание майора, награды и благодарности от руководства и…. Сам Корнеев считал себя непревзойденным профессионалом и принципиальным руководителем. Прибыл Корнеев в сопровождении двух молодых сотрудников, которых Кирилл даже не знал. Прекрасное утреннее расположение духа покинуло его окончательно. «Принесла их нелегкая. Сто процентов наш дежурный, перестраховавшись, передал сводку в Управление».

– Что, стоим, не работаем, – Корнеев даже не удосужился поздороваться с Кириллом и Василием. – Почему не приступили к осмотру. Старков, доложите мне обстановку.

Лицо Кирилла, от ярости покрылось красными пятнами.

– Если вы помните, господин майор, первым на место преступления при осмотре входит эксперт. А уж потом остальные участники следственно-оперативной группы. Вы являетесь участником следственно-оперативной группы?

– Вы, Старков, не умничайте. Меня направили сюда, чтоб осуществлять непосредственное руководство и контроль над вашими действиями.

– Ну, тогда извините, господин майор, – в голосе Кирилла послышалась насмешка. – Я-то считал, что руководством опергруппы осуществляется следователем. Это ведь прописано в уголовно-процессуальном кодексе. Но если вы уполномочены вносить в него изменения, тады ой…

– Хватит мне лекции читать. Не забывайте, что перед вами старший офицер. И мне придется подать рапорт на ваше неподобающее поведение. Где подозреваемый?

– Есть, господин старший офицер, перестать читать лекции, – Кирилл изобразил на лице полное повиновение. – В машине сидит. Только статус подозреваемого приобретается, только после того как он будет допрошен в качестве подозреваемого. А пока он только свидетель.

Корнеев сжал губы от негодования. Но отвечать на колкости не стал, махнул рукой своим сопровождающим, чтоб Ярового переправили в его джип. Те незамедлительно кинулись выполнять приказ, вдвоем, крепко держа за руки, пересадили испуганного Семена Федоровича в автомобиль своего предводителя. Беседа, как предположил Кирилл, протекал с пристрастием, слышались вопли Корнеева, угрозы создать невыносимые условия в местах лишения свободы. Слава богу, показалась машина прокуратуры и автомобиль Ковалева, с двумя понятыми, студентками местного профессионального лицея. Начиналась стандартная процедура следственных действий.

– Я погляжу у вас тут весело, – Анатолий подошел к Кириллу. – Откуда этот «кретин» со своей сворой взялся?

Кирилл пожал плечами.

– Это стервятники или шакалы. Им лишь бы в сводке первыми фигурировать, чтоб значимость свою показать, да на собраниях щеки раздувать какие они незаменимые. Ладно, разберемся. Пошли в хату.

Гнетущий полумрак квартиры, с потертыми коричневыми обоями на стенах в комнатах. Красные ковровые дорожки с темными пятнами. Старая, перекосившаяся мебель, с напрочь оторванными дверцами и погнутыми спинками дивана. В центре комнаты, тапок. Такой же Кирилл видел на ступеньках лестницы ведущей в подвал. Пыльные светильники, с погнутыми рожками, недостающими пластиковыми висюльками из мутноватого стекла. Лампочки с чахлым, померклым светом. Расправленные постели с несвежим бельем. В комнатах запах старости и немощности. Видно окна не открывались с прошлой осени. Не похоже, что в квартире присутствуют мужские руки. Да и качественную уборку не проводили пару лет точно. Две молоденькие девушки-понятые смущенно толпились в коридоре.

Прошли на кухню, где следователь, что-то недовольно бурча, раскладывал на коленях бланки протоколов и расписывая на листе бумаги шариковые ручки. В эмалированной мойке несколько грязных стаканов и чайных ложек. На столе обугленная в нескольких местах доске холодная сковородка с недоеденной яичницей. На полу, в дальнем углу, черный пластиковый обломок.

– Похож на фрагмент от ручки утюга, – сказал эксперт, бережно укладывая в полиэтиленовый пакет.

Осмотр квартиры длился более двух часов. В это время Корнеев, со свитой, расположился в своем джипе, разговаривал по мобильному телефону. Пройти в квартиру и тем более принимать участие в следственных действиях он даже не думал.

Вернулись Ковалев с Небесным, проводившие в присутствие понятых изъятие утюга с мусорного бака. Эксперт незамедлительно приступил к его обследованию. Кирилл отозвал в сторону Анатолия с Василием.

– С вытаскиванием тела из подвала у нас могут возникнуть огромные проблемы. Он затоплен основательно и глубина там по пояс это точно. Необходимо найти какие-нибудь багры или крюки. Пробегитесь по предприятиям, где присутствуют пожарные щиты. Или шесты, где увидите, подлиней. Тащите все сюда.

Семен Федорович сидел на расшатанном стуле, безмолвно уставившись в одну точку на стене. Казалось, что происходящее вокруг его абсолютно не интересует. Заглянул эксперт, показав жестом головы выйти в коридор.

– Обнаруженный черный осколок однозначно от этого утюга. Это видно сразу невооруженным глазом. На его поверхности следов крови и волос я не обнаружил. Видимо его хорошо протерли, чтоб стереть следы. Заключение могу дать после проведения трасологической экспертизы. Тщательного исследования орудия преступления и повреждений на трупе.

В это время Небесный и Ковалев, шестами с вколоченными в них гвоздями, подсвечивая фонариками, шурудили по дну затопленного подвала дома. На лестнице уже валялись ржавые ведра и кастрюли, околевшая кошка и другой хлам. Периодически, меняя друг друга, ругаясь, на чем свет стоит матом, огни выползали из подвала, чтоб глотнуть глоток свежего воздуха. От их одежды и волос разило отвратительным духманом. Несколько раз они заходили в квартиру, распространяя за собой тяжеленное амбре, допытывались у Ярового. Может тот, что-то напутал и тело убиенной тещи он перенес в другое место? Тот отрешенно мотал головой.

– Она в подвале. Вы ее обязательно найдете.

Терпение иссякло и у Корнеева. Отыскав куски стальной проволоки, согнув и привязав к ним моток бельевой веревки, соорудил, что-то вроде «кошки». Однако после второго безрезультатного заброса он оступился и правой ногой провалился в мерзкую, пахнущую жидкость. Ругаясь во все горло, он прыгнул в свою машину и укатил, прихватив с собой свой эскорт. Следователь озлоблено хмурился. Понятые путались под ногами. Эксперт давал несуразные советы. Василий успел смотаться домой, привез болотные сапоги. Но заделав два шага, чуть ре ушел в воду по грудь.

– Нет «Старый». Все напрасно, – Толик тяжело дышал, размазывая потный лоб грязной ладонью. – Надо «аварйку вызывать. Пусть воду из подвала откачивают, иначе мы такими темпами месяц провозимся.

Кирилл согласился и пошел ругаться по телефону с диспетчером аварийной службы. Другого выхода у них не оставалось. На откачку всей воды из подвала по его расчетам уйдут сутки. Следователь и криминалист уехали с условием, что как только тело будет обнаружено, они вернутся с судмедэкспертом.

Оставшись втроем с Семеном Федоровичем Яровым, впавшего в оцепенение, кое-как приведя себя в порядок, они разбрелись по квартире, ожидая приезда ассенизаторской машины. Листали старые журналы, рассматривали фотографии и пыльные картины на стенах.

На лестничной площадке, раздались неторопливые шаги, зазвенела связка ключей. Кто-то усердно пытался повернуть ключ в замочной скважине. Кирилл озадачено прислушался. Входная дверь открылась и в коридор вошла маленького роста старушка, одетая в поношенное пальтецо, тонкий шерстяной платок на голове и на ногах войлочные ботинки на черной резиновой подошве. Она с изумлением уставилась на них.

– Здравствуйте. Семен Федорович, вы опять не закрыли дверь на замок.

Голос был у нее приятный, с какой-то долей надломленности и крайнего утомления. Небесный смотрел на нее, слегка приоткрыв рот.

– Здравствуйте, – ответил за всех Ковалев.

– Извините, а вы кто такие и, что вы здесь делаете?– ее растерянность сменилось на беспокойство. – Семен Федорович, это вы привели гостей?

Семен Федорович продолжал сидеть на стуле, уставившись в стену, не обращая внимания на старую женщину. Кирилл первый пришел в себя.

– Мы из милиции. Вот мое удостоверение, – он развернул красную книжку и поднес ее поближе к глазам женщины. – А как вас зовут?

– Милиция?! Господи, что случилось?– старушка в смятении заплакала, вытаскивая из кармана пальто скомканный носовой платок и хватаясь за стену. – Семен, что вы натворили?

Кирилл, поддерживая за локоть, усадил, охваченного испугом и подкашивающимися ногами, старого человека, на диван. Василий принес стакан воды. Бабуля сделала глоток воды, стянула платок с седой головы.

– Меня зовут Антонина Ивановна, – тихо представилась он измученным голосом. – Семен Федорович мой зять. Вы мне честно ответьте, что он учинил?

Ковалев истерично разразился бесшумным смехом. На Василия Небесного было жалко смотреть…

… – Машенька моя, единственная дочь, всю жизнь работала акушером в родильном отделении больницы, а им самим, с Семеном Федоровичем, Бог так детей и не дал. А потом она серьезно заболела. Онкология не щадит ни молодых ни старых. Два года назад она умерла.

Кирилл сидел с ней на скамейке, возле подъезда, слушая историю этой многострадальной женщины.

– Семен Федорович очень сильно переживал. Ведь они прожили совместно почти тридцать лет. Вот от переживаний у него и пошли проблемы с головой. Его из-за этого и с колледжа уволили. Сначала, вроде ничего страшного. Только целыми днями на могилке у Машеньки пропадал. А потом все хуже и хуже. То тарелку супа нальет и ждет Машеньку. То встречать ее собирается с работы. Я к нему и в квартиру перебралась, чтоб как-то присматривать за ним. А потом приступы начались. Два раза его в «психушку» забирали. Вернется, вроде все нормально. Ходит, разговаривает. По хозяйству начинает заниматься. А потом все сначала. Я ему говорю, могилка у Машеньки совсем заросла, съездить необходимо, поправить оградку. А он на меня смотрит с непониманием. Какая, спрашивает могилка, какая ограда? Недавно пришел, поясняет, духи купил Машеньке на день рождения. Я сама плачу, объясняю, что нет Машеньки нашей на свете. А он злится, меня ругать начинает. Вы, только на него не сердитесь. Он никому худого в жизни не сделал. И я его не осуждаю и прощаю. Видать Бог неспроста дал нам эти испытания. Мой это крест и мне его до конца дней тащить…

Кирилл поднялся, кивнул в сторону машины и они, друг за другом в полном молчании покинули этот многострадальный двор.

Сидя в машине, ожидая зеленый сигнал светофора на узком перекрестке, Кирилл таращился по сторонам, любуясь еще ярко-зеленными молодыми листочками деревьев, освещенных ярким солнцем, проходящими задумчивыми пешеходами и лежавшей на просохшем клочке тротуара лохматой бездомной собакой интенсивно чесавшей задней лапой свое ухо, закатив к небу глаза. Пальцы настукивали по рулевому колесу такт засевшей с утра мелодии из старого доброго мультфильма. Слева, от него, медленно поравнялась «Рено Логан», с желтыми шашечками на крыше. Кирилл машинально кинул взгляд в ее сторону. С переднего пассажирского кресла, остановившегося рядом автомобиля, немного в сторону, равнодушно смотрело скуластое, чисто выбритое лицо мужчины, среднего возраста, с темной повязкой на глазу. Внезапный мощный прилив крови к вискам хлестко ударил его со всего размаха, словно увесистая оплеуха. В глазах резко потемнело, в горле пересохло, отдавая неприятной горечью. Интуитивно дернувшись, отворачивая голову, он пригнулся, стараясь отдышаться. В это время, стоявшее рядом такси с пассажиром, лихо рвануло вперед. Сзади раздался раздраженный рев клаксона. Проехав перекресток, Кирилл прижался к краю дороги, включил «аварийку», дрожащими пальцами достал сигарету, несколько раз онемевшими пальцами крутанул колесико зажигалки, стараясь выбить из нее искру. Прикурил, сделал несколько крепких затяжек. В памяти отчетливо возник образ искаженного от злобы гримасы лица и направленный на него черный ствол пистолета. Дождавшись, когда биение сердца войдет в положенный ритм, Кирилл достал из нагрудного кармана записную книжку, записал неровными цифрами запомнившийся номер такси. «Может, я все-таки ошибся?».

Дежурство в опергруппе в субботу, гораздо лучше, чем дежурство в воскресенье. Это аксиома. Во-первых, у тебя выпадает «бинго» в виде чередующихся одного «отсыпного» дня и соответственно последующего законного выходного, в понедельник. Во-вторых, построенная теория, выведенная неизвестно кем и когда, но в основном действующая без сомнений и комментариев – как понедельник проведешь, так вся неделя и пройдет, оправдывала себя полностью. Вот если в понедельник «нарисовался» криминальный труп, то вся неделя пойдет собаке под хвост и «жмуры»[151 - «Жмур» (жарг.)– труп.] будут сыпаться всю неделю. Или, например, выпил сто грамм «наркомовских» в понедельник после обеда, всю неделю пропьянствуешь.

Кирилл не был суеверным, но рьяно чтил и уважал традиции и приметы сотрудников уголовного розыска. Он ни когда не брился утром перед заступлением на дежурство. Только накануне, с вечера. Вот и в этот субботний, жаркий весенний день, сидя в кабинете, отложил все дела, развалившись в кресле, смотрел познавательную передачу по небольшому телевизору, стоящему на сейфе. При всем своем желании «подчистить хвосты» в материалах находящихся у него в производстве, осознавал, что только он до них прикоснется к ним, незамедлительно по громкой связи донесется нудный голос о дежурного – «оперативно-следственная группа, на выезд». А пока все складывалось удачно. Один раз, с утра, выехал вместе с участковым инспектором на семейный скандал, да отвез в ЭКЦ[152 - «ЭКЦ» (абр.) – экспертно – криминалистический центр.] УВД на исследование, изъятые во время личного досмотра гражданина цыганской национальности, доставленного сотрудниками ППС, наркотики. Ни что не предрекало беды.

Около семи вечера закурлыкал телефон на столе.

– «Старый», спустись вниз. К тебе клиент, возможно по твоей части, – сонно попросил помощник дежурного.

Кирилл с грустью вздохнул, выключил телевизор, привычно запихнул ежедневник под мышку, направился в «дежурку». Возле нее крутился низенький мужчина, в светлых шортах и майке. «Помдеж»[153 - «Помдеж» (сокр.) – помощник дежурного.] указал на него пальцем:

– Пообщайся с гражданином. Какую-то ахинею несет, трупы ему мерещатся.