По предварительному сговору

– Ай да Толик, ай да сукин сын! Я всегда знал, что ты лучший!

– А это не я. Наш Василий отличился. Правда перед этим, мелкая злобная шавка все-таки умудрилась его тяпнуть за палец. Я его в травмпункт направил, на перевязку. Не повезло молодому. Слава богу, что я туда не полез.

– Это еще почему?

– Как почему, «Старый»? Ведь спиртное употреблять нельзя, когда прививки от бешенства делают. А это практически месяц. Я столько не вытерплю.

– Ладно, пьянь хроническая, не юродствуй. Лучше прямо сейчас звони жене нашего пропавшего водителя, и везите ее срочняком в отдел. Необходимо провести опознание изъятого при обыске инструмента и телефона. Но я уверен, на сто процентов, что этот чемоданчик из нашей сгоревшей машины.

– Обижаешь, Кирилл. Уже позвонил, и даже Головин выделил свою служебную «Волгу», чтоб ее привезли сюда.

– За то и дорог ты мне, что очевидные истины разжевывать не приходится и подталкивать в спину не надо. Хлопочите. А я с нашей молодой мамашей продолжу беседовать.

– Что, не колется?

– Хрень всякую несет, как обычно. Но теперь уверен по-другому заговорит. Вариантов у нее нет.

– Может приложить ей пару раз дубиной по горбу, моментально все вспомнит. Если сам не хочешь, позволь мне. Я без комплексов.

– Обойдусь без твоей помощи, ласковый ты наш.

– Это ты обходительный и благодушный стал, – проворчал через плечо, удаляясь по коридору Ковалев.– Ох, не узнаю я тебя, любезнейший.

Кирилл вернулся в кабинет, прикурил сигарету и, щурясь от дыма вытянув руки вперед, навалился грудью на стол. В уголках губ появилась пренебрежительная усмешка.

– Ну что, Лебедева. Надоело мне с тобой вошкаться[125 - «Вошкаться» (жарг.) – возиться.]. Сил и здоровья у меня на тебя не осталось. Я сейчас звоню и приглашаю сюда следователя. Будешь ему серенады петь про свое трудное детство и деревянные игрушки. А он мужик ушлый, слушать и церемониться с тобой сильно не станет. Шустро «лапти сплетет»[126 - «Сплести лапти» (жарг.) –  вести замысловатую, путаную беседу с целью обмануть, сбить с толку.], в этом он мастер. Уверяю. И «канай»[127 - «Канать» (жарг.) – идти, ступать.], если так тебе хочется, лет так на десять в исправительную колонию в безоблачную Мордовию. Там научишься, может быть, рукавицы шить, хоть толк какой-то от тебя станет. О, вспомнил! Как же это я. И в инспекцию по делам несовершеннолетних надо сообщить. Жаль твоего ребенка, без матери будет расти в детдоме. Собирайся, пошли.

Деловито поднял трубку телефона и начал наугад тыкать пальцами по кнопкам.

– За что в колонию, Кирилл Сергеевич! Я ведь ничего не сделала плохого, – рыдая, завизжала цыганка. – Вы не имеете права! Это против закона, я буду на тебя жаловаться.

Он с наигранным бешенством отбросил трубку в сторону, подскочил к ней и вмазал ладонью звонкую пощечину.

– Жаловаться? Против закона? – заорал он. – Ты, паскуда, мне говоришь про закон! Убила и решила, что тебе все сойдет гладко! Придушу, тварь! Не по закону, по справедливости! Лучше сам сяду, но и ты, ничтожество, жить не будешь! Для тебя, ни про что лишить жизни человека, значит это по закону!

Выпученные глаза, страшный оскал и брызгающая слюна изо рта Кирилла сделали свое дело.

– Что вы говорите? Какое убийство! Я никого не убивала.

Кирилл спокойно вернулся на свое место, спокойным голосом продолжил:

– Теперь слушай сюда. Ты же женщина умная. Сколько у тебя классов образования?

– Четыре.

– Четыре? Это хорошо. Главное считать деньги научилась. А здесь – арифметика простая. Итак, смотри. Я тебе голосом говорю.

Щелчок зажигалки, очередная прикуренная сигарета и струя дыма в потолок.

– В субботу вечером при загадочных обстоятельствах пропадает мужчина вместе с автомобилем. Машину утром находят почти загородом. У тебя, при личном досмотре, изъят мобильный телефон «Нокиа» в корпусе черного цвета, раннее принадлежащий как раз пропавшему человеку. Это первое. Во-вторых, сегодня в ходе обыска у тебя во дворе найден черный чемоданчик с инструментом, который с уверенностью опознала свидетель, и с решительностью заявил, что данный инструмент до последнего времени находился в машине ее исчезнувшего супруга. Сечешь, Лебедева, о чем я тебе толкую. По данному факту возбуждено уголовное дело, по «сто пятой»[128 - «Сто пятая» (проф.) – ст. 105 УК РФ. Убийство.]. То бишь умышленное убийство. А это улики неопровержимые, и отмазаться[129 - «Отмазаться» (жарг.) – освободиться от ответственности.] от них тебе вряд ли удастся. Так, что в лагерь, Любушка, в лагерь. За свои грехи отвечать всегда приходится. Рано или поздно, но приходится. Поверь мне.

Лицо цыганки стало натянуто собранным. Истерика прекратилась. В ее голове судорожно кипели от напряжения мысли. Наконец-то она подняла на него недобрые глаза и заговорила.

– Ты меня не паскудь. Меня этим не проймешь. Но, за чужие дела, я отвечать не собираюсь. А сейчас извини, мне ребенка кормить надо.

Без стеснения оголила грудь, затолкнув большой черный сосок в рот ребенку. Молчание длилось несколько минут.

– Телефон и инструменты мне Колька Воронов принес.

Кирилл задержал дыхание. Решающий момент настал.

– Это кто такой? Я его не знаю.

– Двоюродный брат моего мужа. Он в субботу вечером ко мне приехал со своим дружком. Хотели денег занять, две тысячи. Ему на «побелку»[130 - «Побелка» (жарг.) – синтетический наркотик.] требовалось. Он плотно на ней сидит. Родственники от него вешаются, все из дома вынес и продал. Я не дала. Откуда у меня такая сумма. Я его даже в дом не пустила, у калитки разговаривала. Он и ушел злой как черт.

– С кем он был.

– Приятель его. Януш Оглы. Он тоже родственник, по матери моего мужа, но я его плохо знаю и не общаюсь. Знаю, что они с одного села.

– Конкретно откуда?

– В Романовке живут.

Кирилл кивнул головой. Именно в том районе был засвечен сигнал мобильного телефона, куда пыталась дозвониться Лебедева.

– Сколько им лет?

– Кольке скоро двадцать стукнет, а Януш и того его моложе. Совсем сопляки.

– Они в субботу к тебе пешком пришли?

– Колька сказал, что на «мещере»[131 - «Мещер» (жарг.) – такси.] прикатили. Но я «извозчика»[132 - «Извозчик, кучер» (жарг.) – таксист.] сама не видела. Сам знаешь, к моему дому ни зимой, ни весной не проехать.

– Что потом?

– Ну, они ушли. А утром, на следующий день, опять притащились, я еще спала. Все в грязи, воняет от них. Прошли в дом попили чай. Перед этим, прямо за столом, успели «вмазаться»[133 - «Вмазаться» (жарг.) – принять, вколоть наркотик.]. Вот Колька, после этого, мне телефон и подарил. Инструмент, в черном ящичке, попросил убрать, чтоб никто не видел. Сказал потом приедет, заберет. Я его в собачью будку припрятала. Но вы и там сумели отыскать.

– Во что они были одеты? Ну, верхняя одежда, ты меня понимаешь.

Лебедева на секунду задумалась.

– Колька в куртке черной. Кожанка дешевая, на рынке за два «косаря»[134 - «Косарь» (жарг.) – тысяча.] купить можно. А у Януша, толстовка серая, с капюшоном.

– Связаться с ними хотела зачем?

– У нас новости быстро разлетаются. Как только сегодня «менты» мужчин наших начали хватать и в отдел доставлять, я сразу смекнула, что это из-за вещей, что Колька Воронов мне притащил. Вот и пыталась ему сообщить, что ищут его. Сама сглупила, головой не додумала, надо было от телефона и инструмента избавляться. Ничего не доказали бы. Но ничего не поделаешь, сама влипла, самой и отвечать. Но богом клянусь, я не знала, что они на убийство пошли, и за их дела отвечать я не собираюсь.

– А я еще раз повторюсь, отвечать тебе все рано придется. Но, на суде, учтут твои показания. Хотя я вижу, раскаяния в твоих словах нет. Но бог тебе судья. Сейчас тебя допросит следователь, под протокол, и не дай боже тебе «переобуться на лету»[135 - «Переобуться на лету» (жарг.) – изменить показания.].