Любовь и утраты

– Я знаю, что ты устала. Я даже знаю, что устала ты не сегодня, устала ты давно, но не надо отгораживаться от меня.

– Мне так легче.

– Это только кажется. Отворачиваясь к стене, ты пытаешься вырастить скорлупу, в которой надеешься спрятать свои печали и огорчения, но от этого будет только хуже.

– Ты знаешь всё, но ты здоровый и успешный человек и не понимаешь, что иногда нет сил жить. Я ведь давно знаю, что больна. Мама этого не видела, а я не хотела с ней говорить об этом. Я боюсь больницы. Я знаю, что если лягу в больницу, то больше не выйду.

– Ты говоришь совершеннейшую ерунду. Ты просто накрутила себя, нафантазировала бог знает что. Профессор Рабухин великолепный врач, он непременно тебя вылечит.

– Ты действительно в это веришь?

– Конечно! А я буду часто навещать тебя. Просто нужно набраться терпения и хотеть выздороветь. А потом мы поедем с тобой на юг. Ты хочешь на юг?

– Не знаю.

– Ну что ты так распустилась, ты же сильный человечек. Мы поедем с тобой в Крым. Будем купаться в море, ходить по горам.

– Ты думаешь, я смогу?

– Ты непременно сможешь.

Она повернулась к нему.

– Почему ты не хочешь меня взять?

Тимофей не понял, о чём она. И она видела, что он не понял её вопроса.

– Взять меня, как женщину.

Теперь до него дошло. Чего-чего, а такого вопроса он не ждал. Просто не был готов к нему. Но нужно отвечать. Этот вопрос нельзя оставить без ответа, нельзя сделать вид, что его не было.

– Почему ты задала этот вопрос?

– Потому что мы достаточно долгое время вместе наедине, и я живу в твоей квартире. Любой другой мужчина хотя бы попытался.

– Что ж, раз у нас пошёл взрослый разговор, не буду юлить и увёртываться.

– Вот-вот, давай начистоту.

– Прежде всего, ни мне, ни тебе ещё до конца не ясно, кто мы друг другу.

– Ты говори только за себя. Мне-то всё про себя ясно.

– Пусть так. Но, во-первых, тебе нет ещё восемнадцати лет.

– Это мало кого из мужчин остановило бы.

– Постарайся меня выслушать, не перебивая. Во-вторых, я много старше тебя, и у меня нет уверенности…

– В чём? – перебила она его. – Во мне?

– Ты прикипела к моему сердцу, но я не знаю ещё, любовь ли это или во мне говорят отцовские чувства.

– А то, что я люблю тебя, что-то значит в наших отношениях?

– Ты по молодости лет можешь ошибаться. Я почти на двадцать лет старше тебя, когда ты будешь в расцвете сил, я начну стареть…

– Я ожидала чего угодно, только не такого бреда. Может, завтра на меня автомобиль наедет. Может, я скоро умру, так и не испытав, что значит быть женщиной.

– Это не разговор.

– Нет, именно разговор. Я тебя люблю и хочу, чтобы было всё сейчас, сегодня. Я не хочу уйти из жизни, не испытав всего, что положено женщине в этой жизни, пусть даже ценой тяжких ошибок.

И оттого, что она, всё так же сжавшись в комочек, лежала, не бросаясь ему в объятья, не разыгрывая бурной страсти, он верил ей.

– Хорошо. Успокойся. Сегодня тебе не до того. Ты устала, и у тебя жар. Вот когда вернёшься из больницы, мы примем решение вместе.

– Ты обещаешь?

– Обещаю. А теперь постарайся уснуть.

– Почитай мне что-нибудь.

– Ты Жюля Верна любишь?

– Кое-что читала.

– А «Таинственный остров» читала?

– Ой, что ты! Это такая толстенная книга, а я толстых книг не люблю, не хватает терпения, сразу смотрю, чем кончилось.

– Нет-нет, это увлекательно. Я тебе сейчас почитаю.

Тимофей подошёл к книжному шкафу и взял с полки том; он не искал её, точно знал, где стоит каждая его книга. Он любил Жюля Верна и часто перечитывал. Маша подложила ладони под щёку и закрыла глаза. Тимофей негромко читал вслух.

«ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КРУШЕНИЕ В ВОЗДУХЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Ураган 1865 года. – Возгласы над морской пучиной. – Воздушный шар, унесённый бурей. – Разорванная оболочка. – Кругом только море. – Пять путников. – Что произошло в гондоле. – Земля на горизонте. – Развязка драмы.

– Поднимаемся?

– Какое там! Книзу идём!

– Хуже, мистер Сайрес! Падаем!