Любовь и утраты

– Не было настроения.

– А сейчас?

– И сейчас нет.

– А когда будет?

– Как только ты увезёшь меня отсюда.

– Сегодня вечером позвоню Александру Ефимовичу, как-никак он здесь начальник. Отпустит – заберу.

– А сейчас ты не можешь позвонить?

Тимофей долго не думал.

– Могу. Только не уверен, что дозвонюсь.

Маша так и подскочила: ведь если профессор согласится, она уже сегодня может быть дома. А где дома? Если отпустят, куда он её повезёт? В Хлебников она не хочет, уж лучше тогда здесь. Слава богу, процедуры «наддува» закончены. «А Тимофей дозвонится, обязательно дозвонится, – думала она, – он всё может».

– Так ты идёшь звонить?

– Ты меня прогоняешь?

– Я тебя прогоняю, потому что хочу быть с тобой.

Это она так схитрила. Ждала, что он скажет, куда повезёт. Но он не сказал ничего. Пошёл звонить. Вернулся не скоро. Лицо серьёзное. «Не разрешили», – огорчилась Маша.

– Собирайся, да поживее.

Она обомлела. Не ожидала. Стала собирать свои вещи. Фрукты и сласти, привезённые им, оставила девчатам. Тимофей вышел в коридор. Ждал.

– Машуня, какая ты счастливая!

– Да у вас тоже всё будет хорошо.

– Да я не о том. Какой у тебя Тимофей! Обзавидуешься.

– Какой?

– Красивый, богатый. И любит тебя.

– Кто это может знать?

– Дурёха, да это же сразу видно.

– Прощайте, девчонки. Поправляйтесь и не скучайте. Я вас навещать стану.

– Охота была тебе сюда возвращаться? Живи полной жизнью.

– Я своего слова не меняю. Бывайте!

Обнялись, расцеловались. Закрыв за собой дверь палаты, прислонившись к косяку, выдохнула:

– Уф! Наконец-то!

Подскочил Тимофей.

– Тебе нехорошо?

– Мне очень хорошо. Бежим скорей, пока не вернули.

Схватившись за руки, они побежали вниз по лестнице, вызывая недоумение больных и медперсонала. Но они никого не видели вокруг – они были только вдвоём. Только Он и Она.

7

За три дня, проведённых дома, Маша заметно оживилась, повеселела, всё делала вприпрыжку, напевая что-то лёгкое, это были всё детские песенки. На лице её появился здоровый румянец, совсем не тот, что видел он на её щеках перед госпитализацией. Когда Тимофей расспрашивал её о лечебном процессе, она по-ребячьи надувала губки, говорила, что это совсем не интересно, и она хочет поскорее об этом забыть. Перед выпиской профессор Рабухин рекомендовал ей больше бывать на воздухе. «Хорошо бы за городом, – сказал он, – совершать пешие прогулки, но не уставать, а если, случится, устанет, лучше посидеть в саду или в парке, тепло укутавшись». Этой программы они и придерживались. Когда находили удобное местечко, где не было сквозняков и надоедливых прохожих, Тимофей извлекал книгу и продолжал читать. Так они постепенно добрались до второй части.