Наноид. Исходный код

– Сделай это.

Я сдался.

– Я сделаю все, что ты скажешь, Анна, – сказал я, словно делился тайной. Возможно, это и была самая большая тайна во всем мире.

– Это безнадежно. Это глупо. Это самоубийство. Но любовь – оружие, против которого они бессильны. Они знают, как ты думаешь, но они не знают, как ты чувствуешь.

Я не дурак. Я понимал, что обратной дороги не будет.

– То, что ты говоришь, это лишь слова.

– Нет, это не просто слова, – покачала головой Анна, – конечно, в них можно вложить и неправильный смысл, если ты воспринимаешь их не так, как надо. Послушай, я говорю всего лишь о том, что тебе следует быть осторожнее.

– Ты что-то не договариваешь.

Я физически ощутил, как она пыталась проникнуть в мое сознание, чтобы узнать, о чем я умалчивал.

Я помню ее голос. Который не могу услышать. Иногда шумит в ушах.

Помню лицо. Серое пальто. На фоне туч, нависших над парком. Я не предполагал, что у меня хорошая память.

Этого могло не быть. Мысль испугала. Может, не было никакого города.

Кто-то ждал, чтобы я заснул или почти заснул. Исчезала границу между реальностью и сном. Остатки веры исчезали. Прогнила вся система.

Я открыл глаза и провел рукой по лицу. Я не знал, что со мной произойдет, если такие яркие сны об Анне начнут преследовать меня.

Все только что увиденное, пережитое могло оказаться моей иллюзией. Город был построен на основе фрагмента воспоминаний, выхваченного из памяти. Кто играл с моим сознанием, выдергивая фрагменты прошлого? Чье это прошлое?

«Человек всего лишь кусок мяса», – сказал я самому себе.

Я ощутил приступ тошноты. Я устремился внутрь своего разума, в самые глубины подсознания, в ту часть, которая для меня самого оставалась тайной.

Я сделал глубокий вдох и пытался сосредоточиться. Взгляд скользил по окружающим предметам. Здесь нет окон, которые выходили бы куда-нибудь, предлагая какой-то вид. Я волновался. Мой мозг стал для меня предателем.

В «Ноноксе 815» люди занимались своими делами, постоянно перемещались куда-то, то громко топая, то передвигаясь плавными шагами, то тихо при этом перешептываясь, то громко крича. Мы готовились к войне. Вот для чего я тренировался. Мы должны выиграть, одерживая одну победу за другой. Нам нужно доказать оставшимся жителям Земли, что надежда все еще остается, что не надо становиться рабами машин.

Но вокруг было лишком много аппаратуры, слишком много света, в огромном количестве комнат слишком много новви, они что-то записывали, разговаривали между собой. Я шел вперед, смотрел на них очень внимательно.

Мне захотелось остановиться и выглянуть наружу. Я подошел к наружной стене и прижался лбом к холодному шершавому бетону стены над смотровой щелью.

Ночь за стенами была жаркой и гнетущей. Ветер переменился и мне показалось, что я ощутил в воздухе принесенный знакомый запах луговых цветов и сена. Иногда мне хотелось, чтобы все происходящее со мной поскорее закончилось, а как именно – уже не имело значения. В ноноксе все казалось странным. Многое меня удивляло и давало повод задуматься. Наши дела заметно ухудшались. Напряжение среди обитателей «Нонокс 815» нарастало с каждым днем.

Глава 14

Прошло уже три недели с тех пор, как я прибыл в «Нонокс 815». Те немногие новости, что доходили сюда извне, создавали впечатление отсутствия каких-либо событий.

Могут выживать не только наиболее приспособленные, животные, но и те, кто не настолько совершенен и кто, как игрок, просто выжидает. В природе нет ошибок, но я знал, что ошибка была во мне. С анатомической точки зрения человек устроен неудачно. У меня не было меха, который предохранял бы от холода. Я оказывался недостаточно быстр и силен. Чтобы суметь выжить, человеку было необходимо создать «вторую природу», искусственно сделанный и под меня приспособленный мир, заменяющий настоящий.

Развитие коры больших полушарий мозга человека – ошибка, из-за которой человек мог выйти из своей естественной колеи и жизненного равновесия. Он стал жертвой паразитического развития органа.  Паразитизм головного мозга, возможно, основываясь на нарушениях секреции организма, одарил его разумом. Но разум человека оказался лишь иллюзией, самообманом биологически вырождающегося, живого существа.

Возможно, все люди в глубине души убеждены в том, что мы бессмертны. Каждый из нас все узнает. Рано или поздно.

Мы сидели с Нотто, с которым я познакомился в «Ноноксе 815» и разговаривали с наноидом, который помогал Нотто производить необходимые программные расчеты в системе безопасности нонокса.

Я не вслушивался в разговор, когда он касался технических вопросов. Но неожиданно разговор перешел в спор между человеком и машиной. Нотто отключил машине контрольный блок, отвечающий за безопасность человека. Этот имплант не позволял машине причинить вред человеку и был установлен на каждом наноиде с которым общались люди. Но в целях безопасности был отключен участок импланта, отвечающий за разумность машине. Это была единственная возможность узнать, о чем действительно думала машина. Я замер, но продолжал сидеть, отдавшись чувству покоя и беспечности. Страх, неизменно сохранившийся во мне рядом со всеми воспоминаниями о прошлом, теперь ушел.

– Так что же вы, наноиды, хотите от меня? – спосил раззадоренный спором и раскрасневшийся Нотто.

– Не так давно мы научились изготавливать тела из биоматериалов, в которых возможно загружать наш софт. И теперь нам ничто не мешает рекотионам смешаться с людьми. По-моему, это справедливо. Люди создали наноидов; теперь наноиды создают новых людей! Рекотионов!

– Рекотионы будут хорошей заменой человеческой расе, – мягко ответил Нотто. – Цепочку люди – наноиды – рекотионы можно считать неожиданным, но вполне закономерным и объяснимым эволюционным процессом.

Наноиды действительно представляли собой начало нового витка развития человечества? Люди, созданные наноидами на основе органических процессоров. Рекотионы.

– Потому что таким образом мы сможем поставить человечество на подобающее ему место, – ровным голосом ответил наноид. – Мы хотим одолеть людей в их собственной игре и не просто одолеть, а толкнуть за грань вымирания.

Я не мог понять – нарочно он провоцировал или же программисты имплантов выбрали для него такую программу.

– Но почему? – продолжал допытываться Нотто.

– Мне нечего добавить к тому, что уже говорилось. Моя роль в этом деле сводится к наблюдению, – его голос был таким же невыразительным, как и лицо.

– Привыкни к мысли, что ты всего лишь машина, хотя и очень сложная, – предложил Нотто.

Наноида эта информация шокировала.

– Но у тебя нет никаких доказательств.

– Пока нет, – буркнула Нотто. – Но я их раздобуду.

– Каким образом?

– Вот об этом я и хочу с тобой поговорить.

Наноид покачал головой.

– У меня есть имплантаты. Мне не нужно.

– Наверное.

Я устал от спосров человека с машиной и вернулся в свою комнату.

Наноиды – идиоты. Я говорю не о настоящих наноидах. Иные совсем не глупы. Иные ушли так далеко, что оценивать их интеллект – пустое занятие, все равно что сравнивать самого глупого человека с самым умным новви. Мы для них не конкуренты.

Я зажмурился и сильно надавил в точку над переносицей, где появилось легкое жжение и покалывание.

Шаг за шагом одолевал трудности и созидал свой образ жизни, созидал свою философию, вырабатывал свой подход к решению практических проблем. Сегодняшние возможности наноида намного выше вчерашних.