Капкан для германского короля

Главное место силы в земле германцев – это окрестности города Гослара под Ганновером. Когда-то, давным-давно, в Госларе была столица немецких земель. Там находился главный алтарь Ирмина, там был распят Бальдр Крестос, там, в земле Гослара, заключена божественная энергия Одина-первобога! Мне было видение, – дядя Карл заговорил быстрым полушепотом, – мне было видение. Наши предки аса Вилиготисы дали мне знание, дали заклинание. Я могу вызвать силу из места силы и заключить ее в любой предмет. Если на этом предмете начертаны руны, сила его будет безграничной!

Дядя Карл замолчал. Затем он откинулся назад и, глубоко вздохнув, продолжил задумчиво, как бы не обращаюсь ни к кому:

Я отдал этому всю свою жизнь, я подобрал точные формулы для задействования всех сил природы. Понимаешь, все должно совпадать – извлеченная сила с предметом, предмет с рунами – если чего-то не хватит, если заклинание будет неправильным или не подобающим форме предмета, сила не сработает, – дядя Карл обреченно покачал головой, – годы… годы труда не покладая рук, и все это почти насмарку… Карл Вольф, – отчеканил дядя, вскинув глаза на Франца, – этот прислужник Вотана, он всему виной. Горе, горе нам, арийцам, если мы разделяемся в себе – тогда враг может прийти и сразить нас! Стараниями Вольфа, – монотонно заговорил дядя Карл, обратив глаза в пол, – я отлучен от фюрера. Помнишь, там, в письме – рейхсфюрер говорит, что больше не может передавать вождю мои предостережения. И вождь не услышит самое главное, самое страшное мое пророчество.

Силы вотанизма, его энергия охватили землю. Так же, как и у нас, ирминистов, у них, вотанистов, есть свои места силы, свои заклинания, свои рунные формулы. Ирмин против Вотана – вот какая битва разворачивается сейчас на Земле. Я знаю вотанистских богов, я знаю их места силы. – дядя Карл посмотрел в глаза Францу, – одно из них было в Польше, на поле Грюнвальдской битвы – в полуторастах километрах к юго-востоку от Данцига, – там, где позорно закончил свои дни под ударами Вотана великий Тевтонский орден! И вот сейчас трагедия может повториться снова. Фюрер опьянен успехом, вся Европа лежит у его ног. Его советчики, ослепленные Вотаном, пророчат ему победу и на Востоке. Но сила славянских богов слишком велика. Мы не совладаем с ней без призвания на помощь силы Ирмина и Одина. Я посылал фюреру страшную хальгариту, явившуюся мне во сне – о нашем разгроме под Москвой. Но стараниями вотанистов она не дошла до вождя. И теперь судьба Германии – в наших руках. – дядя Карл взял Франца за плечи, – Ты последний из рода Вилиготисов. Ты должен помочь мне, так же как помогал мне мой брат и твой отец. Именно тебе подвластна сила рун. Именно ты сможешь направить всю неисчерпаемую мощь наших богов против богов славянских и сломить их дух в грядущей битве!

Дядя Карл умолк и опустил руки. Он смотрел на Франца, а Франц смотрел на него, пытаясь понять, что ему делать. Сказанное дядей не умещалось в его голове, но напор и сердце, с какими его дядя вел свое повествование, завладели им.

Мой отец помогал Вам, дядя? – спросил Франц.

Дядя Карл ответил не сразу, замешкавшись, словно сперва не понял вопроса.

Да, мой мальчик. Твой отец целиком и полностью разделял мои убеждения и был со мной до конца. Он был одним из проводников ирминистской веры, носителем наследственной силы Вилиготисов. Я посылал его в Польшу вместе с нашими войсками. Мы хотели разрушить место силы в Грюнвальде. И нам это удалось. Правда, ценой его жизни. Тем самым мы обеспечили успех нашего оружия в Европе – что бы там не говорил группенфюрер Вольф! – последние слова дядя Карл произнес с нескрываемым сарказмом.

Как он погиб? – спросил Франц.

Мой мальчик! – дядя Карл наклонился к Францу и проговорил с нежностью, – когда-нибудь мы с тобой обязательно поговорим и об этом, а сейчас поверь в одно – твой отец погиб как герой и настоящий ариец. И прости меня за то, что у нас так мало времени. В те короткие минуты, что нам отведены, я не смогу объяснить тебе всего. Знай главное – ты принадлежишь к могущественному роду Вилиготисов – потомков асов и уанов, ведущих происхождение от Тевта. Нам, Вилиготисам, назначено Ирмином быть сакральными королями германского рода. Когда падет последний из нас, исчезнут с лица земли германцы, падут под ударами Вотана.

Но что же я должен делать? – сказал Франц.

Сейчас, – сказал дядя Карл, нащупывая что-то во внутреннем кармане кителя. – Сейчас я все тебе объясню. Вот! – дядя Карл извлек из кармана небольшой предмет и протянул его Францу. Это был перстень. Массивный серебряный перстень с большим камнем, обрамленным тяжелым узором из дубовых листьев. По сторонам камня можно было различить среди ветвистого узора рунные символы. Дядя протянул перстень Францу, – Возьми его.

Словно завороженный, Франц потянулся за перстнем. Поднеся его ближе, он разглядел в центре него, как бы на возвышении из отчеканенных из серебра дубовых листьев, искусно ограненный рубин дивной воды. Рубин светился изнутри, переливался тугим, теплым светом. Франц повернул перстень сначала влево, затем вправо. По сторонам рубина, также обрамленные чеканными дубовыми листьями, слева и справа, выступали рунные узоры – несколько рун, тесно сплетенных друг с другом и заключенных в круг. Серебро перстня было теплым на ощупь, а в кончиках пальцев Франц ощутил легкое покалывание. Он вопросительно посмотрел на дядю.

– То, что ты держишь в руках, – проговорил Карл Мария фон Вилигут, – есть Меч Ирмина! – он подождал немного, словно пытаясь понять, сколь сильный эффект произвели его слова на племянника. Видимо, на лице у Франца отобразилось охватившее его волнение, поскольку дядя, довольно улыбнувшись, продолжил. – Этот перстень выкован из серебра, добытого в предгорьях Раммельсберга, под Госларом – в священной земле Бальдра Крестоса. Я заключил в него силу, которая таится в недрах этой ирминистской святыни. Этот камень, – дядя показал пальцем на рубин, – добыт в горах Рейнской области, там, где славили Ирмина салические франки, еще до того, как их алтари были разрушены Людовиком Благочестивым. Этому рубину – тысяча с лишним лет.

– Посмотри на руны, выбитые по сторонам перстня. Я повторяю здесь одну и ту же формулу три раза – по бокам от камня и под ним. В этой формуле все руны соединены воедино – чтобы вобрать всю силу, на какую они способны. Вот уже знакомая тебе руна «Хагал» – дает свою силу разрушения – чтобы сокрушить, уничтожить врага, – а вот и оружие для этого уничтожения – руны «Зиг», а между ними – руна «Э» с божественной стрелой посередине – вензель Ирмина, – это первые руны великой формулы Вилигутов, данной мне в откровении: Swerta Ermennes Slahit! – дядя Карл на мгновение остановился и посмотрел на Франца, тот вопросительно смотрел в ответ.

– Это язык древних германцев. Все хальгариты посылаются мне на этом языке. По-немецки это означает «Меч Ирмина разит!» – дядя Карл сделал торжественную паузу. Франц слушал, затаив дыхание.

– Три раза, мой мальчик! – сжав кулак пропел дядя, задерживаясь на каждом слове. – Об этом говорит наше Святое Писание, уничтоженное Людовиком Благочестивым и обретенное мною вновь тысячу лет спустя: Бог есть двоичность – отсюда камень и серебро, Бог есть троичность – отсюда три рунных става. Поспешим же, мальчик мой, сейчас я подхожу к самому главному.

Дядя Карл опустил руку в карман кителя и вскоре вынул её обратно, держа кончиками пальцев еще один перстень. Новый перстень был тоже из серебра, и тоже с камнем, только на этот раз камень был зеленым. Дядя Карл протянул перстень Францу и ободряюще кивнул: – Возьми его.

Франц переложил рубиновый перстень в левую руку, а правой взял из руки дяди другой. Он снова поднес его поближе к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Перстень был точно такой же, как первый – резные руны, плотный, красиво ограненный камень, переливающийся изнутри тугим светом, – только рунный узор слегка отличался от предыдущего и камень был другим.

– Это то же госларское серебро и тот же рейнский камень, только в этом перстне он – изумруд, – пояснил дядя, указав на перстень глазами. – В этом серебре и изумруде точно также заключена энергия места силы – энергия Ирмина. Этот перстень называется «Щит Ирмина». Рубин – камень Бафомета, камень нападения. Изумруд же – камень Магога, камень защиты. Здесь тоже три става – для придания мощи, – но руны здесь другие. Вместо руны разрушения – руна защиты «Нот», – первая руна в слове neriu – «спасаю»; за нею вязь – руна «Зиг» с припиской «Ка», вензель Ирмина, и снова «Зиг» -«Ка»: первые руны формулы «Skelduz Ermennes Skirmit» – «Щит Ирмина Хранит»!

– В твоих руках, мальчик мой, – продолжил дядя, – величайшая сила всех времен и надежда Рейха. Мне была хальгарита. Сам Ирмин указал мне, что я должен делать. И ты, Франц из рода Вилиготисов, должен помочь мне!

* * *

– Во времена императора Фердинанда I в древней Московии правил король по имени Иван, прозывавшийся Ужасным. Он обладал огромной властью и славился необычайной жестокостью. Его власть и сила проистекали от древних славянских богов – детей коварного Вотана. Они повелели Ивану выстроить напротив замка русских королей под названием «Кремль» отдельный дворец и поселились в нем, потому что там издревле было определено место их силы – подальше от Германии и Ирмина.

– Мои друзья из «Аненербе[3 - Аненербе (нем. Ahnenerbe – «Наследие предков») «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков». Организация, занимавшаяся исследованиями, направленными на обоснование расовой теории нацистов. Основана в 1935 г. Первоначально входила в структуру СС. Президентом Аненербе через некоторое время после основания стал Генрих Гиммлер. С 1939 г. имела статус самостоятельной организации. Среди прочего организовывала экспедиции в Тибет, Исландию, Скандинавию, Боливию, Парагвай, на Канарские острова, на Ближний Восток для сбора данных оккультного характера, а также прочие антропологические и археологические исследования. Состояла из 47 отделов, в том числе отдела рунологии. Оказала большое влияние на формирование и упрочение нацистской идеологии. Представляла из себя большую бюрократическую машину, охватывавшую многие области функционирования нацистского государства. Финансировалась как за счет гос. бюджета и членских взносов, так и за счет СС и промышленников – «Дойче Банка», «БМВ» и «Даймлер Бенц». На Нюрнбергском процессе признана преступной организацией, а ее руководитель Вольфрам Зиверс приговорен к смертной казни через повешение.]», – перебил сам себя дядя Карл, отвечая на немой вопрос, выразившийся на лице Франца, – помогли мне собрать материалы, получить доступ к древним рукописям. По ним я смог сделать расчеты. Место силы славянских богов расположено в Москве, там, где во времена короля Ивана стоял его дворец, называвшийся Опричным. Эти данные точны. Я просил нашего посла в России, графа фон Шуленбурга – истинного приверженца ирминистской веры, – проверить их на местности. Сомнений быть не может. Все знаки, все энергетические точки там, на этом месте. Граф представил мне точные доказательства.

Сделав паузу, дядя Карл посмотрел на Франца, вероятно, удовлетворился его поглощенным рассказом взглядом и тут же продолжил быстрым, деловым тоном:

– Сам дворец простоял всего пять лет, пока не сгорел во время набега крымского хана. Сначала его перестраивали, но после смерти Ивана он пришел в запустение и был застроен другими домами. На его месте в XVIII веке появился Московский Университет. Но сила языческих богов, приведенных в эту местность Иваном, никуда не делась. Она осталась там, под спудом. И именно в это место мы должны направить свой удар, если хотим эту силу переломить!

Не давая Францу опомниться, дядя Карл продолжал:

– Мне нужно было рассчитать точку приложения, наибольший сгусток силы. И я нашел ее, а граф Шуленбург, сделав замеры по моим указания, подтвердил: точка силы, в которой наиболее сгущается энергия и куда нужно направить силу рун, находится под памятником некому известному среди русских ученому по имени Ломонософф, установленному перед зданием Московского Университета, там, где во времена короля Ивана проходила северо-восточная граница его замка. Сам дворец находился левее, но боги не любят быть в центре людских дел, они всегда в стороне, чтобы удобнее было наблюдать и управлять. Какое удачное совпадение, что в нужном нам месте был поставлен памятник! Это будет для тебя прекрасным ориентиром.

Франц недоуменно посмотрел на дядю. Тот придвинулся к нему вплотную.

– Ты поедешь в Москву. Возьмешь с собой Меч Ирмина. Я останусь в Германии и буду держать Щит Ирмина. Рунный круг указал мне дату – 1 декабря. В этот день ты должен ровно в восемь часов вечера возложить Меч Ирмина к подножью памятника, о котором я говорил. Ровно в этот же день и час я буду находится в Зале Славы замка Вевельсбург, где возложу Щит Ирмина в центр солнцеворота. Я совершу рунный обряд и вызову силу Бальдра Крестоса. Луч этой силы ударит точно от Щита Ирмина через Меч Ирмина, между которыми через пространство установится рунная дуга, в центр силы славянских богов. Этого удара они не вынесут. Свершится повеление Ирмина, и славянское племя будет повержено на сотни лет!

Дядя Карл умолк. Густой, тягучий воздух повис между ним и Францем. Франц не мог пошевелиться. Он смотрел в глаза дяде Карлу. Избраннику Ирмина. Германскому королю.

Дядя Карл отвел взгляд в сторону и сказал куда-то мимо Франца:

– Я видел это так же ясно, как вижу тебя: поверженных солдат фюрера, горящие танки, сбитые самолеты, отступающие войска. Мне была дана хальгарита: «Сила Востока вечным посрамлена Ирмином, Силою Силу убив, точно направь свой меч и точно поставь свой щит, чтоб не были изгнаны прочь из Мидгарда на тысячу лет гордого Тевта сыны, ибо без этой защиты пропасть их ждет и могила»

– Мы стоим на грани гибели, – дядя Карл вновь посмотрел на Франца. – Тебе, потомку Вилиготисов, выпала обязанность защитить Германию.

На мгновение в комнате повисла пауза.

– Но дядя. – выпалил Франц, вдруг оправившись от оцепенения, – Как же я попаду в Москву?

– О, не беспокойся, мой мальчик, – ободрился дядя Карл, – эту задачу решить совсем не сложно. – он улыбнулся. – Фюрер обещает взять Москву к 16 октября. Судя по оперативной обстановке, первыми туда войдут части 4-й танковой армии Гепнера. Вот, – дядя Карл снова запустил руку во внутренний карман кителя и достал оттуда небольшой листок размером с половину машинописной страницы, Франц успел разглядеть бланк Времахта с орлом, сжимающим свастику, с отпечатанным типографским текстом и вписанными чернилами рукописными вставками.

– Я позаботился обо всем заранее, – сказал дядя Карл, кивая головой, – я надеялся, что ты все поймешь и не откажешь мне. Благодарение Ирмину, в тебе проснулась память рода Вилигутов.

Дядя Карл развернул листок так, чтобы Франц смог его прочесть.

– Тебя ведь должны призвать на фронт, не так ли?

Франц утвердительно кивнул.

– Мои друзья помогли мне воспользоваться этим. Это, – дядя Карл указал на листок глазами, – твоя повестка и одновременно твое назначение в штаб генерала Файеля, командира 2-ой танковой дивизии, которая войдет в состав 4-й танковой. Сейчас его дивизия стоит во Франции, в районе Бордо. Но уже через две недели она будет переброшена под Смоленск с тем, чтобы ударным броском идти на Москву. Надеюсь, мой расчет верен. Ты должен будешь попасть в город вместе с частями 2-ой танковой. Командира дивизии, Рудольфа Файеля, я знаю много лет. Это честный ариец и истинный сын Ирмина. Он поможет тебе. Вот здесь, – дядя снова полез в карман и вытащил свернутый пополам конверт, – письмо к нему. Он будет во всем тебя поддерживать, ибо твоя главная задача – выполнить свою миссию. Чтобы все прошло успешно и тебе не мешали посторонние, Рудольф даст тебе охрану – я пишу ему об этом.

– После взятия Москвы сопротивление русских возрастет как никогда. Если не нанести им рунический удар, Москва очень скоро будет потеряна. Думаю, продвижение наших войск будет остановлено на несколько месяцев. Все это время, до самого Дня предначертания 1 декабря, дивизия Файеля будет оставаться в районе Москвы. Так что в этот день ты спокойно сможешь попасть в центр города и выполнить то, о чем я тебе рассказал, – дядя снова сделал паузу. – Свершится предначертание рун, и тевтонская раса обретет высшую силу. – торжественно подытожил он.

– А если дивизия все-таки уйдет дальше? – спросил растерянно Франц.

– Что? – дядя Карл прищурил глаза, словно не расслышал вопроса. – А, нет-нет, – он закачал головой, – это решительно невозможно, войска не двинутся дальше, пока я не расчищу им путь. Но даже если дивизию Файеля перебросят на другой участок, Рудольф позаботится о том, чтобы ты остался в Москве как минимум до 1 декабря.

– Итак, – дядя Карл положил листок с мобилизационным предписанием на стол и протянул Францу руку для пожатия. – готов ли ты стать посланцем Ирмина?

– Я… – Франц попытался совладать с круговертью мыслей, проносившихся в его голове. Дядя Карл смотрел на него твердым, ровным, полным достоинства взглядом и терпеливо ждал. – Я готов, дядя Карл, – произнес он наконец. В груди его разливался предательский холод сомнения и страха.

– Франц, мальчик мой! – дядя Карл высвободил своей левой рукой из застывшей правой руки Франца, смотревшего неподвижно на дядю и не замечавшего ничего вокруг, перстень Щит Ирмина и, убрав его в нагрудный карман кителя, обнял ею Франца за плечо, а правой рукой захватил руку Франца в крепкое рукопожатие. – Благодарение Ирмину! – дядя отпустил Франца и отстранился назад, как бы рассматривая его, словно пытаясь понять, правильный ли он сделал выбор, хотя, если Франц все правильно понял, выбора-то у него как раз и не было.

Вдруг дядя Карл поднялся на ноги, резко отодвигая за собой стул. Франц тоже, как по команде, поднялся, продолжая все так же смотреть на дядю.

– Запомни, мальчик мой. – сказал дядя Карл, забирая со стола мобилизационное предписание. сворачивая его вчетверо и протягивая его Францу, – у нас очень много врагов. Если ты не хочешь все погубить, ты должен сохранить свою миссию в тайне от всех, кроме тех, кто в нее посвящен.