Тесей

– Сперва, Тесей, исполни речь Афины, для города полезную. Ты прах не слишком ли отдать поторопился аргосцам этим юным, чтобы они перенесли к себе его? Сначала, взамен трудов народа и своих, ты клятву с них возьми. Клянется ж пусть Адраст – он царь и за свою страну в ответе. А клятва в том, что Аргос никогда в афинские не вторгнется пределы, и, если б кто другой вступить задумал, он с оружием в руках мешать обязан… Дальше – кровь из жертвенных животных соберешь ты в особенный котел. Когда от пепла Трои Алкид к делам переходил иным, он дал тебе добычу, чтоб ее ты посвятил на очаге Дельфийском. Треножник был то медный. В его недра дай овчей крови стечь, а клятву ты на меди начертаешь. Аполлону затем ты дар Геракла перешлешь, и в памяти у эллинов присяга останется Адрастова прочней закреплена Дельфийцем. Меч, которым овец колол для жертвы, зарыть потом ты должен, где костерной груды чернеть остались угли, чтоб, если на Афины дерзновенно аргосец встал, – поднявшись, длинный меч прогнал его смятенным.

Не дожидаясь ответа, Афина мощно оттолкнулась своим огромным копьем от земли и, блеснув в небе, словно яркая звезда, которой сын хитроумного Крона знаменье шлет морякам, скрылась за тучей так же внезапно, как появилась. Тесей же все исполнил, как Паллада приказала. После кости спаленные он отдал аргосским матерям и вдовам, а поле то, где их тела пожрало пламя, он светлоокой Тритониде посвятил.

152. Дружба и союз с Пирифоем

По непререкаемой воле Мойры Лахесис у могучих героев, рожденных от двух отцов – смертного и божественного, как правило, были братья-близнецы, как, например, у Полидевка был брат Кастор, а у Геракла – Ификл.

У Тесея же брата не было. Он, конечно же, хотел быть сыном Посейдона и, чтобы у него был брат-близнец, рожденный Эфрой от смертного Эгея. Однако Эфре Могучая Судьба даровала только одного сына. И все же, хоть и с большим опозданием, таинственный Рок, понять который смертный не в силах, послал Тесею друга, ставшего для него даже больше, чем братом.

Первые подвиги Тесея прославили его на Коринфе, истребление чудовищного Минотавра сделало его выдающимся афинским героем, ведь живую дань юношами и девушками Криту платили Афины. Когда же Тесей, став афинским царем, объединил всю Аттику вокруг Афин и превратил их в большой полис, который со временем становился все могущественнее, о его силе и храбрости стали говорить по всей Элладе.

О Тесее узнал Пирифой – царь фессалийского племени лапифов, сын героя Иксиона, имевший, как говорят некоторые, в качестве божественного отца самого Зевса. Пирифой, одержимый богиней дерзости и спеси Гибрис, возжелал испытать молодого афинского царя и угнал из Марафона почти всех Тесеевых коров. Когда же царь лапифов услышал, что хозяин стада с оружием в руках пустился по его следу, то не бежал, но, напротив, дерзко повернул ему навстречу.

Плутарх говорит, едва оба мужа завидели друг друга, каждый был восхищен красотою и отвагой противника, и они одновременно оба воздержались от битвы.

Пирифой первым протянув руку и радостно сверкая зеленоватыми, как у дикой кошки, глазами, сказал так понравившемуся ему Тесею:

– Возрадуйся великий Тесей! Мое имя Пирифой, я воспитан в семье царя фессалийских лапифов Иксиона, хотя мать моя Дия говорит, что во сне ее соблазнил сам Зевс, чтобы отомстить ее мужу Иксиону за его страсть к Гере. Мать говорит, что мое имя означает «быстрый, как струя» потому, что она, как могла, быстро пыталась ускользнуть от Зевса-Кронида, но не смогла. Я прошу тебя, царь прекрасного города Паллады, стань моим самым строгим судьей за совершенную кражу, и я заранее согласен с любым наказанием, какое ты назначишь мне за угон твоих коров.

Тесей же не только пожал протянутую руку, но и, пристально посмотрев Пирифою в глаза, показавшиеся ему изумрудными, словно пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки души юного царя лапифов, обнял его с такими восторженно-почтительными словами:

– Радуйся, славный сын Зевса! Я не только с великой радостью прощаю тебе невольную вину, ведь ты взял моих коров в то время, когда мы не знали друг друга, но и предлагаю тебе искреннюю дружбу и нерушимый союз в борьбе с любыми врагами.

Пирифой с радостью согласился, и, не сводя друг с друга влюбленных глаз, свой уговор они скрепили клятвой и обменялись кинжалами в знак самой преданной дружбы. Эту клятву друзья сдержали и совершили вместе много подвигов.

Отныне Тесей и Пирифой были неразлучны и всё делали сообща, словно любящие супруги. Судьбой давно было предначертано им вместе воевать с амазонками, в Калидонской охоте участвовать, сражаться плечом к плечу в знаменитой битве лапифов с кентаврами, похитить из Спарты Елену Прекрасную.

Некоторые считают, что друзья участвовали так же и в плаванье аргонавтов за золотым руном, другие же говорят, что в это время они были в Аиде, накрепко прикованные к каменному трону Леты.

Говорят, так же, что неразлучные друзья часто организовывали пиратские набеги и среди их добычи всегда было много красивых дев, и царица амазонок Антиопа, ставшая Тесею возлюбленной супругой, была среди них.

Последним совместным подвигом неразлучных друзей стала их роковая попытка завладеть властительницей подземного царства Персефоной, которая закончилась для друзей очень печально – они провели в каменном плену в Аиде несколько лет, пока Геракл не освободил Тесея, а Пирифоя Персефона не отпустила.

153. Битва кентавров с лапифами

Через некоторое время Пирифой, собираясь жениться на внучке бога северного ветра Борея Гипподамии, дочери фессалийского Бута, пригласил своего нового друга Тесея на свадьбу, чтобы поближе с ним познакомиться и заодно показать исконные земли лапифов.

На свадебный пир жених позвал так же и тучеродных кентавров, которые были родственниками и его, и невесты. Однако, поскольку гостей оказалось больше, чем мог вместить скромный по царским меркам дворец Пирифоя, кентавры, братья его по смертному отцу Иксиону, вместе с сыном царя Пилоса Нелея и Хлориды Нестором, Кенеем (или Кенидом, ибо раньше он был девой Кенидой) и другими владетелями из Северной Фессалии залегли за столами, накрытыми в просторной затененной дубравой пещере с высокими сводами-потолками.

На свадьбе был темноволосый юноша Менесфей с серыми глазами, глядящими все время упрямо. Приходящийся двоюродным братом Эгею, он был дядей Тесея, хотя они были почти ровесниками. Говорят, этот Менесфей все же поднес одному из кентавров большой двуручный кубок с вином, несмотря на строгий запрет предусмотрительного Тесея. Кентавры, никогда ранее не знавшие вина, почуяв его необычный дурманящий запах и, распробовав его вкус необычный, оттолкнули стоявшее перед ними кислое молоко и бросились сами наполнять вином кубки и посеребренные костяные рога. Им очень понравился вкус неразбавленного вина, и они с жадностью набросились на него, и потому быстро опьянели. Вскоре разношерстной толпою наполненная, веселым пированьем зашумела, загудела пещера.

Овидий в «Метаморфозах» поет, что, когда Гименея собравшиеся на свадьбе гости запели, и брачные огни задымились у входа, показалась молодая невеста в окружении женщин замужних. С такой красивой супругой – счастливцем назвали все Пирифоя, но в предвестье едва не ошиблись. Эвритион, один из самых необузданных и свирепых кентавров, которому оба сердца, особенно конское, сильно вино разожгло, а краса новобрачной человеческое сердце опьянила сладострастием плотским, схватил Гипподамию за длинные волосы и силой поволок в лес, окружавший пиршественную пещеру. Другие тоже пьяные кентавры, обуреваемые лютой похотью, тут же последовали дурному примеру собрата и набросились на ближайших женщин и даже на отроков.

Криками женскими вся пещера наполнилась, и в возникшей неразберихе первым нашелся и грозно воскликнул Тесей:

– Сумасбродство какое, Эвритион, на нечестивое преступленье толкает тебя, что при мне ты смеешь оскорблять лучшего друга моего Пирифоя, – этим ты нас двоих смертельно бесчестишь, и это тебе просто так не пройдет!

Духом великий герой не напрасно это сказал и слова свои подкрепил взмахами палицы медной, ею он не только от наступавших отбился, но и незаконную отнял у буйных добычу. Наглый Эвритион волосатыми своими руками пытался тыкать мстителю за друга прямо в глаза, потом, встав на дыбы, в благородную грудь хотел ударить Тесея передним копытом, но выбил у него только палицу из руки. Тогда схватил Эгеид оказавшийся под рукой большой сосуд с неразведенным вином и, широко размахнувшись, в голову противника бросил, и тот, весь в крови, оглушенный, на песок был опрокинут кверху копытами.

И тут настоящее закипело сражение. Сначала со всех сторон летела разная утварь пиров, а затем пошли в ход ножки столов и алтарные жертвенники и, наконец, дошла очередь до мечей и копий, а также до сосен и других высоких деревьев.

Не зная усталости, поражало врагов Пирифоя пагубное для кентавров копье, от него пали двуприродные братья Петрей, Лик, Хромид, Гелоп, Киллар и еще несколько могучих двойными телами кентавров. Рядом с возлюбленным другом сражался быстрый и ловкий герой Эгеид. Все той же палицей медной Тесей уложил Медимна и метателя копий Ликота и Гиппозона, чья мощная грудь бородой закрывалась широкой и длинной. Он уложил и Рифея, многие деревья превзошедшего ростом, и его брата Терея, приволакивавшего с высоких гор в свое жилище зачастую живыми пойманных им злобно хрюкающих вепрей и горных медведей, свирепо рычащих.

Демолсон больше не мог терпеть боевых успехов Тесея: из твердой земли суковатую с корнем древнюю вырвать сосну с превеликим усилием он стал пытаться. Вырвать, однако, не смог и, сломав, вершину в противника бросил. Но далеко от удара Тесей отстранился, вовремя Палладой предупрежденный, – ему самому так верить хотелось! Тесей всегда завидовал Гераклу, которому много помогала могучая дщерь Зевса Афина-Паллада.

Битва лапифов с кентаврами, названная многими Кентавромахией, продолжалась еще долго. И лишь тогда лапифы обагрять перестали кровью свое боевое железо и медь, как умертвили большую часть, а меньшую часть кентавров в бегство позорное обратили. Оставшиеся в живых двуприродные полузвери бежали на Фолою в Аркадии, где с ними потом бился опьяненный из пифоса Диониса Геракл. Те же из кентавров, что избежали на Фолое отравленных ядовитой желчью Гидры стрел лучшего смертного сына Зевеса бежали на Малею, где нашли убежище у своего царя Хирона, которого лапифы перед этим изгнали с его малой родины – горы Пелион.

154. Ссора Тесея с Менесфеем

Тесей, прогнав кентавров за пределы владений Пирифа, продолжал ему еще долго помогать в войне с ними на соседних землях, а непосредственно после битвы лапифов и кентавров на свадьбе у него был тяжелый разговор с Менесфеем, оказавшим роковое влияние на его жизнь. Он, наморщив лоб свой высокий, синими сверкая глазами, изругал своего юного дядю такими словами:

– Что это, ты, мой дядя несчастный, натворил на свадебном пире?! С ума ты, как вижу я, совсем спятил! Ведь я предупреждал всех и тебя в том числе, чтоб кентаврам вина не давать, даже, если попросят. И мне они обещали пить только кислое молоко и напитки медовые. Ты же, как мне потом рассказали, сам наполненные до верху вином кубки им предлагал. Ведь это стало главной причиной битвы кентавров с лапифами.

Но Менесфей, от природы упрямый, видно, не чувствовал за собой никакой вины, и сам язвительно обвинять стал Тесея:

– Доблестен ты не по годам, царственный мой племянник на бессмертных похожий. Однако полно лукавить: меня провести иль склонить к извиненью все равно ты не сможешь! Я ни в чем не виновен, а ты завидуешь славе Геракла и хоть в чем-нибудь превзойти его хочешь. Нравится тебе быть царем и властно командовать даже теми, кто рожденьем не уступает тебе. Не давать кентаврам на свадьбе вина было не справедливо, ибо нарушалось равенство прав разных гостей на свадьбе. И потом, свадьба Пирифа была далеко от Афин, и в той пещере ты не царь и мне был совсем не начальник, чтобы приказывать мне…

Яро так говорил Менесфей, совершенно в речах осмелевший. Люди говорят, много слов знал он неприличных и дерзких, но говорить с народом умел, как настоящий демагог (вождь народа), рассуждая о равенстве и справедливости. А на самом деле ему просто удовольствие доставляло нападать на тех, кто был главнее его.

До этого дня Тесей считал своего дальнего родственника по отцу неплохим человеком, только несговорчивым и излишне упрямым. Сейчас же, разгневанный непочтительными, даже вызывающе дерзкими словами Менесфея, он не сдержался и ладонью ударил его по лицу, и потом грозно сказал:

– Дерзкий упрямец, замолкни! Лучше меня не серди речью своей витиеватой или я тебя голой рукой искалечу.

Менесфей, вытирая текущую из носа кровь, смолчал, но в мыслях мстительно себе дал слово, что афинский властитель Тесей еще жестоко пожалеет об оскорблении этом.

155. Тесея и Пирифой на Калидонской охоте [138]

Овидий поет, что перестали Афины Криту плачевную выплачивать дань, и за это слава герою Тесею! Храмы – в венках, и народ к ратоборной взывает Афине, и Громовержцу-отцу, и к прочим богам, почитая кровью обетною их, пышными дарами и дымом благовонным курильниц. Распространила молва перелетная могучего имя Тесея по всей Арголиде, и по богатой Ахайе, и по другим землям окрестным, соседние народы помощи стали молить у него в бедствии оказавшись.

Помощи смиренно стал просить страшной тревогой наполненный Калидон, хоть имел своего героя могучего – Мелеагра; причиной же просьбы был вепрь ужасный, – грозной для смертных Медвежьей Богини верный слуга и ее оскорбления мститель свирепый.

Царь калидонский Ойней, говорят, урожайного года начатки всем вышним принес: Деметре плоды, молодое вино Лиэю, сок же оливы он возлил совоокой деве Афине. Эта завидная честь, начиная от сельских, досталась всем олимпийским богам, без жертв, как будто, никто не остался. Однако потом оказалось, что одни без курений остались алтари вечно юной Латониной дщери. Свойственен необузданный гнев всем богам, и в особенности – Стреловержце, которую многие за безжалостность к людям назвали Улеей (убийца).

– Такую непростительную забывчивость безнаказанно мы не потерпим! Пусть в Калидоне нам почтения Ойней не оказывает, но никто не скажет, что справедливого нет нам отмщенья! Бог, который прощает нечестие – несправедливый бог, а мне справедливость милее всего.

Молвила так Агротера и в обиде своей на поля Ойнея вепря-мстителя тут же послала: быков столь крупных, как этот свирепый кабан, в Эпире нет луговом, не увидеть таких и в полях сицилийских. Кровью налитые пламенем сверкают глаза; клином голова, шея крутая; часто щетина торчит, наконечникам дротов подобно. То ли рычит, то ли хрюкает хрипло кабан, и, вскипая, по щетинистым бокам его мощным пена бежит, а клыки – бивням подобны индийским, молния пышет из уст: листва и трава от его дыханья сгорает. То в зеленях он потопчет посев молодой, то надежду пахаря – зрелый посев на горе хозяину срежет. Губит хлеба на корню, – Деметрину ниву. Напрасно токи и житницы ждут обещанных им урожаев. С длинною вместе лозой тяжелые валятся гроздья, ягоды с веткой лежат зеленеющей вечно маслины. Буйствует вепрь и в стадах; уже ни пастух, ни собака, лютые даже быки – вожаки защитить свое стадо не могут. Люди в страхе бегут и себя в безопасности чувствуют только за крепкой городскою стеной.

Царевич Мелеагр стал собирать отряд из отборных юношей Эллады для похода против Калидонского вепря, и быстро собрался юности избранный цвет. Среди героев, собравшихся поохотиться на Калидонского вепря, был и Пирифоем вместе с Тесеем, вместе они – сама безупречная дружба.

Отряд достиг леса, и отвязали собак, чтобы вепря высматривать след. Выгнанный из зарослей разъяренный вепрь, подобно огню, мчался в середину врагов. Свирепый кабан, клыки наточив о дубовые корни, смертью многим героям грозил, яро своим скрежеща заточенным оружьем.

Дрот Ясона, направленный в зверя, даром пропал, слегка лишь ствол поранив кленовый. Копье Ампикида настигло вепря, но Артемида, решившая помогать своему мстителю, сбила с древка наконечник железный, и зверь был задет лишь древком.

Совсем взбесился кабан, изрыгая белесую пену, несется к сборищу юношей, нанося во все стороны кровавые раны. Вот зверь оба клыка направил Аркаду в подбрюшье. Вот, как сноп, повалился Анкей, его кишки, набухшие кровью обильно, выпав на землю, растеклись, и мокра обагренная почва.

Прямо пошел на врага Пирифой, Иксиона дерзкий потомок. Мощно он потрясал крепкой рогатиной в правой руке, а в левой держал острый нож – подарок возлюбленного друга Тесея. Сын же Эгея, не на шутку встревоженный, ему так заботливо крикнул:

– Стань подальше, о ты, что дороже мне и меня самого, души моей лучшая часть! В небольшом отдаленье от смертельной опасности ведь может и самый храбрый стоять. Посмотри, безудержная отвага погубила уже Аркада и Анкея.