Тесей

138. Смерть Эгея. Эгейское море

Согласно Диодору Сицилийскому, когда кровавая дань ранее доставлялась Миносу, афинские суда всегда и плыли на Крит, и возвращались в Афины в знак траура под черными парусами.

Афиняне говорят, когда корабль с афинской молодежью в последний уж раз приближался к Аттике, то и кормчий, и сам Тесей на радостях забыли заменить черный парус на белый, который должен был уведомить Эгея об их спасении, и престарелый царь, жестоко обманувшись в своих надеждах на возвращение сына, бросился в море со скалы и погиб.

Павсаний говорит, что Эгей бросился не в море, а кинулся вниз с того выступа скалы Акрополя, на котором во второй половине V в. до н. э. был воздвигнут храм Бескрылой Победы Нике.

Некоторые говорили, что забывчивость Тесея – это месть Ариадны. Она упросила Вакха, ставшего ей супругом, послать на корабль Тесея самое крепкое вино, которое на вкус такое сладкое, что его никому не захочется разводить водой. Погода была прекрасная, корабль с победителями летел домой на всех парусах черного цвета. Тесей и все остальные корабельщики, свободные от работы, часто, как варвары, пили вино неразведенным и проспали то время, когда с корабля стала различима земля Аттики. Эгей же, увидев черный парус, покончил с собой, бросившись в глубокую пропасть на Акрополе, либо он понесся на колеснице к морю и там с мыса Сунион кинулся в море вниз головой и потому море с тех пор стало называться Эгейским.

Другие рассказывают о том, что Минос принёс в жертву богам гекатомбы тучных белых быков, и Зевс (или устами делосской жрицы бог-прорицатель Аполлон, по поручению Зевса), потрясши своей страшной эгидой, устроил внезапную бурю на море, и шквальный ветер сорвал с мачты «победный» белый парус. Поэтому после прекращения бури Тесей был вынужден вернуться под чёрным парусом, и так свершилось давнее проклятье Эгея, точнее не проклятье, а прорицание Пифии, согласно которому он еще не старым умрет от непереносимой печали.

Ходила, однако, в народе и распространяемая сторонниками Менесфея такая молва, которая жадна не только для правды, но и до кривды и лжи. Будто бы хитроумный Тесей совсем не забыл о том, что следует заменить черный парус белым или, по словам Симонида, пурпурным парусом, окрашенный соком цветов ветвистого дуба.

Некоторые из вернувшихся афинских подростков, вернувшихся с Крита, потом рассказывали, что слышали, как на корабле Тесей сам им говорил:

– Скажу вам, юноши вполне откровенно, что я очень обижен на Эгея, и как на афинского царя, и как на моего родителя смертного. После жребия, на котором я сам себя послал ехать на Крит, он меня упрекал в том, что я бросаю его в старости одного на произвол беспощадных врагов. Но ведь он оставался в родных Афинах притом их владыкой – царем! А вот он-то нас с вами действительно бросил. Разве не мог он снарядить несколько кораблей и отправить нам на помощь на Крит? Вспомните, как нам нужна была помощь, когда мы на одном корабле с боем из кносской гавани прорывались, с войском Тавра сражаясь?! Поэтому, хоть не принято так про отцов говорить, но я сажу, что человек он двуличный…

Когда же кормчий пришел к нему с прямым предложением поменять черный парус на белый, Тесей ему так сказал:

– Правда понуждает меня всем напомнить, что Эгей царь нечестивый. Ведь из-за того, что по нечестивому его приказу Андрогея убили, Минос за сына наложил на Афины ужасную дань. Я чувствую сердцем веление Мойры, что пора мне самому поскорее взойти на афинский престол. Конечно, я с ним не буду бороться за власть, как Паллантиды, но и помогать ему больше ни в чем не хочу. Я предоставляю Могучей Судьбе самой все решать, и мы не будем менять черный парус на белый, чтобы только удовольствие Эгею доставить.

Плутарх же говорит, что, выйдя на сушу, Тесей сам остался в защищённой от бурь бухте Фалерской в заливе Сароникос, чтобы принести жертвы богам, которые он обещал им по обету, уходя в море, а в город отправил гонца с вестью о счастливом возвращении. Вестник застал многих граждан оплакивающими смерть царя, но другие, как и следовало ожидать, радовались и ликовали, услышав слова гонца, и хотели украсить его победными венками. Однако, приняв венки, он обвил ими свой жезл и тут же вернулся к морю. Тесей еще не совершил возлияний, и, не желая мешать священнодействию, гонец задержался в стороне, а когда возлияния были закончены, сообщил о смерти Эгея. Тогда с плачем и воплями все поспешно двинулись в город. Вот почему, говорят, и ныне во время Осхофорий увенчивают не глашатая, а его жезл и возлияния сопровождаются криками: «Элеле?у! Иу?-иу?!» Первый из них – обычно издают, творя возлияние или распевая радостные песни, второй – в смятении и замешательстве.

139. Учреждение Осхофорий и Тесейей

Плутарх в «Тесее» говорит, что тридцативесельное судно, на котором Тесей с подростками вышел в плаванье и благополучно вернулся, афиняне хранили вплоть до времен Деметрия Фалерского (конец IV века до н. э.). Раз в год, ставший знаменитым корабль отправлялся на Делос и обратно. Афиняне убирали старые доски и балки по мере того, как те ветшали, и ставили на их место новые, крепкие, так что корабль этот сделался даже опорным примером в рассуждениях философов, парадоксально определяющих понятие самотождественности: одни утверждали, что судно остается самим собою, другие – что оно, постепенно меняясь, превратилось в новый предмет, ведь со временем в нем ничего не осталось от старого корабля.

Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» говорит, что праздник Осхофорий (приношение гроздьев) был также учрежден Тесеем. Отправляясь на Крит, он увез с собою не всех девушек, на которых пал жребий, но двух из них подменил своими друзьями, женственными и юными с виду, но мужественными и неустрашимыми духом. Он совершенно преобразил их наружность теплыми банями, покойною, изнеженною жизнью, умащиваниями, придающими мягкость и волнистость волосам, безупречную гладкость и свежесть коже. Он научил их говорить высокими девичьими голосами, ходить плавной девичьей поступью, шевеля ягодицами, не отличаться от девушек ни осанкой, ни повадками, так что подмены никто не заметил. Когда же он вернулся, то и сам и эти двое юношей прошествовали по городу в том же облачении, в каком ныне выступают осхофоры (несущие виноградные ветви с гроздьями). Само название праздника послужило поводом для различных шуток, потому что слово осхофоры напоминало греческому уху слово мошонка. Осхофоры несли виноградные ветви с гроздьями – в угоду Дионису и Ариадне, если следовать преданию, или же (и последнее вернее) потому, что Тесей вернулся в пору сбора плодов. Приглашаются и дипнофоры (приносящие обед), знатные гражданки, угощавшие детей, участников бега с виноградными ветвями на Осхофориях. Они участвуют в жертвоприношении, изображая матерей тех, кому выпал жребий ехать на Крит, – подходят с хлебом и разными яствами и рассказывают сказки, так же как рассказывали матери тогда, стараясь ободрить и утешить своих детей.

Учреждая праздник Осхофорий, Тесей предложил афинянам:

– Пусть виноградные ветви с гроздьями поздней осенью в седьмой день месяца пианенсиона, по окончании жатвы, несут не 14, а 20 почти взрослых юношей – по 2 от каждого сословия. Нет, пусть они не просто несут, а, соревнуясь между собой, бегут с лозами из храма Диониса в Лимнах в храм Афины Скирас на Фалероне. Наградой победителю будет расписная панафинейская амфора, наполненная напитком, смешанным из 5 главнейших афинских продуктов: меда и вина, сыра и муки, и, конечно же, оливкового масла из наших знаменитых оливковых садов Академии. А в праздничной процессии два юноши в женской одежде пусть идут впереди поющего хора. Праздник будем завершать пышным пиром с жертвоприношением Зевсу, Дионису и Афине, причем все расходы пусть покроют сборы с тех 13 семейств, которые отдали своих детей в дань Миносу в третий раз, когда с ними на Крит поплыл я. Ведать всеми священнодействиями будут Фиталиды.

Так Тесей отблагодарил радушных Фиталидов за оказанное гостеприимство и очищенье от скверны убийств родичей на Истмийской дороге.

Согласно Еврипиду, за дважды семь детей, спасенных Тесеем, афиняне подарили ему 14 богатых имений, разбросанных по всей Аттике.

Похоронив отца, Тесей исполнил данный Аполлону обет и ввел новый обычай:

– В седьмой день месяца пианенсиона, когда спасенные мною юноши и девушки вступили в родной город и, сварив в одном горшке все оставшиеся у них припасы, съели их за общим столом, будем отныне варить бобы и выносить иресиону. Я предлагаю при этом еще и припевать так: Иресиона, пошли нам фиги и хлеб в изобилье, дай нам меда вкусить, натереться оливковым маслом, чистого дай нам вина, чтоб сладко уснуть, слегка опьяненными.

Иресиона – это ветвь оливы, перевитая шерстью (наподобие тех – масличных ветвей, с какими являлись тогда просители) и увешанная жертвенными первинами всевозможных плодов Земли, в память об окончании недорода.

Некоторые говорят, что настоящим мальчишеским праздником были Тесейи, справлявшиеся в Афинах на следующий день после Осхофорий. Это было торжественное шествие афинской молодежи, сопровождавшееся различными играми и состязаниями. Всякий, кто побеждал в гимнастических состязаниях, целый год назывался Тесеидом и являлся образцом для подражания у всех подростков и юношей Аттики, ведь Тесей был для них идеалом. На Тесейях собирали деньги с помощью специального налога – «пяти драхм для Тесея».

Царствование Тесея

140. Тесей убивает последних Паллантидов

Унаследовав афинский трон от своего смертного отца Эгея, Тесей первым делом стал укреплять свою царскую власть. Он почти сразу же казнил, как замышлявших измену родине, всех своих обладавших хоть какой-нибудь силой противников, кроме нескольких сыновей Палланта, которые все еще были живы после войны с остальными Паллантидами. В начале своего правления Эгеид побоялся обвинения граждан в необоснованной жестокости, но, спустя пять лет, укрепив свою царскую власть, из предосторожности убил и их.

В древние времена эллины в судебном разбирательстве не различали преднамеренное и непреднамеренное убийство. Позже в Афинах преднамеренное убийство стало наказываться смертью, а непреднамеренное убийство – изгнанием, причем за исполнение приговора отвечал весь род убийцы.

Когда суд Аполлона Дельфиния обвинил царя Тесея в убийстве последних Паллантидов, он в свое оправдание высказал судьям неслыханные до этого доводы:

– Номос (закон) охраняет по законам живущих, оберегает их от всяческих бед, беззаконным же – тяжкая кара! До сих пор преднамеренное убийство нельзя было в суде оправдать, но пора этому перестать быть догмой. Ведь и раньше воинов, умышленно убивавших врагов не судили, а прославляли. Бывает, что и не воину, а обычному человеку сама необходимость дает право убить и в этом случае суд его должен оправдать. Я убил всех Паллантидов по праву, защищая государство от измены и от их посягательства на мою царскую власть! Ведь всегда каждый мог безнаказанно убить осужденного за государственную измену. Паллантиды отказались предстать пред судом, и потому я осудил их сам и привел приговор в исполнение – убил их обоснованно, по праву.

Суд посчитал речь Тесея «обоснованным убийством» и оправдал его.

Павсаний рассказывает, что у Дельфиния установлен суд над теми, которые утверждают, что совершили убийство по праву; этому суду подлежал Тесей и был оправдан в том, что он убил восставшего против него Палланта и его сыновей. А прежде этого, до оправдания Тесея, для всех убийц было установлено или, бежать, или, оставшись, погибнуть той же смертью.

Оправданное убийство и случайное убийство стали дополнениями к преднамеренному и непреднамеренному убийствам, и в этих случаях убийца подвергался только ритуальному очищению.

Некоторые говорят, что Тесей избежал наказания за преднамеренное убийство еще и потому, что он убил всех в роду Паллантидов и потому законно мстить за это преступление было просто некому, ведь наказание за убийство – исполнение приговора – осуществляло не государство, а родственники убитого.

В Трезене Тесей прошел обряд очищения от скверны кровного убийства, проведя там один год, поскольку правил в этом городе его сын от царицы амазонок Антиопы Ипполит, правнук недавно умершего мудрого трезенского царя Питфея. Причем, это очищение было необходимо не только самому Тесею, но и Афинам для обретения прежней чистоты.

Некоторые говорят, что после царствования Тесея в Аттике было 4 постоянно действующих суда. 1. Убийства (отравления, поджог) с заранее обдуманным намерением разбирались в традиционно пользующимся большим уважением Ареопаге, учрежденном самой Афиной на холме (Ареса) афинского Акрополя. 2. Непреднамеренные убийства – у Палладия, на площади, где заседали присяжные. Неумышленные убийцы покидали страну до получения от родственников убитого разрешения вернуться. 3. Дела тех, кто признавался в совершении убийства, но утверждал, что поступил законно, например, для собственной защиты, расследовали в Дельфиние, судилище на площади перед храмом Аполлона в Афинах. 4. У Притания разбирались дела о предметах и животных, ставших причиной смерти людей, и в случае обвинительного приговора они вывозились за пределы Афин. Были и непостоянно действующие суды. Например, если изгнанный за непреднамеренное убийство подозревался в совершении нового убийства, то его судили, стоящим в плавающей лодке, поскольку он не мог ступить на афинскую землю.

141. Тесей основывает афинский полис

Согласно древним обычаям каждое государство-город Эллады должно было быть совершенно независимым. Поэтому все города, в том числе Аттики, стремились обладать собственными законами и судами, своими праздниками и календарями-летоисчислениями, своими деньгами с эмблемами, своими местными богами и мерами разных величин таких, как расстояние, масса, объем… Даже браки между представителями разных городов часто не допускались. Чужестранец, женившийся путем обмана на афинянке, продавался в рабство. Греция всегда была раздроблена, и граждане соседних городов-государств считались чужеземцами, убийство которых не считалось преступлением.

Став царем, Тесей быстро понял, что независимость небольших городов-государств не только очень неудобна для граждан, но и сильно тормозит их развитие, делает их слабыми при нашествии врагов.

Плутарх говорит, что после смерти Эгея Тесею глубоко запала в душу великая и замечательная мысль – собрать всех жителей Аттики и сделать их единым народом, гражданами одного великого города. Прежде они были рассеяны, их с трудом удавалось созвать, даже если дело шло об общем благе, а нередко между ними разгорались раздоры и даже настоящие войны.

Действительно, Тесею досталась Аттика, разделенная на двенадцать общин, причем каждая решала свои дела самостоятельно, обращаясь к афинскому царю только в случае особой необходимости. Элевсинцы даже однажды объявили войну седьмому афинскому царю Эрехтею, сыну Пандиона и наяды Зевксиппы. Основатель элевсинских мистерий Эвмолп призвал на помощь элевсинцам фракийцев, но Эрехтей по совету оракула принес в жертву Афине свою дочь Хтонию, и афиняне в решающей битве одержали победу.

Чтобы эти общины отказались от традиционной независимости, Тесею пришлось обратиться к каждой общине и каждому роду в отдельности.

Плутарх говорит, что, обходя дем за демом (число демов достигало сотни) и род за родом, Тесей повсюду объяснял свой план. Простые граждане и бедняки быстро склонялись на его увещания, а людям влиятельным он сулил справедливое государство без царя, подлинно демократическое устройство. При этом себе Тесей отводил лишь место военачальника и стража законов, в остальном же всех ожидало равенство. Одних он сумел уговорить, а другие, страшась его отваги и могущества, к тому времени уже немалого, предпочли уступить добром, нежели покориться принуждению. Итак, разрушив отдельные государственные органы пританея и дома совета и распустив местные власти, Тесей воздвиг единый, общий для всех пританей и дом совета в нынешней старой части города. Город же Тесей назвал Афинами. Однако он воздержался от изменения законов, касавшихся частной собственности. Затем, сложив с себя, как и обещал, царскую власть, Тесей приступил к устроению государственных дел.

Тесей, решив основать новый большой полис с центром в Афинах, прежде всего, подумал об обращении за советом к дельфийскому богу:

– Будет нечестивостью и безумием основывать новый большой город, включающий вокруг своего афинского центра все пригороды и города Аттики, не посоветовавшись со знаменитейшим оракулом и не исполнив всех его предписаний.

Тесей, не имея свободного времени, послал вестника в Дельфы, чтобы тот задал Фебу такой вопрос:

– Будет ли объединенное вокруг Афин государство великим и будут ли бессмертные боги в нем жить?

Из главного эллинского прорицалища Тесею быстро пришел следующий ответ Аполлона, вещавшего волю самого Зевса:

– Отпрыск Эгея, Тесей, Питфеевой дочери славное чадо! Многих чужих городов и земель пределы и жребий городу вашему сам мой отец вручил и доверил. Но не страшись чрезмерно и дух свой печалью не мучай; будешь, как легкий бурдюк, по морской ты плавать пучине.

То же, как сообщают, Афинам впоследствии и Первая Сивилла Фемоноя, получившая от Аполлона дар предсказания, возвестила бесноватыми устами несмеянное, неприкрашенное, неумащенное, и голос её простирался на тысячу лет через бога:

– В глубь пучины, как бурдюк, ты погрузишься – утонуть же Могучая Судьба не тебе позволит.