Тесей

– Моя свинья Кроммионская – чудище пострашнее Эриманфского вепря, ведь тот был просто свирепый огромный кабан, а моя Фея – чудовищное порождение беззаконного силой древнего бога Тифона и исполинской змеедевы Ехидны.

Сократ в одном из диалогов Платона говорит, что Кроммионскую свинью, вовсе не в шутку, можно было назвать мужественной.

77. Скирон

Около границ Мегариды Тесей поднялся на высокую скалу, находящуюся рядом со скалой Молуриды.

Мегарцы рассказывают, что дочь Кадма и Гармонии Ино, убегая от обезумевшего из-за козней Геры своего мужа царя племени миниев в Беотии Афаманта, бросилась в море со скалы Молуриды вместе со своим маленьким сыном Меликертом. Когда же ее сын был перенесен, как передают, дельфином на Коринфский перешеек, там стали воздавать обожествленному Меликерту, переименованному в Палемона, много всяких почестей, и в честь его совершаются также и Истмийские игры. Скалу Молуриду считают посвященной Левкофее-морскому божеству, в которое была превращена Зевсом Ино и Палемону.

За Молуридой высится скала, считающаяся проклятой, так как живший около нее дерзкий разбойник Скирон всех иноземцев, с которыми он встречался, сбрасывал в море.

Говорят, этот Скирон отличался огромным ростом и невероятной силой. От одних Тесей слышал, что Скирон грабил прохожих на дороге. Однако от других распространялась молва, будто он загонял их на высокую скалу, выступ которой на самой вершине нависал над морем и формой напоминал поднятую вверх стопу, отчего скала получила название «Пятка». Там под угрозой смерти он бесчинно и нагло протягивал путникам одну из своих грязных вонючих ног и приказывал ее мыть, а когда те принимались за дело, ударом пятки второй ноги сбрасывал их в море. Упав с большой высоты, человек разбивался о воду и выступавшие камни, и его, искалеченного, но иногда еще живого, медленно пожирала гигантская морская черепаха, сотни лет жившая в морском гроте под этой скалой.

Согласно Плутарху, многие мегарские писатели оспаривают эту молву, «воюют со стариной», по словам Симонида, настаивая на том, что Скирон не был ни наглецом, ни грабителем, напротив – карал грабителей и находился в родстве и дружбе с благородными и справедливыми людьми. Ведь зевсова сына от речной нимфы Эгины Эака считают благочестивейшим из греков, Кихрею Саламинскому воздают в Афинах божеские почести, каждому известна доблесть Эакидов Пелея и Теламона, а между тем Скирон – зять Кихрея, тесть Эака, дед Пелея и Теламона, родившихся от Эндеиды, дочери Скирона и Харикло. Невероятно, чтобы лучшие из лучших породнились с самым низким и подлым, отдали ему и, в свою очередь, приняли из его рук величайший и драгоценнейший дар!

Действительно, Скирон, как и Тесей имел двух отцов: смертного – мегарского царя Пиласа и божественного – могучего Колебателя земли Посейдона. Скирон боролся за власть с Нисом, сыном Пандиона. Сын смертного мегарского царя Пилоса и бога морей Посейдона Скирон, женившийся на одной из дочерей Пандиона, оспорил право Ниса на Мегару, и сын Зевса и нимфы Эгины благочестивый Эак, призванный рассудить этот спор, оставил за Нисом и его потомками царскую власть, а Скирону присудил командование войском.

В Мегариде не было больших удобных дорог. Три основные дороги – из которых одна пролегала по скалистому западному берегу, другая по диким ущельям гор посредине страны, третья по восточному берегу – были одинаково затруднительны для путников и легко могли быть преграждены. Наибольшее значение имела последняя из трёх дорог, ведущая через Мегару и её равнину с одной стороны в Аттику, с другой – к наиболее удобному перевалу через хребет Киферон и оттуда на семивратные Фивы.

Старые мегарцы говорят, что именно Скирон много лет для людей строил дорогу, которую и до сих пор называют по его имени Скироновой. Сначала она местами напоминала широкую тропу, а не дорогу и потому была доступна только для пешеходов, но впоследствии ее сделали везде широкой и достаточно удобной для проезда такой, что на ней могли разъехаться две встречных повозки.

В молодости Скирон был женат на фиванской нимфе Харикло, будущей супруге мудрого кентавра Хирона, и имел от нее дочь Эндеиду, которая, выйдя замуж за Эака, родила ему Теламона (большого друга Геракла) и Пелея – отца самого могучего героя – воина Ахилла.

В зрелые годы сплошные несчастья стали преследовать Скирона. Сначала он лишился своего войска, покинувшего его после проигранного сражения, а затем жилья, сожженного разбойниками и, наконец, всех средств к существованию, когда богатый сосед обманным путем отсудил у него лошадь, несколько волов и коров, и клок земли, который он обрабатывал.

Вот тогда, говорят, Скирон возненавидел богов и людей. Обладая огромной телесной силой, он стал грабить чужестранцев сначала на той дороге, которую сам построил. Когда же состоятельные люди почти перестали ездить по Скироновой дороге, он перебрался на более оживленную афинскую дорогу.

78. Встреча Тесея с разбойником Пиласидом

Тесей, оказавшись в местности, откуда была хорошо видна высокая скала, вершина которой напоминала поднятую вверх стопу, узнал, что, не встречая достойных противников Скирон, стал не просто грабителем, а настоящим злодеем.

Некоторые из словоохотливых местных жителей ему рассказали, что, злодей стал убивать ограбленных путников, чтобы не оставлять свидетелей своих разбоев. Войдя во вкус лишения человека жизни, он не просто убивал, а заставлял людей подниматься на поросшую редкими деревьями и кустарником скалу или затаскивал туда их силой. На вершине скалы, названной Пяткой, Пиласид издевательски заставлял мужей мыть ему ноги, а женщин и отроков, щеки которых еще были пухом покрыты, перед мытьем ног еще и насиловал. Столкнув путника ударом ноги с большой высоты в море на прибрежные камни, Скирон глумливо хохотал под стоны искалеченного, и тут же на эти стоны и хохот приплывала гигантская черепаха и медленно пожирала не имевшего силы скрыться или защититься искалеченного при падении человека.

Тесей не без изумления выслушал все эти по большей части уже известные ему сведения. Его не удивляло то, что этот Скирон грабил и убивал, ибо разбойников и злодеев в последние годы расплодилось не мало. Но юноша не понимал зачем злодей заставляет своих жертв мыть ему ноги, да еще на высокой скале, куда и забраться было не просто. Он решил, что разбойник от своих преступлений повредился в уме, а иметь дело с умалишенным злодеем вдвойне опасно и потому подходил к подножью скала с особенной осторожностью.

Когда Тесей уже миновал скалу и его никто не остановил, он заставил себя громко запеть и тут из густого леса прямо к нему подбежал огромного роста муж, с луком и тулом за плечами и с длинным копьем в руке. Он перегородил Тесею неширокий путь и угрожающе сказал:

– Остановись надменный прохожий! Я здесь нахожусь, у этой скалы под названием Пятка, чтобы бороться с высокомерием, гордыней и спесью людей, для смерти рожденных. Гордость – это корень зла и матерь всех пороков. Я единственный выход нашел, как с людской гордыней бороться. Все великое – просто. Надо заставить гордеца и спесивца свою высокомерную гордость отбросить. Поэтому я предлагаю всем мужам, которых на этой дороге встречаю, вымыть мне ноги, при этом я нарочно никогда сам их не мою, чтоб были они очень грязные и воняли. А жены и девы перед мытьем ног должны еще со мною возлечь притом так, как будто в меня влюблены…

– Мне кажется ты много сегодня воздух сотрясаешь напрасно, безумный борец с высокомерием и гордыней! Говори, что ты от меня хочешь или я своей дорогой пойду.

Нарочно заносчиво ответил Тесей, презрительно скривив губы, чтобы как-то поднять свой дух, сильно затрепетавший от близкой опасности. Ведь этот разбойник был не только с виду могучий, как Синис и Перифет, но еще и вооружен луком и копьем.

– Вижу, что ты особенно гордый, юнец, особенно дерзкий, весь наполненный спесью! Но я выбью из тебя всю гордыню и дерзость. Ты мне будешь не только мыть ноги, как любящая супруга…

Начал с язвительным возмущением кричать Скирон, но увидев, что Тесей положил руку на палицу, тут же замахнулся копьем и крикнул:

– Меня сам кровью запятнанный Арес научил обращаться с копьем, я им убивал и огромных львов, и быстрых маленьких птиц. Кинь сейчас же на землю палицу и меч, если не хочешь здесь с жизнью, не прощаясь, расстаться!

Тесей беспрекословно исполнил приказание Скирона и даже сделал вид, что сильно испуган, хотя настоящего страха почему-то не чувствовал. Он испытывал только сильнейшее боевое возбуждение и все его тело мелко дрожало, готовое к смертельному бою, но эту дрожь юный герой постарался выдать за испуг и потому сказал, нарочно заикаясь, словно от сильного страха:

– Я… я… я все сделаю, как ты скажешь. Т…т…только оставь мне милую жизнь, и ноги тебе вымою я очень чисто, и маслом их умащу, и…

– Конечно сделаешь, ведь тебе некуда деться и после такого унижения больше не будешь прежним дерзким спесивцем и гордецом. Возьми этот мех с водой и впереди меня иди по тропинке на самый верх этой скалы, а я сзади буду тебя в твой красивый упругий зад подгонять пока наконечником копья, а потом будет видно.

Разбойник, который был выше Тесея и сильнее теперь был вооружен не только луком и копьем, но и мечом, и палицей Тесея. У юноши был только незаметно прикрепленный под правым коленом дрот с трехгранным клинком. Небольшая рукоятка и тонкие ножны были сделаны из кости слоновой телесного цвета и потому изоострый кинжал под кожаной шнуровкой сандалий, оплетавшей икру, даже с очень близкого расстояния был не заметен.

79. Схватка Тесея со Скироном

Тесей поднимался по петляющей узкой тропинке на скалу под бдительным оком идущего сзади Скирона и, поджав тонкие губы, сосредоточенным шепотом внушал себе, как заклинанье:

– Хоть я почти безоружен, а он вооружен до зубов и телесно он много сильнее меня, но я знаю, что он меня хочет убить, а он не знает, что убью его я, и потому внезапность на моей стороне, а это огромная сила. Если не вмешается своенравная Тюхе, победоносная Ника будет реять над моей головой! Сегодня я и без Кайроса знаю, как именно его за злодеяния покараю, если только не вмешается его мать – зеленоглазая дева с пепельными волосами, которая над любым расчетом может глумиться.

И вот безоружный юный герой, и могучий вооруженный злодей на вершине скалы. На самом крае ее выступа, повисшего, словно поднятая стопа, над кромкой моря было два камня, один был побольше – Тесею по пояс, а другой был ему по колено. Скирон привычно уселся на большой камень, а левую ногу поставил на камень поменьше. Он аккуратно, чтоб было под руками, положил справа и слева от себя все оружие и дрожащим от нетерпения голосом стал говорить:

– Приступай же, гордец, уже начинается твое воспитание: через унижение к катарсису. Пережив унижение, ты очистишь свой дух, охваченный непомерной гордыней, и так я сделаю из тебя хорошего человека, и ты сам потом будешь мне благодарен. Мой же мне эту ногу так чисто и нежно, как ты мыл бы своей деве любимой…

Тесей заметил, как подрагивает в нетерпении перед ударом согнутая правая нога Скирона и понял, что наступает решающий момент. Если он не сумеет его использовать в свою пользу, то скоро погибнет мучительной смертью, раздираемый зубастой черепахой или от копья иль стрелы, пущенной Скироном, если попытается убежать.

Юноша обильно полил ногу Скирона водой и медленно положил мех с оставшейся водой на землю и стал приседать подобный сжимаемой железной пружине, стараясь все время оставаться на безопасном для вражеской правой ноги расстоянии.

– Ну же, юноша! Не заставляй меня долго ждать, а то ведь я могу палицей твоей же тебя погладить по спине иль по твоему нежному заду.

Тесей наклонил голову, чтобы Скирон не видел куда он глядит и, коснувшись правой рукой левой ноги злодея, стоявшей на низком камне, нежно, но крепко обхватил ее правой рукой за пятку. Глядел же он на правую согнутую для удара ногу врага. И вот он как в замедленном сне увидел, как нога для удара начала распрямляться, и в его грудь мощно устремилась смертельная пятка Скирона. Он левой рукой подхватил снизу вверх бьющую правую пятку и не выпуская из руки вторую пятку, резко вскочил, поднимая с силой обе руки. Скирон упал с большого камня назад затылком на мелкие камни. Разбойник не успел даже понять, что произошло, как Тесей в один прыжок мгновенно оказался рядом с ним и, словно бревно, столкнул его с обрыва вниз.

– Победа! Мойра не могла соткать свою пряжу иначе! Я всегда считал, что в смертельной схватке сила – не главное, и даже ловкость, и быстрота – не слишком важны. Самое главное и самое важное в любом поединке – это ум, который людей и богов от зверей отличает и дарит неоспоримое превосходство над самыми из них сильными и свирепыми!

Радостно кричал Тесей, пританцовывая, давая выход нечеловеческому напряжению, не покидавшему его с самого первого момента встречи с жестоким и коварным разбойником. Он окинул победоносным взглядом простиравшиеся внизу леса и луга и, услышав внизу душераздирающие крики, брезгливо изрек:

– Ставшему зверем – звериная смерть!

Герой порвал тетиву и привязал ею распрямившиеся рога лука к копью Скирона так, что получилась первая буква его имени Theseus, как его называл иногда на языке Латина, давшего язык древним римлянам, дед его ученый Питфей. Он укрепил на самой вершине скалы копье, как знак своей очередной победы и весело зашагал вниз очень довольный, ведя с духом своим беседу неторопливую:

– Кажется чистую правду мне говорил дед Питфей, что я стану великим героем, и не только родные будут мною гордиться. Интересно, как бы поступил со Скироном великий Геракл? Наверное, они боролись бы на вершине скалы, как два могучих быка за лучших телок из стала иль как два вожака оленя во время гона, сплетясь ветвистыми рогами, сражающиеся за олениц. И неизвестно еще кто бы из них победил. Геракл, конечно, Мойрой и родителем Зевсом одет всесокрушающей силой, но им биться пришлось бы на вершине скалы, где один неверный шаг может все изменить. Ведь даже без противника можно вниз полететь, и сила никакая тот полет не прервет, пока самое мощное тело не превратится на камнях в окровавленный мешок со сломанными костями и в клочья разорванным мясом. Ух… воплей Скирона больше не слышно, видно Танат уже уволок его нечестивую душу в Аид и скоро Минос иль Радамант справедливо воздадут ему по заслугам.

Уголки губ Тесея задумчиво опустились, когда он стал себя спрашивать:

– Интересно, Скирон унизительным мытьем своих грязных ног действительно перед смертью хотел путников избавлять от непомерной гордыни или он изощренно так издевался над ними? Бессмертные боги или сама всемогущая Ананка закрыла души людей друг от друга и никогда нельзя точно знать, кто что думает…Может это и правильно, ведь не хотел бы и я, чтоб обо всех моих мыслях кто-то знал, ой, как мне тогда часто было бы стыдно.

Овидий поет, что разъятые кости Скирона каменистая земля отказалась принять, и вода тоже наотрез отказалась. Долго прибрежные волны, не зная куда деть, носили скироновы кости и, говорят, состарившись, стали они небольшими острыми верхушками скал, которые хранят и доныне Скироново имя.

Некоторые говорят, что Тесей спустился и убил огромную, но медлительную черепаху, а из ее панциря сделал себе щит. Другие уверены, что Тесей не стал даже пытаться убить чудовищную черепаху, посчитав, что не стоит зря рисковать, и она сама вскоре умрет от голода, ибо, сожрав разбившегося Скирона, она лишит себя беспомощных тел покалеченных в паденье людей, которых тот сбрасывал ей.

Так, по мнению афинских поэтов, закончил свой четвертый подвиг доблестный герой Тесей, ростом и силой, не превышавший обычных сильных мужей.

80. Дамаст

Самым знаменитым разбойником, подстерегавшим путников на дороге между Мегарой и Афинами, был Прокруст (растягивающий). Некоторые называют и другие его имена такие, как Полипемон (причиняющий страдания), Дамаст (одолевающий) и Прокопт (усекатель).