Космический маразм

Справа высились ряды деревянных церквей – православных, баптистских, мусульманских, еврейских и новомодных, в честь Синего Пламени и какого-то смесителя, точное название которого Семён не помнил. Церкви стояли плотно, будто частокол, и являли собой молитвенное единение разных конфессий – покосившееся и бедное, но всё равно благолепное.

Слева шевелился смешанный лес, состоящий из деревьев лиственных, хвойных, пластиковых, железных и неопознанных, вовсе лишённых листьев, ветвей и стволов. Некоторые деревья подпрыгивали, пытаясь разглядеть, что творится вдали, другие шатались, намереваясь упасть, а третьи стояли чинно и бормотали про себя неразборчивые для уха Семёна тексты.

Трактор же двигался вдоль устья реки вперёд, где почти сразу за горизонтом виднелся белокаменный город, подвешенный вниз крышами над небольшим озерцом. В этом городке Дудиков знал все входы и выходы, хотя и понимал, что за пару дней отсутствия многое в нём могло поменяться.

Лететь было недолго, минут десять, то есть примерно час. Однако бросив взгляд на небо, Семён вдруг нахмурился – над рекой клубилась огромная свинцово-серая туча, слишком живая и подвижная, чтобы казаться обычной дождевой. Трактор подтвердил его опасения, спроецировав на лобовое стекло тревожное сообщение о возможном шторме.

– Да ничего, проскочим, – постарался успокоить Семён машину, хотя сам уже не был уверен в удаче своего предприятия. Туча всё клубилась, росла и тянула к трактору свои толстые блестящие щупальца. Через мгновение трактор оказался внутри.

Семёна ослепило, и он зажмурился. Он словно бы распадался на мелкие частички, и каждая из них представляла собой отдельный образ, слово или чувство. Он перестал ощущать себя единым человеком, и от этого накатил страх. Сознание заполнили беспорядочные слова, не имевшие реального воплощения, а сами по себе казавшиеся реальными.

«Чушь какая-то», – думал Семён. И чушь представлялась грязной бесплотной свиньёй, которая ела из деревянного корыта зловонные помои, тоже, разумеется, нематериальные. Однако вонь была настолько сильной, что вяли уши и цветы на лугу, а пчёлки в испуге полетели прочь, выстраиваясь в причудливые символы, означавшие «Вот дерьмо». Дерьмо было липким и ещё более отвратительным, чем помои. Теми хотя бы можно было помыться, а мыло, вода и другие средства никогда не помогают. Помочи, в конце концов – это те же подтяжки, только на магазинном жаргоне, а Семён ведь как раз и собирался в магазин, несмотря на словесный бред, в котором он непостижимым образом очутился. И как только он это осознал, вокруг стала всё отчётливее отображаться реальность, если её можно было так назвать.

Семён ощутил себя стоящим посреди широкого поля, заполненного колосящейся саранчой. А навстречу ему двигалось существо – огромное, серое, напоминающее ту самую тучу, которая схватила его некоторое время назад, если, конечно, всё это безумие можно считать временем.

Туча постепенно густела и превращалась в человека среднего роста, плотного, лысоватого, с усами и невыразительным лицом, которое всё расплывалось и расплывалось, не давая себя разглядеть. Лицо вроде бы было, и вполне определённое, но какое оно, сказать было достоверно никак нельзя.

– Гутен, – сказал человек низким, прокуренным голосом, похожим на скрежетание камней. – А также морген.

– Ну, здравствуйте, – неуверенно сказал Семён. – Вы кто такой? И трактор мой где?

– Где пожелаете, – ответил серый человек, вглядываясь в лицо Семёна пристально, и не глазами, а чем-то иным, спрятанным за клубами серого дыма, образующего лицо. – И не вздумайте отворачиваться, а то пущу пулю в лоб…

Семён ухмыльнулся и резко повернулся кругом, повинуясь мгновенному импульсу.

Навстречу ему шёл, слегка прихрамывая, ещё один человек. Или не человек: синий и с крыльями, высокий, красивый, статно сложенный и мускулистый. Из одежды на нём были только тугие чёрные плавки да перевязь с навешанным на неё оружием – меч, пара пистолетов, кинжал и ещё что-то, чего Дудиков не успел рассмотреть, поскольку синий внезапно заговорил с ним певучим тенором:

– Семён, вы выглядите так,

Как будто что-то здесь нечисто,

Хотя вы с виду не дурак,

А мы, увы, не террористы.

Не убивать мы вас пришли,

А предложить благое дело

На пользу нашу и Земли,

И даже вашу, если в целом.

– Где трактор мой? – спросил Семён, внутренне содрогнувшись от того, что своими словами попал в размер мерзкого корявого стишка, произносимого синим незнакомцем.

– Пустое, – продолжил тот. – Это лишь металл,

Он вам не нужен в жизни боле,

На вашем месте я бы стал

Лишь восхищаться вашей долей.

Ведь вы теперь и царь, и Бог,

И президент всего на свете,

А Морген, тот, что вам помог,

Вам станет кучером в карете.

– Где мой трактор?! – завопил Семён, выхватывая из травы огромную железную змею.

– Рубель, – послышался голос серого существа позади Дудикова, – прекрати свою поэзию. Он не оценит.

– Хорошо, – Рубель поднял руки, словно сдавался, и перешёл на прозу. При этом и голос его сделался более низким и не таким величественным, как прежде. – Суть дела в том, милостивый государь Дудиков, что мы хотим вам предложить стать самым великим и популярным человеком на этой ничтожной планете, а может, и во Вселенной.

– На хера? – спросил Семён.

– Ого, – восхитился Рубель. – Первый осмысленный вопрос. С другой стороны, не до конца понятен его смысл. На хера это вам или же нам? Попробую ответить на оба вопроса. Дело в том, что глубокоуважаемый Морген, находящийся за вашей спиной, хотел бы иметь полную власть над этим миром, и у него есть для этого все предпосылки, в частности, способность усиливать беспорядок и даже в некоторой степени управлять хаосом. Я согласился быть его партнёром, поскольку я, в свою очередь, умею действовать в любой обстановке и добиваться результатов. Но для окончательного успеха нам нужен кто-то, кто мог бы представлять наши интересы среди людей. В меру привлекательный, не слишком умный и не очень самостоятельный тип, который мог бы понравиться простому народу, возглавить его и повести туда, куда нам будет нужно. А вам это для того, чтобы наладить свою никчёмную жизнь. У вас будет практически всё, что вы пожелаете – ну, кроме реальной власти, разумеется.

– Отдайте трактор, – потребовал Семён, глядя на Рубеля исподлобья.

– Ну что вам этот трактор? – продолжал Рубель. – Мы вам предлагаем целый мир…

Семён поднял змею над головой и принялся её раскручивать. Она всё росла, железные зубы клацали, и Дудиков начал уверенно двигаться в сторону крылатого существа.

Рубель попятился, но при этом продолжил говорить, по-прежнему приветливо улыбаясь:

– Ну, чего вы размахались? Я тоже могу грозно выглядеть. Дело же не в тракторе…

Он снял с перевязи арбалет и направил на Дудикова, однако тот искусно взмахнул змеёй, и та в полёте вырвала оружие из рук Рубеля, перекусив его сразу в семнадцати местах.

– Трактор отдайте! – закричал Дудиков.

– О Боже, что за манеры… – пробормотал Рубель, отступив ещё на шаг. – Вот вам ваш трактор…

Справа от Дудикова, метрах в десяти, из-под земли поднялся его сверкающий синий любимец. Его колёса вращались, из сопел валил дым, а глаза горели красным огнём, выражая недовольство.

– Ах ты, бедненький! – завопил Дудиков, отбросив змею и кинувшись к трактору. – Обидели тебя?

Он запрыгнул в кабину и крикнул:

– Полетели отсюда!

Потом переключил передачу, газанул и выпустил пар из свистка. Пар вырвался из боковых бойниц мощной толстой струёй и отбросил Рубеля и Моргена прочь. А Семён на своём верном коне взвился в небо и направился в сторону дома. Выпить ему отчего-то расхотелось.

Сначала всё шло хорошо. Под панорамным днищем трактора проплывали речка, деревца и домики. Затем они вдруг потеряли резкость и превратились в сплошную белую мглу. Она быстро окружала Семёна, проникая внутрь кабины и застилая всё вокруг. Он уже и руки свои разглядеть не мог, не то, что лобовое стекло.