Древний Рим

Однажды Тарквиний отправил двух своих сыновей в Дельфы и те, выполнив отцовское поручение, решили спросить оракула, кто будет править Римом после Тарквиния.

– Верховную власть в Риме получит тот из вас, кто первым поцелует мать! – ответила пифия[16 - Жрица—прорицательница при оракуле в Дельфийском храме Аполлона.].

Царевичи отправились в Рим целовать свою мать, а вот бывший с ними Брут отстал и, словно споткнувшись, упал и поцеловал землю, общую мать всех людей.

Когда все эти квириты явились к Лукреции, она рассказала им о произошедшем и потребовала дать слово, что ее позор будет отомщен. Когда мужчины поклялись наказать Секста и начали ее утешать, говоря, что не винят ее в неверности мужу, она произнесла:

– Я, не признавая за собой греха, не освобождаю себя от казни. Никакая распутница, нарушившая целомудрие, не будет жить, ссылаясь на пример Лукреции!

После чего достала спрятанный под одеждой кинжал и вонзила себе в сердце. Удар оказался смертельным! Пока муж и отец суетились вокруг тела, Брут взял окровавленный клинок и поклялся:

– Я клянусь этой невинной кровью и призываю в свидетели богов, что буду преследовать Луция Тарквиния Гордого, его преступную жену и всех их потомков мечом и огнем и не позволю им больше царствовать в Риме!

Ошеломленных товарищей Брут заставил принести такую же клятву, а потом уговорил вынести тело Лукреции на форум, чтобы весь город узнал о произошедшем. Когда привлеченные небывалым зрелищем квириты собрались, Брут выступил с речью, призывая всех способных держать оружие отомстить за такое жуткое преступление Секста Тарквиния. Жители Коллатина восприняли обиду, нанесенную своему правителю, как свою и собрали вооруженный отряд, который должен был восстановить справедливость.

Отсюда, неся с собой тело Лукреции, они отправились в Рим, где все повторилось. Почти все жители города, привлеченные Брутом и его товарищами, пришли на форум, где на всеобщее обозрение было выставлено тело. Снова звучали речи обо всех притеснениях, нанесенных царем квиритам за долгие годы правления. К всеобщему удивлению тихий и забитый Луций Юний Брут в этот день превратился в пламенного оратора и хорошего организатора, умело разжигавшего гнев народа и направлявшего его на царскую семью.

Вспомнил он и трагическую судьбу Сервия Туллия и то, что царь заставлял горожан выполнять общественные работы, возводя стены и копаярвы.

– Тарквиний превратил непобедимых в бою квиритов из воинов в ремесленников и каменщиков. Разве это можно терпеть? – кричал он городской бедноте, которую Тарквиний действительно неохотно брал в походы, зато часто заставлял работать на стройках.

– Сколько патрициев было осуждено на смерть или изгнаниепо лживым обвинениям? – спрашивал он у знатных слушателей, а у торговцев интересовался:

– Разве не заставляет царь платить торговцев и землевладельцев огромные налоги? Не разоряются ли из-за этого почтенные негоцианты?

Такое неожиданное превращение Брута из слабоумного царского родича, каким его все привыкли видеть, в яростного политика произвело впечатление на квиритов.

– Уж не боги ли говорят его устами? – произнес кто-то, и толпа зашепталась, обсуждая оратора. Брошенные кем-то слова о божественной воле, ведущей Брута против тирана, мгновенно разнеслись среди квиритов, прибавляя тому авторитет.

Городская стража, подчиняющаяся отцу Лукреции как префекту, получила приказ не вмешиваться, а потому не разгоняла собравшихся и не пресекала крамольные речи. Сторонников Тарквиния, способных силой заставить молчать Брута, на форуме не оказалось, и страсти стремительно накалялись. Вот уже люди стали вспоминать все реальные и воображаемые преступления царя, все обиды, которые он нанес или мог бы нанести. Зазвучали в полный голос проклятия в адрес царя, и никто не вспомнил все успехи этого правителя. Зараженная энергией Брута толпа была охвачена яростью и уже не понимала, что тот легко манипулирует собравшимися.

– Все жители Рима собрались здесь, значит, у нас началось Народное собрание? – спросил Брут.

– Да! – ответил рев сотен голосов.

– Народное собрание – высшая власть в городе?

– Да!

– Мы здесь власть?

– Да!

– Хотим мы и дальше терпеть Тарквиния?

– Нет!

– Тогда ставлю вопрос на голосование, кто за то, чтобы лишить Тарквиния власти и изгнать со всей семьей прочь из Рима?

Взметнулись над головами руки, и Брут объявил:

– Единогласно народ решил изгнать Тарквиния! Да будет так!

Толпа двинулась ко дворцу, чтобы расправиться с царицей, но Туллия успела бежать из города и с немногими верными слугами помчалась к мужу в Ардею.

Пока народ не передумал, Брут отобрал тех юношей, которым мог верить, и сразу отправился в армию, чтобы известить воинов о свержении царя и перетянуть легионеров на свою сторону.

Узнавший о беспорядках в Риме Тарквиний с небольшим отрядом отправился домой, надеясь, что одно его возвращение заставит бунтовщиков поджать хвосты и бежать. Однако он фатально просчитался. Он так долго правил, не встречая противодействия, что просто не допускал мысли о том, что его не испугаются.

Однако по приказу префекта все ворота в город были заперты, а охраняли их воины, преданные лично Коллатинуили Спурию Лукрецию. Так что царя просто не впустили в Рим. В тот момент, когда Тарквиний бесполезно тратил время, ругаясь со стражей, Брут прибыл в военный лагерь и убедил армию признать и поддержать совершенный им переворот.

Луций Юний Брут (https://ridero.ru/link/IJh71fX7J6S7M4) приносит клятву свергнуть царскую власть над телом Лукреции (https://ridero.ru/link/ovhN1H33_Vi22R). Картина Франсуа Навеза (https://ridero.ru/link/t97KYFLZHIndfX), ок 1845 г.

Так в одночасье Тарквиний Гордый лишился и своей столицы, и армии. Следом судьба нанесла царю еще один удар. Неизвестными был убит Секст Тарквиний, отправившийся в Габии, чтобы собрать там для отца войско. Однако Тарквиний не опустил рук. Он отправился к правителям соседних стран, стремясь заручиться их поддержкой и отвоевать власть над Римом обратно.

В самом же городе сенат принял решение отменить вообще царскую власть и установить республику, которой будут править два консула, избираемых на год. Спешно были проведены выборы, и первыми консулами римской республики стали Луций Юний Брут и Луций Тарквиний Коллатин.

Первый год республики. Консульство Брута

Долгие годы Брут вел скромный образ жизни и теперь, став консулом, словно стремился наверстать упущенное. Он твердо решил превратить город в республику, и, чтобы народ не смог в дальнейшем изменить государственное устройство снова на монархию, консул заставил всех квиритов принести клятву в том, что они не допустят никого царствовать в Риме. Затем он организовал выборы новых сенаторов, так что сенат снова состоял из трехсот мужчин. Потом он вершил суд, выполнял священные обряды, разбирал ссоры и конфликты, следил за обучением войск и состоянием общественных зданий.

Бюст Луция Юния Брута, одного из основателей Римской республики

Одновременно Брут провел хитрую интригу, сделавшую бы честь любому из царедворцев. Появились в городе слухи о том, что Тарквиний Коллатин не должен быть консулом, он ведь родич изгнанного царя. Речи об этом звучали все чаще и чаще. И вот, когда римляне «созрели», Брут созвал народное собрание. Когда все пришли, консул зачитал антицарскую клятву народа.

– Мы и так помним данное слово! Зачем ты это повторяешь? – стали спрашивать его, и тогда он попросил тишины и стал говорить.

– Очень уж Тарквинии привыкли быть царями, – начал он свое выступление перед квиритами. -Сначала Тарквиний Приск царствовал, потом Тарквиний Гордый захватил трон, словно родовую собственность. Мы изгнали его, но в свободном городе власть снова оказалась в руках человека из рода Тарквиниев! Видать Тарквинии не могут жить простыми людьми и всегда стремятся править! Римляне, мы поклялись никогда не иметь царей, но почему же царское имя звучит в городе, почему новый Тарквиний издает указы? Я бы не стал так говорить, ведь Коллатин мой товарищ, но любовь к государству и свободе требуют, чтобы я принял жесткие меры. Я боюсь, что пока остаются в Риме Тарквинии, свобода народа всегда будет под угрозой!

Заранее получившие указание люди Брута стали громкими криками поддерживать говорившего, увлекая за собой колебавшихся.

Консул Луций Тарквиний Коллатин, для которого такой удар в спину от недавнего союзника был полной неожиданностью, попытался переубедить римлян, но Брут оборвал его:

– Мы помним, как ты помог городу, изгнав царя, теперь же заверши свое благодеяние, удали отсюда и само царское имя! Забери семью, забери всё свое имущество и уезжай из Рима. Уйди другом римского народа, освободи государство от страха, быть может, необоснованного! Мы все убеждены, что вместе с родом Тарквиниев устранена будет отсюда и угроза восстановления царской власти.

Следом за Брутом этого же стали требовать от Коллатина и прочие должностные лица города. Тот пытался возражать, но когда против него выступил и его тесть Спурий Лукреций, консул «сломался». Он понял, что не может сопротивляться всем своим врагам, и лучше уйти пока есть шанс сделать это мирно. Так что он сложил с себя полномочия и, забрав имущество, уехал прочь. Вместо него консулом был избран Публий Валерий. Так как он был избран вместо выбывшего Коллатина на срок до конца года, а избирали его одни сенаторы, то его должность называли не консул, а консул-суффект.

***

Изгнанный из Рима Тарквиний Гордый вовсе не собирался успокаиваться и становиться простым человеком. Наоборот, он сразу же начал подготовку к своему возвращению. С одной стороны он искал военную поддержку у правителей соседних народов, а с другой пытался найти союзников в самом Риме. Царь отправил в город послов, требуя вернуть его личное имущество. О возвращении власти над городом речь не шла, так что у квиритов должно было сложиться впечатление о желании Тарквиния просто переселиться на новое место.

Сенаторы-республиканцы надеялись, что вернув Тарквинию его богатство они, успокоят гнев этого опасного политика и смогут заключить с ним мир. Поэтому после нескольких дней обсуждений сенаторы решили пойти на уступки, так как отказ мог стать поводом для объявления войны.

Царские послы в это время встречались со многими знатными квиритами и, если в результате разговора оказывалось, что те недовольны новыми порядками, то передавали письма от Тарквиния и просили помочь возвращению государя.

Так возник заговор, участники которого в условленное время тайно открыли бы городские ворота и впустили Тарквиния с войском в Рим. Основой заговора стали знатные братья Вителлии и Аквилии. При этом сестра Вителлиев была женой консула Брута, поэтому сыновья того, кто изгнал царя, сейчас готовились вернуть Тарквинию власть.

План был вполне хорош и мог увенчаться успехом, но одну из бесед заговорщиков подслушал раб, который сразу же донес консулам о своем открытии. В результате сторонники Тарквиния были арестованы и отданы под суд, а погубивший их раб получил свободу и деньги.