Древний Рим

В результате этого переселения население Рима выросло вдвое, а соответственно возросла и военная сила молодого города. Поэтому Тулл Гостилий поспешил использовать ситуацию для начала новых войн, во время которых он разбил племя сабинян, родственников тех, кто присоединился к римлянам во времена Ромула. К концу правления Тулла Гостилия все соседи признали мощь Рима и вынуждены были считаться с интересами римского народа.

Анк Марций

После смерти Тулла римляне выбрали своим царем Анка Марция, который был внуком Нумы Помпилия от его дочери. Отец Анка был заслуженным сенатором, занимал должность великого понтифика (верховного жреца), а при Тулле Гостилии стал префектом[7 - Дословно «хранитель города». Префект был одним из высших правителей города и замещал царя, когда последний покидал Рим.]. Так что новый правитель с детства постигал науку управления и был своим и для сенаторов, и для жрецов.

В отличие от своего воинственного предшественника, Анк не отличался грозным нравом и больше заботился о мирном развитии своего города. Поскольку занятый постоянными войнами Тулл Гостилий откровенно пренебрегал своими религиозными обязанностями и многие священные ритуалы были заброшены, Анк приказал восстановить все обряды, которыми римляне ублажали богов во времена его деда. Чтобы все помнили о своем долге перед небожителями, по приказу Анкаиз книг Нумы Помпилия были выписаны правила совершения общественных богослужений, а затем вырезаны на доске и выставлены на всеобщее обозрение.

Однако заниматься мирными делами довелось недолго. Как часто бывает, миролюбие нового правителя было воспринято окружающими как признак слабости. Римские соседи решили, что царь, проводящий свое время среди храмов и жертвенников, не опасен, и поэтому стали устраивать набеги на владения квиритов.

Когда в первый раз отряд латинской молодежи напал на римских пастухов и угнал стада, Анк посчитал это случайностью. Стремясь решить дело миром, царь отправил послов, которые потребовали у латинских старейшин возмещения ущерба и наказания виновных. Вот только правители городов Политорий, Теллен и Фиканы отказались выдавать преступников.

– Отцы народа, – обратился Анк Марций к сенаторам. – Видят боги, что хотел я жить в мире, подобно деду. Если бы дело касалось одного меня, то я проявил бы терпение и продолжил переговоры, стремясь пробудить совесть у похитителей убеждением и уговорами.

Сенаторы опустили головы в знак согласия, и царь продолжил:

– Однако обида нанесена всему нашему народу! Этот грабеж -не просто досадная случайность, какие неизбежны между соседями. Своими действиями латиняне сейчас испытывают нашу решимость. Если мы стерпим обиду и простим оскорбление, нас станут презирать за трусость и слабость. А слабых всегда бьют! Так должны ли мы терпеть?

– Нет! – единодушно прозвучал хор из сотни голосов.

Опираясь на руки внуков, встал самый старший из сенаторов. Проведя рукой по седой бороде, он отчетливо произнес:

– Объявляй войну! Мы все поддерживаем тебя.

Быстро было собрано городское ополчение и, призвав Юпитера в свидетели того, что начатая им война справедлива, Анк повел римскую армию в поход.

Боги не оставили молодого царя, и враги были быстро разгромлены. Их города были снесены, а жители переселены в Рим. Однако если раньше переселенцы полностью уравнивались в правах с прочими римлянами, то теперь Анк решил ограничить побежденных. Они не были включены в состав триб, а значит, не имели права пользоваться общественными землями, не могли стать сенаторами и занимать высшие должности в городе. Отныне этих бесправных римлян стали называть плебеями, а всех полноправных – патрициями. Так началось разделение римлян на два больших сословия. Плебеи занимались ремеслами и торговлей, некоторые из них были богачами, но любой, даже самый бедный, патриций смотрел на плебеев свысока.

Затем римляне осадили хорошо укрепленный латинский город Медулию. Это была нелегкая добыча, но и в этот раз римляне победили. Квиритам достались богатейшие трофеи, которые Анк использовал для усиления римской мощи.

До сих пор владения города были только на восточном берегу Тибра, а его западный берег принадлежал этрускам. Теперь же римляне переправились через реку и на высоком холме Яникул построили крепость, которая должна была защищать город от внезапных нападений. Чтобы Яникул не оказался отрезанным от основного города, в речное дно были вбиты сваи, на которых построили постоянный мост. При строительстве вообще не использовались никакие металлические крепления, а отдельные части скрепляли деревянные нагели. Несмотря на это, мост вышел прочным и надежным. Это был первый мост через Тибр, и теперь торговцы со всего региона, которые хотели переправиться на другой берег, массово шли через Рим, наполняя казну пошлинами.

Кроме того, были построены новые укрепления между холмами Целием и Авентином, получившие название ров Квиритов. Для усмирения преступников в склоне Капитолийского холма была вырыта пещера и в ней построена первая в городе тюрьма, сохранившаяся до сих пор[8 - Мамертинская тюрьма].

Победив латинян, Анк Марций потом еще много воевал, разбив племя вольсков ипобедивнесколько этрусских городов. Несмотря на свое миролюбие, он оказался успешным полководцем, расширившим римские владения до самого моря.

Как римляне начинали войны

– Наши послы вернулись. Похоже, будет война, – сообщил своим домашним вернувшийся с форума[9 - Центральная площадь города, где располагался рынок, общественные здания и проходили собрания горожан.] Луций Корнелий, после чего приказал жене собрать ему в походный мешок немного сухарей, кусок сыра и флягу с вином.

Война для римлян в те времена была делом привычным, в некоторые годы Луций по два, а то и три раза уходил за добычей и каждый раз возвращался невредимым. Так что жена не плакала, узнав о предстоящем расставании, а принялась готовить супруга в поход. Кроме еды, она положила в мешок запасную тунику, нитку с иголкой и коробочку с лекарственными травами.

Сам Луций проверил остроту лезвий у меча, копья и ножа, заменил подметки на сандалиях и отполировал бронзовую нагрудную пластину.

– Надо бы купить настоящий панцирь, – обратился он к внимательно наблюдавшему за ним четырехлетнему сыну, – да все как-то не удается скопить на него. Только немного отложу, как срочно нужно что-нибудь другое купить. Вот так и воюю с наполовину прикрытой грудью. Хотя у многих ли наших соседей есть доспехи? – он хитро подмигнул сыну.

– Вроде ни у кого нет, – неуверенно ответил ребенок.

– Верно! Даже мой шлем и пластина для многих слишком дороги, так что твой отец не самый худший воин в нашей трибе.

Мальчик улыбнулся и кивнул отцу. Он уже знал, что в случае войны каждая римская триба выставляла десять сотен пехотинцев и сто всадников. Выходило, что его отец один из лучших среди целой тысячи воинов.

– Это нужно завтра обязательно рассказать друзьям, – подумал он, гордый за своего отца.

– А когда начнется сбор ополчения? Завтра? – вмешалась жена.

– Не знаю. Думаю, еще несколько дней у нас есть. Поход – дело решенное, но надо же соблюсти все обряды…

– А знаешь, чем мы отличаемся от варваров? – неожиданно обратился мужчина к сыну. – Те, когда решат воевать, сразу хватаются за оружие и выступают в поход, а мы начинаем войну, только если она справедлива и ведем ее по правилам. За это нас боги любят и каждый раз помогают победить. Хочешь, расскажу, как все будет?

– Конечно, – обрадовался сын и принялся устраиваться на отцовских коленях.

– Тогда слушай.

Когда какой-то народ нанесет обиду квиритам, например, самнитские юноши угонят стадо у наших пастухов или окские разбойники ограбят римского купца, наш царь отправляет к обидчикам послов, которые должны потребовать выдачи тех, кто виновен. Чтобы сразу было видно, кто идет, посланцы надевают на головы повязки из шерстяной ткани и отправляются к границам. Как только посол пересечет рубеж государства, он объявляет:

– Услышь, Юпитер, услышьте люди этой земли! Я, вестник, явившийся от лица всего римского народа, по праву и согласно с законами являюсь послом, и да слушаются мои слова с доверием!

Затем он излагает наши требования и, призвав в свидетели царя богов, клянется:

– Если я против законов божеских и человеческих требую выдачи поименованных людей и поименованных вещей, то не дай мне никогда больше видеть отечество!

Так римский посланец говорит всем встречным и повторяет, входя в каждый город. После этого все знают, что мы не хотим войны ради добычи или славы, а восстанавливаем справедливость. Если обидчики умны, они сразу выдают нам виновных и платят компенсацию. Если нет, то посол ждет тридцать три дня, а потом произносит:

– Услышьте, Юпитер и Янус Квирин! Услышьте все небесные боги, все земные боги и боги подземного царства, услышьте! Вас я призываю в свидетели того, что этот народ не прав! Теперь я возвращаюсь в Рим, где мы сами решим, как нам добиться справедливости!

Сразу же посол возвращается домой и рассказывает царю и сенаторам, как прошла его миссия. Затем царь спрашивает одного сенатора за другим, что они думают о произошедшем. В ответ каждый из них говорит:

– Я думаю, что следует решить спор честной и законной войной!

Если большинство отцов народа поддерживают первого говорившего, то значит быть войне. Тогда жрец-фециал берет копье и несет его к границе. Там он говорит:

– Я и римский народ объявляем войну за то, что этот народ сделал против римского народа!

Потом размахивается и мечет копье на вражескую землю, приговаривая:

– Римский народ повелел быть войне, и сенат согласился с этим!

И только после этого наш легион переходит границу и вступает в справедливый бой. Боги видели, что мы не хотели войны и давали врагу шанс одуматься, поэтому они и помогают нам. А если наше дело угодно богам, то разве можем мы проиграть?

– Конечно, нет, папа!

– Вот поэтому мы и побеждаем всегда и всех. Будут боги милостивы, вернусь из этого похода не с пустыми руками. Хорошо бы взять еще пару рабов в помощь нашей маме, да?

– Да-да! Приведи нового раба, а то наши уже все старые и некрасивые!

– Ладно, поговорили и хватит. Пошли ужинать и спать.

Тарквиний Древний