Древний Рим

Нашла она приют в пещере у храма Аполлона рядом с городом Кумы, и потянулись туда желающие узнать будущее. Разные люди приходили: бывали тут хитрые купцы, интересующиеся, будет ли удачной торговля, приезжали цари, выбиравшие на кого обрушить свои войска. Побывал в пещере богоравный Эней, искавший место для поселения немногих уцелевших троянцев. Сама же Сивилла крайне редко покидала свое мрачное жилище.

Знал это римский царь Тарквиний, оттого и удивился, когда на пороге его дворца возникла сгорбленная фигура. Опираясь на посох. Сивилла доковыляла до правителя и произнесла:

– Редко стал являться ко мне золотоволосый олимпиец. Не так было в былые годы. Не так… – горько усмехнулась она. Впрочем, не об этом говорить с тобой буду. Когда ко мне приходит бог, то в единую точку сходится прошлое, настоящее и будущее. В такие мгновения я знаю все, что было, есть и будет! Должно быть так смотрят на мир боги, созерцая цельную и истинную суть вещей и людей. Сложно словами передать это чувство, очень сложно. Когда Аполлон явился в последний раз, я смотрела на твой народ. На тысячу лет вперед заглянула я и записала все, что разглядела за горизонтом времени. После я долго и старательно складывала боговдохновенные строки в стихи, чтобы это великое знание обрело достойную форму. Вот они!

Достав из-под плаща перевязанные золотой лентой свитки, Сивилла показала их царю:

– Девять книг с пророчествами о будущем Рима!

– Ты их даришь мне? – удивленно произнес Тарквиний.

– Нет, – рассмеялась старуха. – Знания нельзя дарить, а то кто их станет ценить? Я их продам тебе!

– И дорого ты ценишь свои книги?

– Три сотни золотых.

Царь аж поперхнулся от возмущения.

– Да за эти деньги можно новый дворец построить!

– Можно, – согласилась старуха, и подойдя к очагу бросила в огонь три свитка. Оранжевое пламя весело заплясало, пожирая подарок. Пергамент несколько мгновений словно сопротивлялся, оставаясь целым, но вот стал чернеть и, наконец, вспыхнул, обращаясь в пепел.

Сивилла повернулась к царю, взвешивая на ладони оставшиеся шесть свитков.

– А теперь не передумал?

– Меньше книг – меньше цена, сколько ты теперь хочешь? – поинтересовался Тарквиний.

– Три сотни золотых!

– Ты издеваешься? – царь в гневе сжал кулаки.

– Нет! – спокойно произнесла жрица и бросила в пламя еще три свитка.

Царь подался вперед, словно хотел выхватить из огня книги, но они уже ярко пылали. Будто зачарованный, смотрел римлянин, как гибли пророчества, которые могли изменить ход истории.

– Так ты будешь покупать, или я зря такой путь проделала? – ехидно поинтересовалась старуха и подняла руку со свитками над огнем, готовясь кинуть последние свитки в жар.

– Триста?

– А ты догадлив, – жрица тихонько засмеялась, глядя, как играют желваки на царских скулах.

Любопытство победило, и царь, скрипя зубами, отсчитал в руки жрицы нужную сумму. Спрятав мешочек с монетами под накидку, Сивилла повернулась и вышла. Миг – и растворилась она на городской улице, словно ее никогда и не было.

Тарквиний внимательно прочитал полученные свитки, а потом назначил охранять пророчество двух жрецов, которых нарек дуумвирами. Отныне Книги Сивиллы хранились в каменном ящике под сводом храма Юпитера Капитолийского, а их содержание было государственной тайной. Чтобы кто-либо мог взять свитки для чтения, требовалось специальное постановление сената, а такое случалось крайне редко. Лишь когда возникали чрезвычайные ситуации, обращались римляне к пророчествам и находили там ответы на свои вопросы. Тогда вскрывался ящик, и жрецы изучали слова жрицы, пытаясь истолковать стихотворные строки и понять, что им нужно делать. Сделано это было потому что римские правители не хотели чтобы кто-то использовал эти знания в корыстных целях, а также потому, что лишь подготовленный человек мог правильно истолковать древние стихи.

Много веков хранились Книги Сивиллы в городских храмах как настоящее сокровище. В Риме была свергнута царская власть, расцвела и увяла республика, которую сменила римская империя, сошли в Аид бесчисленные поколения римлян, а квириты все так же в трудный час искали подсказку в пророчествах жрицы Аполлона. Ну а когда в 405 году христианский полководец Стилихон сжег эти книги как языческую святыню, дрогнули сердца многих квиритов в предчувствии беды. И не ошиблись. Не прошло и пяти лет после этого, как пал вечный город, захваченный варварами.

Сама же Сивилла окончила свои дни в тот миг, когда к ней за прорицаниемпришел греческий моряк, который всегда носил с собой на счастье горсть родной земли в холщевом мешочке.

Народные трибуны

Несмотря на то, что римляне смогли уберечь свою республику от возвращения царя и внешних врагов, ситуация внутри государства была весьма непростой. Если патриции были довольны жизнью и неуклонно богатели, то судьба плебеев была достаточно сложной. Их уже давно было гораздо больше, чем патрициев, но вся власть была в руках патрициев. Кроме того, именно патриции были богатейшими людьми города и именно они ссужали попавших в беду бедняков, но за это требовали высокие проценты. И горе было тому, кто не мог вовремя выплатить долг. У такого человека отбиралось не только имущество, но и его самого и всю его семью кредитор мог схватить и продать в рабство. Получилось, что многие плебеи попали в настоящую кабалу, из которой уже не могли вырваться.

Постоянные войны, которые вел Рим, также были выгодны лишь патрициям, ведь им доставалась большая часть захваченной добычи, им отходили завоеванные земли. Плебеям же боевые действия приносили одно разорение, ведь они надолго были вынуждены оставлять свои дома и мирные занятия ради участия в проходах. Слуг или рабов, которые в отсутствие хозяина могли бы вести дела и зарабатывать деньги, у них не было, а трофеи не могли покрыть понесенные убытки. Вдобавок и враги регулярно устраивали походы на римские земли, угоняя скот, сжигая посевы и разрушая сельские постройки. Богачи могли быстро восстановить хозяйство и продолжить зарабатывать, а вот беднякам неоткуда было взять средства для этого. Вот и разорялись плебеи.

Не удивительно, что на площадях и в тавернах плебеи все чаще говорили о несправедливости жизни. Их раздражение росло с каждым днем, и однажды должно было вырваться наружу.

Искрой для народных волнений стало появление на форуме худого старика в рваной и грязной одежде, больше похожей на лохмотья. Бледный и худой, словно скелет, с всклокоченной бородой и с растрепанными волосами, он звал к себе всех, кто в этот день был на форуме. Мгновенно вокруг старика собралась толпа, и многие квириты стали узнавать его. Еще недавно он ничем не отличался от прочих римлян, имел дом, командовал во время войны сотней воинов и не раз отличался в сражениях.

Все были удивлены и обеспокоены его видом и, затихнув, стали ждать рассказа.

– Вот честные раны, полученные в боях с врагами Рима, – начал он, указывая на шрамы покрывавшие грудь и руки. – А вот, – он скинул рваную тунику и показал свою спину, – позорные раны, полученные от римской руки!

Ропот возмущения пронесся над толпой, увидевшей багровые рубцы, пересекавшие тело старика.

– Что случилось с тобой? – задал вопрос один из квиритов.

– Думаю, знакомая многим история. Во время последней войны с самнитами мой сельский дом сгорел, а поля оказались вытоптаны, так что урожая я не собрал, но кредиторов это не волновало. За долги у меня отобрали землю, которую возделывал еще мой дед, а потом и меня, столько раз воевавшего во славу Рима, превратили в раба. У меня теперь появился хозяин, уважаемый патриций, который загнал меня в каменоломню и плетьми учил работать! Теперь если я не выполняю нормы, меня избивают, а если я не смогу больше тесать камень, то скорее всего просто убьют! Разве это можно терпеть?

Слова старика задели плебеев за живое, ведь с каждым могло случиться подобное. Поднялся шум и, оставив работу, на форум стали сходиться новые сотни людей. Узнав, в чем причина шума, должники, многие из которых были в оковах, вырывались из хозяйских домов и шли на форум, где их встречали сочувствующие.

К полудню весь город бурлил, десятки ораторов рассказывали свои печальные истории или призывали плебеев к борьбе. Разозленные бедняки набросились на нескольких бывших на форуме сенаторов, оскорбляя их, и дело могло дойти до расправ, если бы к народу не вышли консулы Публий Сервилий и Аппий Клавдий, которые поспешили лично вмешаться прежде, чем недовольство превратится в настоящий мятеж.

Тотчас же консулов окружили сотни разгоряченных людей, многие из которых в прошлом честно воевали под римским знаменем.

– Смотрите, – кричали они, показывая свои раны и бедные одежды, – до чего мы дослужились! Разве так должны жить победители?

– Чего конкретно вы хотите? – спросил один из консулов.

– Созывай сенат! Пора все менять и принимать справедливые законы! – заявил один из плебеев. Его слова подхватили окружающие, и вскоре весь форум скандировал:

– Созвать сенат!

Тут же плебеи отвели консулов в курию, а сами окружили здание, готовые лично следить за решением сенаторов и в случае необходимости силой заставить правителей республики услышать свой народ.

Консулы объявили о созыве сената, но на их зов пришли только те сенаторы, которые уже были в городе и не могли идти против воли толпы. Остальные отцы отечества предпочли остаться в своих укрепленных домах и не рисковать, встречаясь с разозленной чернью.

Из-за малочисленности собравшихся начать работу сената было невозможно, а напряжение росло.

– Да они издеваются над нами! – закричал кто-то в толпе. – Они специально не хотят решить это дело!

Консульские уговоры подождать и успокоиться уже не действовали, и плебеи были готовы перейти от слов к делу, пустив в ход кулаки и палки. В таких условиях консулы еще раз послали вестников и, наконец, собрали сенаторов в курии.

Началось заседание сената, посвященное требованиям плебеев, которые сводились к трем основным пунктам:

– простить уже имеющиеся долги народа, снизить размер процентов по кредитам и запретить продавать римлян в рабство за долги;