Клады и кладоискатели

Капрал крякнул, тяжело поднялся из-за стола и направился в корчму. Минька пошёл было за ним, но его окликнул Афанасий:

– Погоди, Минька. вместе пойдём. – Афанасий допил оставшуюся в кружке медовуху, прищурясь, поглядел на Миньку и сказал: – Меня завтра Игнат Акимыч в город отправляет, выяснить, кто из купцов уцелел, у которых мы обычно закупаемся. У зареченских поспрашивать, их то вроде не тронули. В общем, ты хочешь мамку свою поискать? А то поедем со мной.

У Миньки даже дыхание перехватило. Об этом он даже и не мечтал.

– Конечно, хочу! А… Игнат Акимыч отпустит?

– А вот сейчас пойдём и поговорим с ним. Я думаю, отпустит. Как-нибудь без тебя то один день переживут…, хе…, хе… Плохо, что ты ни фамилию свою не знаешь, ни дом, где вы жили. Хотя, там, говорят, и домов то… того… не осталось. Начнём с тюрьмы, а там видно будет.

Пока шли в корчму, Минька про украденный кошелёк даже и не думал. Весь был под впечатлением о предстоящей поездке. На крыльце вспомнил и тут же решил, что завтра деньги с собой брать не будет. Когда понадобятся, тогда и возьмёт.

Когда они вошли в корчму, капрал, приобняв капитана, подходил с ним к лестнице на второй этаж.

– Стой! – капитан стряхнул с себя чужую руку, похлопал себя руками по бокам, потом распахнул камзол, ощупывал пояс. – Кошелька нет! Кошелёк! Где кошелёк!?

– Обронил, что ли? – Капрал оглянулся, ощупывая глазами пол в зале.

Капитан уставился на зал мутными глазами:

– Где я сидел?

– Вот туточки, – капрал вместе с капитаном подошли к столу. Они оба уставились на пустой стол и лавку. Потом одновременно присели на корточки и осмотрели всё под столом.

– Нету, украли! – Капитан выпрямился и обвёл взглядом зал. Он моментально протрезвел. – Хозяин!

Из кухни вышел Игнат Акимыч, вытирая руки фартуком. Следом выглянула распаренная Марта.

– У меня! В твоей корчме! Украли деньги! – Чеканя каждое слово, капитан надвигался на хозяина корчмы всем своим двухметровым гвардейским ростом.

– Украли? Здесь? – Игнат Акимыч потряс головой. – Такого никогда не было, и быть не может!

– Но кошелька нет! – Капрал стал рядом с командиром.

– А что это вы сразу на нас думаете?! – Марта вышла из-за хозяина, упёрла руки в бока и выставив вперёд могучую грудь пошла на капрала. Тот даже сделал шаг назад от неожиданности. – Может, он сам его потерял, или вы у него спёрли?

– Мы?! – Капрал даже задохнулся от возмущения.– Да мы… Я знаю, чьи это деньги. Нам за них всем головы снимут. И командиру тоже.

Все посмотрели на капитана. Тот сделал два шага назад, сел на скамью, охватил голову руками и отрешённо уставился на пол. Каким-то шестым чувством капитан Воробьёв вдруг понял, что этот кошелёк он больше не увидит. В голове пронеслись воспоминания, как царь Пётр вручает ему письмо для доставки генералу Голицыну под Полоцк. Потом во дворе его останавливает светлейший князь фельдмаршал Меншиков и протягивает кошелёк:

– Передай, голубчик, заодно этот кошелёк генералу. Задолжал я тут ему немного, неудобно как-то. Только царю не проговорись, тут наши личные дела.

Насколько понял Воробьёв, речь шла о карточном долге. Царь не любил картёжников, мог разозлиться, если узнал бы. На привале капитан в присутствии капрала заглянул в кошелёк и присвистнул. То, что Меньшиков назвал «немного», для него было сумасшедшими деньгами.

Завтра он должен быть в Полоцке. Что он скажет генералу? Потерял? – Детский лепет! Что он скажет «светлейшему», когда вернётся? Воробьёв представил себе взгляд Меньшикова, и его затрясло. – Лучше уж самому повеситься! Взять где-то денег со стороны на время? Занять? Такие деньги?! Причём, это нужно сделать сейчас, сегодня. А тут таких денег даже никто и не видел. Дёрнул же его чёрт бахвалиться, всем показать, похвастаться!

В унисон его мыслям раздался голос хозяина корчмы:

– Эх! Говорил же я тебе, господин капитан, хватит, иди отдыхать. Послушался бы, и всё было бы на месте.

Капитан поднял голову и уставился на хозяина:

– Говоришь так, как будто знал, что могут украсть.

– Окстись! – Игнат Акимыч смешался. – Да вот те крест, никогда тут такого не было и быть не могло, – он широко перекрестился, – да тут и красть то некому. Мы с Мартой как ушли на кухню, так в зал и не выходили… – он посмотрел на стоявших на лестнице купца с приказчиком. Те вышли на шум и прислушивались к разговору. Купец сразу всё понял:

– А мы, как поднялись наверх, так пока и не спускались. Спорили с отцами-монахами на философскую тему. Они могут подтвердить. Позвать?

В это время в корчму вошли улыбающиеся молодожёны.

– Эти вообще, ещё раньше ушли, – махнул в их сторону рукой Игнат Акимыч.

– А что тут случилось? – Спросил молодой.

– Деньги у капитана пропали. – Пояснил Афанасий. Он, скрестив руки на груди, стоял вместе с Минькой у входа возле стены.

Молодой пожал плечами, и они вдвоём направились к лестнице на второй этаж.

Капитана трясло от безысходности и бешенства. Он обвёл зал налитыми кровью глазами. Его взгляд упёрся в Миньку:

– А ну-ка, подойди сюда, малец, – поманил его пальцем капитан. Минька поёжился под его взглядом и осторожно подошёл, – ты здесь постоянно вертелся возле меня. Ты или сам спёр, или видел, кто это сделал.

– Я не вертелся, а столы протирал, – начал было Минька, но накопившееся в капитане бешенство, наконец, прорвалось.

– Не ври мне, щенок! – Он сгрёб огромной пятернёй Миньку за рубаху, легко поднял его, как котёнка, и с размаху швырнул в угол.

– Ты что творишь! – Афанасий сжал кулаки и шагнул к офицеру. Но тут взгляд его зацепился за Миньку. Тот лежал возле стены с раскинутыми руками и ногами, неестественно вывернутой головой. Его широко распахнутые глаза, не мигая, смотрели куда-то вдаль.

– Минька! – Афанасий одним прыжком оказался возле ребёнка, упал на колени и осторожно приподнял худенькое тельце. Из рассеченной кожи на виске толчками вытекала струйка крови.

Афанасий достаточно насмотрелся на убитых и раненых, чтобы сразу всё понять. Но душа старого солдата отказывалась верить очевидному.

– Минька! Минечка! Родненький! – Афанасий прижался ухом к Минькиной груди, замер на какое-то мгновение, потом осторожно положил тело на пол, выпрямился и повернулся к капитану. – Ты же убил его!

Афанасий сжал кулаки, но тут, словно что-то в нём надломилось. Он сделал шаг в сторону, сел на скамью, низко наклонил голову и обхватил её руками, пытаясь скрыть набежавшие слёзы.

Громко заголосила Марта. Игнат Акимыч одновременно с капралом подошли к Минькиному телу и вгляделись. Капрал повернулся к капитану и развёл руками.

– Как убил? – До одурманенного мозга офицера медленно доходил смысл произошедшего. – Я… я же не хотел… – он растерянно обвёл взглядом зал. Отчаяние и безысходность с новой силой обрушились на него.

– Не хотел он! Конечно! С детьми проще воевать, чем со шведами?! Герой! – Раздался голос молодожёна.

До капитана, стоявшего в оцепенении, не сразу дошёл смысл сказанного.

– Не тебе меня учить, сопляк! Иди… играйся со своей куклой!

Молодая супруга зажала ладонями рот и испуганно посмотрела на мужа. Тот побледнел, сделал два шага к офицеру и, чеканя каждое слово, произнёс:

– Ты, сударь, только что оскорбил меня и мою супругу. Я – представитель древнего и известного рода Воронцовых, терпеть такое хамство не имею права.