Ойбек и Ойдин

–  Когда закончится эти ужасы войны и когда мы перестанем стоять в очереди за хлебом?

Вторая женщина:

– Скажи «Боже», скажи «Спасибо». Хотя дают хлеба по 200 грамм на человека. В некоторых местах оказывается, люди едят чтобы утолить голод – трупы животных…

Третья женщина: (плюя себе на воротник)

–  Да хранит тебя Бог! Лучше умереть, чем идти на такой шаг.

Раненый: (Перебивает)

– Оставь это, сестра! Не говорите о смерти! Поблагодарите Создателя за день, данный вам! Вот нам пришлось посмотреть в лицо смерти. Человек не имеет никакой ценности во время войны. «Волшебник» говорит: одна пуля и жизнь молодого человека в этот момент окажется под угрозой…

Первая женщина: (указывая на Ойбека)

–  Именно тогда нашим детям стало трудно. Вместо сна, мы тащимся в хлебный магазин. Эй, Бону, у тебя имеется еще один сын постарше, похоже, ты собираешься закалять этого…

Ойбек: (медленно глядя в сторону)

– Странный народ, эти женщины. Им нужно знать обо всем. «Что мне нужно сделать?» не говорят…

Бону:

– Да, у меня Одил старшый сын а Ойбек средный сын. Одил старше и немного скромнее. Часто болеет. Этот бодрый, смелый…

Первая женщина:

–  Пусть будет здоров! Рисолат, которая обещала, что я добьюсь деньги твоего мужа от председателя, тоже умерла?

Ойбек: (В сторону)

–  Теперь я остаюсь в стороне, и они говорят о долге нашего отца…

Бону:

– Теперь у нас нет возможности взыскать этот долг с председателя…

Вторая женщина:

– Какой председатель, какой долг?

Ойбек: (В сторону)

– Прежде чем оно дошло до вас, ножка этой речи была сломана…

Третья женщина:

–  Ух ты, разве ты не слышала то, что слышали все остальные? Муж Бону, Окилхан, был директором магазина! Глава семьи пожаловался, что он дал председателю в долг продукты на 30000 рублей, но он денег не заплатил. Однажды в магазин пришёл налоговый инспектор и совершил обыск. Окилхан поспешил выплатить безнадежный долг. Он едва нашел 15 000 и не смог найти оставшиеся 15 000. Если остаться в Ташкенте его арестуют… Он добровольно пошел на войну и боролся против фашистов вместо того, чтобы гнить в тюрьме?

Бону: (Второй женщине)

– Вот, ты слышала? Люди знают чью–то жизнь как свою…

Третья женщина:

– Почему ты злишься, Бону? Сейчас ни у кого нет своей жизни. Жизнь у всех одинакова: война, ожидание, смерть, разлука, голод, надежда…

(Женщина делает паузу и возвращается к предыдущей теме) Несмотря на то, что муж Бону написал письмо с войны, в котором говорилось: «Пусть деньги, которые не дал мне председатель, будут отданы моим детям». Секретарь Партбюро колхоза Рисолат увидела это письмо:

– Она сказала, что я буду взыскивать права сирот с председателя. А председатель ей тоже деньги не дал…

(Ойбек встревоженно цепляется за платье матери).

Ойбек: (шепотом)

– Мамочка, нам нужно привести из дома садовника нашу верную собаку Кашку, мне скучно без собаки… (Бону замечает, что сын пытается отвлечь её от разговоров об отце, поглаживает его по голове).

Бону:

– Кашка «влюблена» в собачку садовника, дитя мое. Вот почему он не придет.

Первая женщина:

–  Шучу, даже собаки влюбляются…

Бону:

– Все существа в этом мире Бог создал с любовью, даже травы… Мы называем это инстинктом… Где инстинкт?

Например, когда умирает пара лебедей, они тоже обрекают себя на смерть…

Ойбек: (Он хотел еще раз отвлечься на то, что говорила мама, отдалиться от болезненных воспоминаний об отце, хотя бы на мгновение)

– Мама, вы понимаете речь всех животных, не так ли?

Бону:

– Почему ты так думаешь?

Ойбек:

–  Например, вы хвалили нашу корову, что она добрая а она меня рогами толкнула. Я до сих пор убегаю от коров, если увижу их…

Бону:

–  Если будешь издеваться над животным, он не может совладать с собой, когда злится… Вот почему люди говорят тому, кто не умеет совладать собой: – животное!

Ойбек: