Окруженцы. Киевский котел. Военно-исторический роман

– Если они будут иметь перед собой настоящую цель и эта цель будет понятна каждому солдату, то – да! – Гудериан произнес это твердо и вытянулся.

– Вы, конечно, имеете в виду Москву?

– Да, мой фюрер. Поскольку вы сами затронули эту тему, позвольте мне высказать свой взгляд…

– Я готов выслушать вас, генерал. – Гитлер отошел от карты к столу и, не садясь в кресло, приготовился слушать

– До сих пор, мой фюрер, вверенные мне войска сражались, видя перед собой великую цель – столицу России Москву. Они рвались в бой, как львы; их не только не было нужды подгонять, а, наоборот, приходилось сдерживать. Надо иметь в виду как географическое, так и политическое положение Москвы. Она является важнейшим узлом коммуникаций всей европейской части страны. С утратой этого узла Советы не в состоянии будут маневрировать войсками. Москва также важнейший экономический и политический центр России. Падение Москвы непоправимо подорвет моральный дух всего русского народа и сильно повлияет на весь мир. Я прошу вас, мой фюрер, прежде чем принять окончательное решение, учесть, что все войска группы армий настроены на немедленное нанесение решительного удара по Москве. Когда Гудериан закончил, ему показалось, что он достиг цели, Гитлер был в глубокой задумчивости. Но танковый генерал ошибся. Фюрер глубоко вздохнул и, как будто оправдываясь перед Гудерианом и его танкистами, сказал:

– Если бы вы, генерал, смогли дать мне гарантию, что этим своим последним усилием вы возьмете Москву, и что с падением Москвы Россия капитулирует, я бы ни минуты не раздумывал и сейчас же отдал бы приказ наступать на Москву. Можете вы дать мне такую гарантию?

Припертый к стене этим неожиданным вопросом, а больше всего тяжелым взглядом фюрера, Гудериан смутился.

Смягчил его внутреннее состояние Гитлер.

– Поймите, мой дорогой генерал, – сказал он почти нежно, взяв Гудериана за пуговицу френча, – пока Германия не получит руду, коксующийся уголь Украины и нефть Кавказа, пока в руках у Советов Крым – этот непотопляемый авианосец, – о нашей решительной победе не может быть и речи. Железо Кривого Рога и марганец Никополя вот-вот будут взяты: танковая группа генерала Клейста уже на подходе к ним. Наступать же на Донбасс, Крым и Кавказ, не овладев Киевом, нельзя. А взять Киев – эти наглухо закрытые ворота на юго-восток – группа армий «Юг» без вашего содействия не может. Поэтому, пока Киев не взят, Москве я не придаю никакого значения. – Гитлер отошел от Гудериана, выпрямил свое мешковидное тело и в совершенно другом тоне закончил: – Генерал Гудериан, я приказываю вам немедленно перейти в наступление на Киев! Киев теперь является моей ближайшей стратегической целью. – Пожав руку генералу, он проводил его до самой двери и успокоительно добавил: – А за Москву не беспокойтесь, как и Ленинград – эта колыбель большевистской заразы, – Москва будет уничтожена с воздуха ребятами Геринга.

25-го августа 2-я полевая армия барона фон Вейхса и 2-я танковая группа Гудериана из группы армий «Центр» перешли в решительное наступление на юг. Эта мощная пробивная сила, состоявшая из пяти армейских и двух танковых корпусов, двигалась неудержимой черной лавиной. И запылали огнем города и села Брянщины и самой северной области Левобережной Украины – Черниговщины…

Глава 3

Опасный поворот

Одну из коротких ночей в начале августа Сталин провел на своей подмосковной даче.

До самого утра продолжалась беседа Сталина с группой ведущих конструкторов танковой, артиллерийской и авиационной промышленности. Лишь в седьмом часу утра он прервал беседу и предложил своим гостям поужинать, но в это время в столовую вошел начальник его личной охраны. Сталин удивленно посмотрел на него и спросил: – Что случилось, товарищ Власик?

Власик подошел к Сталину, что-то шепнул ему на ухо.

– Если Шапошников просит принять его в такой поздний час, значит, случилось что-то важное, – сказал он тихо. – Передайте маршалу, пусть приезжает сюда, заодно и поужинает с нами

– Маршал Шапошников здесь, товарищ Сталин, – сказал Власик. – Он ждет в гостиной.

– Даже так? Тогда что-то чрезвычайно важное. Извините меня, товарищи, я должен сейчас оставить вас одних. Все вы проголодались, подкрепляйтесь без всякого стеснения. И повторяю: будьте, как дома.

Маршал Шапошников, недавно сменивший генерала Жукова на посту начальника генерального штаба Красной армии, встретил Сталина в гостиной.

– Ради бога извините меня, товарищ Сталин!

– Здравствуйте, Борис Михайлович, доброе утро! – Сталин крепко пожал руку маршала. – Всю ночь били зенитки, а какие результаты?

– Результаты – радуют, товарищ Сталин. Час тому назад с командного пункта ПВО сообщили, что на Москву шли около двухсот бомбардировщиков неприятеля, которые были встречены нашими ночными истребителями и рассеяны. Сталин, дымя трубкой, невесело посмотрел в окно, тяжело вздохнул и пригласил Шапошникова в кабинет. Остановившись посреди кабинета, спросил:

– Сколько же сбили?

– По предварительным данным, за ночь сбито двадцать пять самолетов неприятеля.

– Молодцы наши летчики и зенитчики! – почти воскликнул Сталин, заметно повеселев. – Если они так будут встречать фашистов каждую ночь, то Гитлеру ничего не останется другого, как запретить налеты на Москву

– Признаюсь, я вас побеспокоил по другому поводу.

– Что-нибудь более серьезное?

– Да, конечно. Сегодня я счел необходимым немедленно доложить вам о странном поведении противника. Дело в том, что танковая группа Гудериана не пошла на Вязьму и Москву, как нацеливалась, а круто повернула сначала на юг, а потом даже в юго-западном направлении…

– Да? – Сталин недоуменно посмотрел на прямой пробор Шапошникова на середине головы, потом бросил короткий взгляд на его папку. – Это проверено?

– Проверено, товарищ Сталин. Иначе я бы вам не докладывал. Эти данные подтверждаются и фронтовой агентурой. Разрешите пригласить оператора с картой?

Через минуту в высоком прямоугольнике двери показался низенький, но очень коренастый подполковник с оттопыренными усами. В руке у него была сложенная, по-военному большая топографическая карта. Он смело и четко представился:

– Товарищ Народный Комиссар Обороны, подполковник Штеменко по вашему приказанию…

Сталин не дал ему договорить, поздоровался с ним за руку и предложил:

– Покажите-ка, товарищ Штеменко, куда повернул гусеницы этот хваленый «танковый генерал»!?

Штеменко быстро разложил карту на столе для заседаний и, достав из кармана брюк миниатюрную указочку, густым баритоном начал докладывать:

– К седьмому августа основные силы второй танковой группы противника сосредоточились вот здесь, в районе Рославля. Были получены и проверены разведданные о том, что эта группа подтягивает тылы и готовит технику для дальнейшего наступления на Спас-Деменск, Вязьму и Москву. Заготовлены даже указки и краткие словари для солдат, и путеводители для офицеров. Однако сегодня на рассвете две дивизии из этой группы вдруг начали развивать наступление не на восток, а в южном и юго-западном направлениях. К концу дня, если не примять мер, они могут выйти на тыловые коммуникации 13-й армии Центрального фронта.

– Продолжайте, пожалуйста, товарищ Штеменко. Мне интересно услышать, что вы думаете о замысле Гудериана.

– Я считаю, что Гудериан не пошел на Вязьму и Москву потому, что опасается за свой правый фланг. Видимо, он решил разбить войска нашей 13-й армии, обойдя их с тыла, а затем повернуть на Брянск, где у нас совсем нет войск. Захватив Брянск, он сможет развивать наступление на Москву с наиболее уязвимого направления. – Положив указочку в карман, Штеменко смущенно посмотрел сначала на Шапошникова, потом на Сталина, который сосредоточенно всматривался в нанесенную на карту обстановку.

– Вы закончили? – спросил он, не отрывая взгляд от карты.

– Я закончил, товарищ Народный Комиссар Обороны.

– Спасибо. Мысли ваши интересны. Как вы думаете, Борис Михайлович?

– Дальнейшее поведение Гудериана, товарищ Сталин, предсказать трудно. Я думаю, все будет зависеть от ближайшей стратегической цели, которую Гитлер поставил перед своими сухопутными войсками.

– Это, пожалуй, верно, – согласился Сталин. – Вы, товарищ Штеменко… – Он немного подумал, выбивая пепел из трубки в большую черную пепельницу… – Генерал-майор Штеменко, вы можете ехать отдыхать, а вас, Борис Михайлович, прошу задержаться. – Товарищ Народный Комиссар Обороны, вы, очевидно, оговорились, – робко заметил Штеменко: – Я подполковник, а не генерал-майор…

Сталин лукаво улыбнулся в рыжие усы и, прищурив глаза, твердо сказал:

– Я не оговорился, товарищ Штеменко. С сегодняшнего дня вы не подполковник, а генерал-майор.

– Служу Советскому Союзу! – выпалил новый генерал, ошеломленный такой приятной неожиданностью, и залился краской. – Разрешите идти?

– Да, можете идти, генерал. И скорее привыкайте к этому новому чину. – Сталин пожал Штеменко руку и добавил: – Поздравляю и желаю успехов.

Взяв у Шапошникова папку с проектом директивы, Сталин одно кресло предложил ему, а в другое опустился сам.

– Сейчас я, Борис Михайлович, хочу поговорить с вами вот о чем. – Он подписал директиву и вернул ее вместе с папкой Шапошникову. – Вы с юности – военный человек. Еще в старой русской армии вы получили высшее военное образование. В Гражданской войне вы делом доказали, что искренне встали в ряды революционного народа. Немало труда вы вложили и в послевоенное строительство Красной армии. Сейчас и армия, и народ наш оказались перед очень тяжелым испытанием, возможно, перед таким, которого еще не было в истории… – Сталин задумался и тяжело вздохнул. – Скажу вам без обиняков: без вашего квалифицированного совета я, как председатель Государственного Комитета Обороны и Верховный Главнокомандующий, не обойдусь. А вообще мы все, очевидно, допустили какие-то серьезные просчеты в деле подготовки страны к обороне. За них еще придется держать ответ перед народом. Дальше нам надо смотреть в оба и не допускать новых ошибок в ходе борьбы… Я, Борис Михайлович, очень рассчитываю на ваши советы. Похоже, Гитлер делает какой-то серьезный поворот во всей своей стратегии против нас. А какой именно? Что он замыслил? Как вы думаете?

– По моему мнению, товарищ Сталин, у Гитлера сейчас может быть три варианта дальнейшего ведения кампании. Первый: обеспечить правое крыло группы армий «Центр» разгромом нашей 13-й армии, после чего продолжить лобовое наступление на Москву. Второй: найти бреши в нашей стратегической обороне для глубокого обхода Москвы. – Шапошников провел рукой по карте через Брянск, Орел, Тулу, Серпухов. – И третий: временно отказаться от наступления на Москву, часть сил с московского направления повернуть на юг с целью разгрома несговорчивого Юго-3ападноге фронта с тыла.