Прочитать и уничтожить

– Любопытство – не грех. Я знаю, что ты умираешь здесь со скуки. Но чем меньше ты знаешь, тем крепче спишь, – изрекла она, – тебе нужно быть осторожнее. Все, что ты должна сделать – не ввязываться в неприятности и ждать.

– Ждать?

Фазма отложила книгу в сторону, отошла к камину, поворошила кочергой дрова и застыла, так и не выпустив ее из рук. Языки пламени отражались в ее глазах и на мраморно бледной коже.

– История не знает режима, который продержался бы вечно, – с легкой улыбкой сказала Фазма, словно обращаясь к огню, – Галаад тоже падет.

– Госпожа, вам не стоит… – начала Рей, но тут же осеклась. Фазма в пару широких шаров оказалась перед ней на корточках и заглянула служанке в глаза.

– Ты даже не представляешь какая роль отведена тебе во всем этом, – тихо и вкрадчиво проговорила госпожа Рен, улыбаясь одними уголками губ. Рей отпрянула. Ей стало неуютно от такого близкого контакта и слов, конечно. Тех пугающих слов, которые уже прозвучали, а их эхо словно все еще висело в воздухе.

– Потому вы не дали им убить меня? – вырвалось у Рей.

Фазма не удостоила ее озвученного ответа, лишь легкого кивка. И хотя у Рей от сердца должно было отлечь, ведь она получила подтверждение тому, что Фазма спасла ее не из чистой филантропии, стало только хуже. Для чего она, бедная маленькая служанка, может быть нужна? Какую такую судьбоносную роль она должна сыграть?

Все-таки права была Маз, когда переживала за свою воспитанницу, определенную в этот дом. Она что-то знала.

После этого разговора словно исчезли некие метафорические узы, удерживавшие Рей и Фазму рядом друг с другом. Служанка снова могла наслаждаться одиночеством, не испытывая изматывающей неловкость от общества той, кому была обязана жизнью. Уместнее было бы еще добавить, что была она также той, кого Рей должна была предать. И кого стала бояться еще больше после их последнего разговора, ведь в полумраке гостиной, с этими блестящими от огня глазами, исторгая странные, пугающие речи, Фазма казалась если не сумасшедшей, то до крайности странной.

Рей спокойно завтракала на кухне, намереваясь сразу после этого отправиться в гостиную к своему импровизированному почтовому ящику, когда была застигнута обществом Роуз. Обычно Марфа старалась не докучать Рей своим вниманием, но в этот раз, она явно искала встречи со служанкой. Ее открытое лицо было полно любопытства, которое она даже не пыталась скрыть.

– Как завтрак? – завязала она абстрактно-светскую беседу.

– Очень вкусно, спасибо, – глухо отозвалась Рей без особого энтузиазма. Конечно, Роуз это совершенно не интересовало или, что намного вероятнее, интересовало в самую последнюю очередь. Она не потрудилась выдержать паузу и сразу перешла к тому, что ее интересовало.

– Вы так подружились с хозяйкой, – сказала она. Рей с трудом подавила тяжелый вздох, чтобы не обидеть свою собеседницу. Если уж это обстоятельство не укрылось от ее внимания, то, вероятнее всего, уже разнесено среди всех других марф, с которыми любит посплетничать девушка и неизвестно какой беды стоит ожидать из-за этого. Главное, чтобы это не дошло до командора. Но ведь дойдет же, да?

– Я бы не сказала, – возразила Рей, – просто проводим много времени вместе…

– Ну, это и подразумевает дружбу, – упрямо настаивала Роуз.

– Я не уверена, – буркнула служанка, – я всегда думала, что друзья делятся всякими личными вещами… ну и…

– А вы не делитесь? – тут же заинтересовалась Роуз, вероятно, выделив из сказанного другой контекст. Как будто Рей хочет более доверительной дружбы, а Фазма ей в этом отказывает. Еще лучше.

– Нет, не делимся, – резко оборвала Рей. Ей было стыдно за свой тон, но хотелось как-то побыстрее оборвать этот неловкий разговор, – что ты хочешь услышать?

– Эй… – обиженно протянула марфа, – я не хотела ничего обидного сказать. Просто интересно.

Рей подавила возникшее тут же желание подавиться. Все-таки она была смятенна и опечалена, чтобы беспокоиться о чувствах этих маленьких сплетниц. То, что для них было всего лишь возможностью почесать языками, могло стоить ей жизни. Или языка и глаз или чем там еще ей угрожала та жуткая женщина.

Рей буркнула себе под нос слова благодарности за завтрак и направилась в библиотеку. Ей надо было выпустить пар, и лучше было сделать это в одиночестве. Еще лучше было получить новое письмо и отвлечься от всего того безумия, которое окружало ее со всех сторон. Однако, в тайнике лежало все то же письмо, и Рей оставалось только завыть голос от тоски и разочарования.

Вот дуреха! Могла же спросить у Роуз про водителя, пользуясь ее болтливостью. А теперь марфа откажется с ней разговаривать. И Рей негде больше справиться о нем и его затянувшемся отсутствии. Что, если его уже нет в живых? Если за ним пришли Очи? Если он погиб во время осуществления акта той сомнительной деятельности, которой занимался? Или перевели в другой дом? Или? Впору было только сесть на пол и заплакать.

Вместо этого Рей получше спрятала записку и откинула крышку рояля. Пальцы неуверенно коснулись клавиш, вспоминая прежние траектории своего движения, и отыскали нужные созвучия и аккорды. В затхлом воздухе библиотеки пролилась тревожная, грустная, тягучая мелодия. Другая, не то, что в прошлый раз. И его не было рядом, чтобы подсказать, что за произведение всплыло из подсознания девушки. Вероятно, не будет уже никогда. Без этого отзвука музыка так останется безымянной, пустой, не названной, запертой в бетонной коробке ее головы.

Рей всхлипнула и обняла себя за плечи. Но расплакаться она не успела, так как услышала в темноте слабый, приглушенный звук шагов. Он был настолько тихим, что девушка скорее почувствовала его вибрации, донесенные старым паркетом, чем все-таки услышала.

Она подняла голову в надежде, что увидит Бена, но из темноты выступила мрачная фигура в темном одеянии. Рей подавила вскрик, захлопнула крышку рояля и отступила к окну, словно пытаясь отыскать пути для отступления.

– Не хотел тебя напугать, – сказал командор Рен. Вроде как он извинялся, но из-за устройства, искажавшего голос, невозможно было определить интонацию.

– Вам и не удалось, – заявила Рей, не зная, чего хочет добиться этой бравадой. Она выглядела какой угодно, но не смелой. Ее трясло, как осиновый лист на ветру.

– Но ты прекратила свое занятие, – поддел ее магистр.

– Я и собиралась прекратить, – упрямо возразила девушка, и ей даже стало немного легче. По крайней мере страх сменился злостью. На это жуткое, мрачное существо, заявившееся сюда словно из самой преисподней, еще и посмевшее над ней подтрунивать. Конечно, сложно оставаться невозмутимой, когда в твое личное пространство вторгается двухметровый хтонический ужас. Который, некоторое время назад, предложил тебе зловещую сделку, стоящую если не души, то совести.

– Ты любишь спорить? – осадил ее хозяин дома. Рей нахмурилась. Она пыталась унять полыхавший внутри гнев, но он слишком сильно просился наружу, а этот недопустимо шутливый тон их беседы лишь добавлял горючего. Если подумать, то большая часть дерьма, которая успела с ней приключиться с того момента, как ее определили служанкой в дом Ренов – последствия взаимодействия с его хозяином. Он в сто раз хуже всех тех командоров, которые не интересуются существованием своих служанок вне церемоний со всеми своими идиотскими играми и интригами. Словно ему нравится над ней издеваться. Словно она вещь, не более чем ручная зверушка, игрушка в его руках. И все это вместо того, чтобы исполнять священный долг, возложенный на них Галаадом и Всевышним.

Рей хотела выплюнуть все это, но вместо этого сказала другое, удивившись твердости своего голоса:

– Я не люблю, когда меня заставляют играть в игры, – заявила она и, прокашлявшись, продолжила, – я в вашем доме, но я не ваша вещь. У меня есть конкретный долг перед государством, для которого я здесь. Если его осуществление невозможно, меня переведут к другому командору, способному выполнить свою часть… если вы годитесь только для того, чтобы плести интриги и наводить ужас своим видом.

Повисла гробовая тишина, в которой собственное дыхание показалось Рей чрезвычайно громким. Впрочем, проблема быстро решилась, потому что командор оказался рядом с ней в несколько широких шагов. Холодная кожа перчатки сжалась на горле девушки. Рей буквально чуть не подавилась собственными словами.

– Для чего я по-твоему не гожусь? – вкрадчиво поинтересовался магистр.

В голове от недостатка кислорода воцарилась безмятежная пустота. И только одна мысль металась там, словно птица в клетке.

Ну почему нельзя затолкать обратно в глотку необдуманно вырвавшиеся оттуда слова?

«Потому что глотка занята, дуреха».

– Если ты так хочешь, можем прямо здесь отдать священный долг государству, – продолжал мужчина и слегка подтолкнул Рей к роялю, вынуждая ее облокотиться на его крышку. Его вторая рука удобно устроилась у служанки на талии, слегка поглаживая кожу через плотную ткань платья.

Нужно что-то делать.

Рей запоздало осознала, что ее руки по-прежнему свободны, хотя и не имеют возможности дотянуться до чего-либо подходящего в качестве средства самообороны. Поэтому она не придумала ничего лучше, как стянуть с ноги сапог и замахнуться им, целясь промеж визоров жуткой черной маски. Ее рука была остановлена в полете, но действие возымело определенный результат. Рей оказалась на свободе и отскочила на безопасное расстояние, где наконец-то смогла отдышаться.

«Молодец, разозлила его еще больше».

Но вопреки ее предположениям, командор не был разгневан. Вероятно, он даже смеялся, о чем говорили приглушенные звуки, доносившиеся из-под шлема. Злосчастный сапог остался в руках мужчины, словно ценный военный трофей. Это все окончательно смутило служанку и без того находившуюся на грани истерики.

– Вам весело, – хрипло констатировала она, – вы издеваетесь надо мной.

– Я не рискнул бы сказать, что действительно хотел бы заняться с тобой любовью прямо здесь, потому что у тебя есть второй сапог и ты все еще опасна, – после некоторой паузы, слегка успокоившись, выдал хозяин. Рей улыбнулась, хотя это была жалкая попытка скрыть, что негодяю удалось достигнуть желаемого. Она залилась краской так сильно, что кончики ушей начало покалывать. К счастью, это все еще можно было списать на недостаток кислорода.

«Заняться с тобой любовью» – зачем-то повторила она про себя, заставляя саму себя смущаться еще сильнее. И тут же вмазала самой себе ментальную пощечину:

Только этого не хватало. Она наслышана историй о том, как служанки становились любовницами командоров и чем все это заканчивалось. Прямая дорога в колонии или Иезавель. Фазма такой выходки ей точно не простит.

Рей отвернулась и обняла себя за плечи, ей резко стало холодно и неуютно. Она почувствовала себя такой маленькой, хрупкой и беззащитной, что захотелось вернуться в приют Маз, лишь бы только увидеть свою пожилую наставницу и позволить себе такую роскошь, как объятия. До этого момента Рей даже не задумывалась о том, как много значит этот простой жест и какую сильную она в нем испытывает необходимость. Все эти попытки обхватить себя руками бесполезны.

– Эй, – Рей уже и забыла про присутствие командора, увязнув в болоте своих мрачных мыслей, когда его рука легла ей на плечо, – прости. Мне не стоило.

Нехотя девушка обернулась и уперлась взглядом в безжизненное железо маски. Отсутствие зрительного контакта обесценило все участие сказанных им слов, хотя и отвлекло Рей от своих терзаний. Она снова задумалась о том, что скрывается за этим причудливым головным убором. Увечья и шрамы, оставленные недавней войной? Печать уродства, оставленная рождением? Совсем недавно она и сама сердилась на любопытство Роуз, но у нее было оправдание. Сложно было видеть человека за этими глухими одеждами и маской.