Свобода договора

Отношения аренды, кроме ГК и ХК Украины, регулируются законами Украины от 10 апреля 1992 г. № 2269-XII «Об аренде государственного и коммунального имущества», от 21 сентября 1999 г. № 1076-XIV «О хозяйственной деятельности в Вооруженных Силах Украины», от 21 сентября 1999 г. № 1075-XIV «О правовом режиме имущества в Вооруженных Силах Украины», а также Положением о порядке отчуждения и реализации военного имущества Вооруженных Сил, утвержденным Постановлением Кабинета Министров Украины от 28 декабря 2000 г. № 1919; отношения перехода государственной в частную собственность – законодательством о приватизации. В этих нормативно-правовых актах отсутствует указание на преимущественное право арендатора на приобретение отчуждаемого арендодателем имущества, что дало Верховному Суду Украины основания для утверждения об отсутствии такого права у арендатора военного имущества[152 - Постановление Верховного суда Украины от 12 февраля 2008 г. по делу № 3-561к08 // Единый государственный реестр судебных решений Украины (http://reyestr.court.gov.ua/ Review/1616081).]. В частности, военное имущество должно отчуждаться только на конкурсной основе, т. е. приобретаться частным лицом по результатам торгов. Отступить от этих правил нельзя, поскольку это императивные нормы. Следовательно, тендер исключает возможность для всяких преимуществ, в том числе и арендатора.

Впрочем, тогда преимущественное право, предусмотренное в ст. 777 ГК Украины, будут иметь не все арендаторы, а только арендаторы имущества частных лиц. Вместе с тем ГК Украины регулирует отношения с участием и частных, и публичных лиц, правовое положение которых не должно различаться. И это послужило основанием для принятия Конституционным Судом Украины противоположного решения – о том, что арендатор военного имущества имеет преимущественное право на его приобретение в случае продажи такого имущества государством[153 - Решение Конституционного суда Украины от 10 декабря 2009 г. № 31-рп/2009 по делу № 1-46/2009 о преимущественном праве нанимателя на приобретение военного имущества.].

Подобный подход слишком спорный при всем почтении к частному праву. Можно указать хотя бы на то, что ч. 1 ст. 362 ГК Украины демонстрирует преимущества публичного законодательства над частным в случае проведения публичных торгов. Ее норма исключает преимущественные права сособственников, и это понимается как действие в общественном интересе. Поэтому публичное законодательство о реализации военного имущества должно исключать преимущественное право только арендатора на его приобретение, ведь государство и в этом случае действует в публичном интересе, намереваясь получить больше средств от продажи этого имущества.

Теперь о существенных условиях договора, о которых сторонам предписано законом договориться во избежание признания договора незаключенным.

Гражданский кодекс Украины в качестве обязательного существенного условия договора называет лишь предмет договора, который должен быть обозначен в договоре в любом случае (ст. 638). Но при этом законодатель часто необоснованно и неоправданно расширяет перечень существенных условий договора. Например, в ст. 10 Закона Украины от 10 апреля 1992 г. № 2269-XII «Об аренде государственного и коммунального имущества» установлено 11 существенных условий: объект аренды (состав и стоимость имущества с учетом ее индексации); срок, на который заключается договор аренды; арендная плата с учетом ее индексации; порядок использования амортизационных отчислений; восстановление арендованного имущества и условия его возврата; условия выполнения обязательств; обеспечение выполнения обязательств – неустойка (штраф, пеня), поручительство, задаток, гарантия и т. д.; порядок осуществления арендодателем контроля за состоянием объекта аренды; ответственность сторон; страхование арендатором полученного в аренду имущества; обязанности сторон по обеспечению пожарной безопасности арендованного имущества. Очевидно, что это слишком широкий перечень существенных условий, причем вряд ли есть веские основания отрицать нелепость предписания в качестве существенного условия, например, установления обязанности сторон по обеспечению пожарной безопасности арендованного имущества.

Впрочем, прогресс в этом направлении есть. Так, законодатель вместо множества существенных условий договора лизинга, что предусматривалось Законом Украины от 16 декабря 1997 г. № 723/97-ВР «О лизинге», оставил всего три условия: предмет лизинга; срок, на который лизингополучателю предоставляется право пользования предметом лизинга (срок лизинга); размер лизинговых платежей (ст. 6 Закона Украины от 11 декабря 2003 г. № 1381-IV «О финансовом лизинге»).

Кроме существенных условий договора, устанавливаемых законом, к таким отнесены те условия, которые необходимы для договоров такого вида, а также все те, относительно которых по заявлению хотя бы одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Другая позиция отражена в ХК Украины, в ч. 3 ст. 180 которого отмечается, что при заключении хозяйственного договора стороны обязаны в любом случае согласовать предмет, цену и срок действия договора. Кроме этого действуют такие же правила, что и в ГК Украины, о необходимости установления определенных условий для договоров данного вида или вследствие требований одной из сторон договора.

Безусловно, это не только различные подходы – такая позиция привносит немало сложностей как при заключении договоров физическими и юридическими лицами, так и при решении споров в суде. Кроме того, в определенных случаях это противоречит законодательным нормам, например относительно срока, который стороны могут не определять в договоре, и тогда договор должен исполняться по требованию кредитора (ч. 3 ст. 530 ГК Украины).

В отношении пределов свободы договора, определяемых их субъектным составом, следует вспомнить не только о том, что некоторые договоры могут заключаться лишь определенными лицами (например, при банковском обслуживании, предоставлении страховых услуг, на рынке ценных бумаг и др.), но и о зависимости субъектов, вызванной особенностями корпоративных отношений между ними. Так, если договор заключает зависимое хозяйственное общество (ст. 118 ГК Украины), то от его имени действует руководитель, назначаемый (избираемый) основным хозяйственным обществом. Нередко заключаемые зависимым обществом договоры ему невыгодны и приводят к неплатежеспособности, вследствие чего возникает вопрос о привлечении основного общества к ответственности. Впрочем, в Украине этот вопрос пока не разрешен.

Охват понятием свободы договора трех различных его проявлений

Обычно исследования в сфере свободы договоры начинаются с выяснения того, что охватывается этим понятием. Если исходить из тройственного подхода к договору (как сделке, тексту и правоотношению), то возникает вопрос: применительно к какому из названных проявлений можно говорить о свободе? Этот вопрос особенно важен в контексте многих возможностей, предоставляемых сторонам.

Если рассматривать договор как сделку, то именно в этом ракурсе наиболее обсуждаемы позиции относительно свободы его заключения – выбор контрагента, сущности договора и т. п., ненарушение принципа свободного волеизъявления.

Выше отмечалось последовательное соблюдение ГК Украины подхода о свободном волеизъявлении сторон, заключающих договор, и отсутствие в этом Кодексе в отличие от ХК Украины норм о принуждении к заключению договора. Не будем повторяться и в отношении такого условия действительности сделок, как единство воли и волеизъявления (ст. 203 ГК Украины), исключающего любое угнетение воли. Остановимся на таких аспектах проявления свободы заключения договора, как соотношение купли-продажи и выкупа имущества, приобретение имущества на аукционе, принудительное установление субъективного права лица судом.

Выкуп имущества (земельных участков, других объектов недвижимого имущества для общественных потребностей) регулируется, в частности, ст. 350–352 ГК Украины, другими законами. Согласно ч. 1 ст. 351 ГК Украины различаются выкуп у собственника жилого дома, других зданий, сооружений, многолетних насаждений с его согласия и принудительное отчуждение по решению суда как способ прекращения его права собственности по мотивам общественной необходимости с обязательным предыдущим и полным возмещением стоимости соответствующих объектов. Очевидна спорность такой терминологии, ибо отчуждение все же должно иметь место по воле собственника, а в случае прекращения права собственности по решению суда не стоит говорить о принуждении собственника, так как он ни к чему не принуждается. Он не может принуждаться к заключению договора, поскольку основанием прекращения его права является не договор, а решение суда.

Различие между этими двумя понятиями усматривается в присутствии воли собственника при выкупе и отсутствии таковой при так называемом принудительном отчуждении его имущества. Их связь с принципом свободы договора заключается в том, что при выкупе заключается договор купли-продажи (по крайней мере об этом прямо утверждается в Законе Украины от 17 ноября 2009 г. № 1559-VI «Об отчуждении земельных участков, других объектов недвижимого имущества, которые на них размещены, находящихся в частной собственности, для общественных нужд или по мотивам общественной необходимости»). Но в то же время решение о выкупе принимается органом государственной власти или местного самоуправления, и оно обязательно должно быть реализовано – если не по воле собственника, так помимо его воли по решению суда. Собственник, зная об этом, вынужден включиться в договорные отношения, оговаривая условия выкупа. Очевидно, что ему это выгоднее, нежели доводить этот вопрос до решения суда. Поэтому, несмотря на заключение сделки, реализация принципа свободы договора фактически сводится только к одному – заключать или не заключать договор; все остальное определяется субъектами публичного права, принимающими решения. По сути, принцип свободы договора здесь имеет неполное действие.

Похожая ситуация наблюдается при выкупе акций у акционера с его согласия по решению общего собрания акционерного общества (ст. 66 Закона Украины от 17 сентября 2008 г. № 514-VI «Об акционерных обществах»).

Принуждение возможно усмотреть и в установлении некоторых прав на чужие вещи. Так, если собственник не согласен установить сервитут, то не договор, а решение суда является основанием для его установления (ч. 1 ст. 402 ГК Украины). То есть отсутствие воли лица на предоставление чего бы то ни было может быть в отдельных случаях компенсировано решением суда, т. е. принудительным порядком. Но понуждать заключить договор нельзя.

Имеет место и иная правовая конструкция – когда у лица возникает право из закона, а не из договора. Примером может служить возникновение у получателя как стороны договора ренты права залога на недвижимое имущество в случае его передачи под выплату ренты (ч. 1 ст. 735 ГК Украины). Несмотря на вступление сторон в договорные отношения (рентные), они не договариваются о залоге имущества, устанавливаемом законом, не заключают договор залога.

Еще одним понятием, которым оперирует законодатель, является «закупка». Конечно, оно абсолютно отличается от выкупа и принудительного отчуждения. Однако его особенность в том, что закупка всегда осуществляется на конкурсной основе. Согласно ст. 2 Закона Украины «Об осуществлении государственных закупок» это касается всех заказчиков и закупок товаров, работ и услуг при условии, что стоимость предмета закупки (без учета налога на добавленную стоимость), товара (товаров), услуги (услуг) равна или превышает 100 тыс. гривен, а работ – 1 млн гривен. В этом случае нет свободы выбора стороны договора, которая определяется по результатам конкурсных торгов.

Если на торгах продается имущество не по воле собственника (например, на которое обращается взыскание), договор не заключается. Саму процедуру проведения торгов нельзя относить к договорам, поскольку в отличие от договоров (как сделок), являющихся одноактными действиями, торги характеризуются длительностью отношений, проходящих нескольких стадий. Кроме того, все действия, которые составляют процедуру торга, как таковые не имеют договорной природы. То есть объявление о проведении торгов, подача заявок участниками торга, внесение задатка, непосредственно торг как действия лицитатора по выявлению будущей стороны по договору в совокупности направлены на достижение единой цели – заключение договора по результатам этой процедуры[154 - Долгополова Л.Н. Заключение договоров на торгах: Монография. Харьков: Нац. юрид. ун-т им. Ярослава Мудрого; Право, 2014.]. Однако по результатам проведения торгов может быть заключен договор, и если инициатором для такого способа отчуждения имущества является его собственник, то снова во главу угла ставится его воля.

Итак, в приведенных случаях проявляются особенности принципа свободы договора, элементами которого являются, по мнению С.А. Денисова, юридическое равноправие контрагентов по отношению друг к другу в ходе ведения переговоров; право сторон выбирать способ заключения договора (общий порядок, торги, предварительный договор, договор присоединения)[155 - Денисов С.А. Некоторые общие вопросы о порядке заключения договора // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М.: Статут, 1999.].

В отношении свободы договора как текста речь должна идти о достижении соглашения сторон, фиксируемого в договоре. Возможно, уместно здесь привести высказывание Р.О. Тельгарина о том, что свобода договора наряду со свободой лица иметь свою волю на вступление в договорные отношения и выбор контрагента включает в себя самостоятельное формирование вместе с ним договорной структуры и вида договорной связи[156 - Тельгарин Р.О. О свободе заключения гражданско-правовых договоров в сфере предпринимательства // Российская юстиция. 1997. № 10. С. 13–15.].

Свобода договора как правоотношения будет рассмотрена далее.

Свобода договора на его разных стадиях (заключения, исполнения и прекращения)

Достаточно подробно проанализирован этот вопрос Н.В. Кузнецовой[157 - Кузнецова Н.В. Свобода договора и проблемы классификации ее ограничений в гражданском праве Российской Федерации // Вестник Удмуртского университета. 2011. Вып. 2. С. 90.], предложившей классифицировать элементы принципа свободы договора на основе их деления на три группы. К первой относятся элементы, характеризующие процесс заключения гражданско-правового договора; ко второй – относящиеся к содержанию заключаемого договора; к третьей – затрагивающие права контрагентов, которые связаны с изменением и расторжением договоров.

О первых двух группах элементов шла речь ранее, а к третьей автор относит: 1) свободу установления в договоре не предусмотренных законом оснований изменения и расторжения договора; 2) свободу установления сроков для уведомления о расторжении или изменении договора.

Возможно, и стоит это детализировать (хотя, по сути, речь идет о том же содержании договора), однако обращает на себя внимание то, что при этом автором отвергается возможность говорить о свободе договора после вступления его в силу, что объясняется следующим: «… [после вступления договора в силу. – И.С.-Ф.] действует не принцип свободы договора, а принцип, согласно которому гражданско-правовые обязанности должны исполняться надлежащим образом. А при изменении или расторжении договора можно говорить лишь о свободе заключения соответствующего соглашения сторон, направленного на прекращение договора»[158 - Кузнецова Н.В. Указ. соч. С. 90.].

Представляется, что здесь не только присутствует внутреннее противоречие, но и не учитывается весьма важный аспект, заключающийся в возможности отказа от договора в достаточно большом количестве случаев, предусмотренных законом. И это, несмотря на общий запрет одностороннего отказа от договора в ст. 525 ГК Украины, предусматривающей, однако, возможность иного регулирования в законе или договоре. Вместе с тем ч. 3 ст. 651 ГК Украины допускает односторонний отказ от договора. В то же время сравнение ст. 525 об отказе от обязательства с ч. 3 ст. 651 и ч. 2 ст. 214 ГК Украины об отказе от двусторонней или многосторонней сделки показывает, что в них идет речь о разных понятиях. В первых двух – об одностороннем отказе, во второй – о соглашении об отказе[159 - Уразова А. Отграничение категории «односторонний отказ от договора» от смежных понятий // Приложение к журналу «Право Украины» «Студенческий юридический журнал». 2011. № 2. С. 15–19.].

И если отказ от договора по соглашению сторон не вступает в противоречие с принципом свободы договора, то иное усматривается в случае допустимости законом одностороннего отказа от договора.

Свобода договора в регулятивных и охранительных правоотношениях

Этот аспект свободы договора можно рассматривать в ракурсе признания его недействительным и ответственности за его нарушение.

Связывая эту часть рассуждений о свободе договора с принципом справедливости, упоминаемым ранее, отметим доктрины, касающиеся справедливости содержания договора, в частности procedural unconscionability и «тщательного просмотра (строгой проверки) каскадного договора» (strict scrutiny of a rolling contract), которые весьма устойчивы в англо-американском праве. Согласно первой доктрине договор признается недействительным на основании его процедурно-правовой обременительности для одной из сторон (например, из-за туманного, неясного и путаного изложения текста договора его содержание непонятно среднему здравомыслящему человеку; некоторые существенные условия договора «спрятаны» мелким шрифтом в сносках). В соответствии со второй доктриной сторона, чьи права ущемлены существенными условиями каскадного договора, вправе предъявить иск с требованием признать договор недействительным[160 - Осакве К. Свобода договора в англо-американском праве: понятие, сущность и ограничения // Журнал российского права. 2006. № 7, 8 (СПС «КонсультантПлюс»); Волос А.А. Свобода договора в праве зарубежных государств: некоторые аспекты // Евразийская адвокатура. 2014. № 3. С. 71.].

В качестве примера можно привести массовое заключение украинской компанией договоров по привлечению средств граждан для выдачи займов, что по сути являлось не чем иным, как финансовой пирамидой. В договорах с нагромождением условий и отсылок использовалась различная терминология, нередко нехарактерная для гражданско-правовых обязательств: так, одной из сторон выступал так называемый администратор, в договорах устанавливались различные платежи – «административный», «регистрационный», «минимальный», «чистый взнос». Текст договора был набран мелким шрифтом, а экземпляры различались цветовой гаммой. На эти и другие особенности обратил внимание эксперт, установивший, что они негативно влияли на клиентов компании при заключении ими договора. Хотя вторая сторона договора обращалась к компании за предоставлением денежных средств, прежде она сама должна была их внести, чтобы «администратор» собрал нужную сумму за счет нескольких обратившихся к нему с такой же просьбой лиц. В отсутствие четко определенного предмета договора компанией намеренно использовалась такая схема, которая вводила в заблуждение участников – граждан, воспринимавших отношения, в которые они вступали, как отношения кредитования на выгодных для них условиях относительно размера процента за кредит и срока возврата.

И наконец, необходимо рассмотреть соотношение свободы договора и ответственности. Это касается одного из наиболее дискутируемых вопросов – возможности снижения неустойки, включенной в акционерные соглашения, либо договорных пеней до или даже ниже ставки рефинансирования[161 - Карапетов А.Г. Экономические основания принципа свободы договора // Вестник гражданского права. 2012. Т. 12. № 3. С. 66–154.] и т. п.

В отношении данного аспекта А.Г. Карапетовым верно отмечается побочный эффект, который возникает вследствие патерналистских ограничений, «могущих привести к критическому снижению у участников оборота стимулов к заключению договора с той категорией контрагентов, которые получают такую опеку, и к схлопыванию некоторых сегментов рынка»[162 - Там же.]. Это особенно характерно для случаев контроля над договорными ценами, подавляющего возможности заключения полезных для оборота сделок из-за сложностей в подсчете законодателем или судами резервных цен сторон[163 - Shavell S. Contractual Holdup and Legal Intervention // Journal of Legal Studies. 2007. Vol. 36. P. 325–354 (цит. по: Карапетов А.Г. Указ. соч.).].

В Украине подобный подход недопустим: в частности, размер платы за пользование чужими денежными средствами не может быть снижен, поскольку является условием договора, изменить которое никто, кроме сторон, не вправе[164 - Спасибо-Фатеева И.В. Проблемы ответственности за несвоевременное выполнение денежных обязательств // Проблемы правовой ответственности: Монография / Под ред. В.Я. Тация, А.П. Гетьмана, В.И. Борисовой. Харьков: Право, 2014. С. 95–113 (на укр. яз.).]. В то же время, по мнению судьи Верховного суда Украины Н.Б. Гусака, напротив, «без преувеличения, судьбоносное значение квалификации судами процентов за просрочку денежных расчетов [позволяющую снизить размер взысканной суммы. – И.С. – Ф.]… спасает должника от неумеренного аппетита кредитора»[165 - Гусак Н. Правовая природа ответственности за просрочку исполнения денежного обязательства // Юридический журнал. 2011. № 9. С. 22–30 (на укр. яз.).].

Суд использует право снизить размер неустойки, предусмотренное ч. 3 ст. 551 ГК Украины, при размере пени, явно несоразмерном последствиям нарушения денежного обязательства. Хотя в решениях судов по этому поводу используется и другая мотивация: незначительность периода неисполнения обязательства, слишком высокий процент пени, сумма пеней превышает процент ставки рефинансирования Национального банка Украины, до вынесения судом решения должник исполнил обязательство и т. п. Справедливости ради следует согласиться с тем, что суды в большинстве случаев сравнивают объем взысканий в виде пеней не столько с последствиями нарушения обязательства, сколько с другими обстоятельствами[166 - Комашко М.Н. Уменьшать или не уменьшать? К вопросу о применении статьи 303 ГК // Закон. 2006. № 12 (СПС «КонсультантПлюс»).].

Еще одно направление рассуждений – возможность предусмотреть в договоре иные подходы к регулированию ответственности в виде пени и штрафа. Острота этого вопроса обусловлена ограничением размера пени не более двойной учетной ставки Национального банка Украины согласно Закону от 22 ноября 1996 г. № 543/96-ВР «Об ответственности за несвоевременное выполнение денежных обязательств». По этому поводу высказываются разные мнения и выносятся противоположные решения, что обусловлено прежде всего спорностью правовой природы различных видов ответственности, а также законодательными проблемами, о которых уже упоминалось. Так, иногда суд исходит из того, что ограничение ответственности за нарушение отдельных видов хозяйственных обязательств предусмотрено ч. 2 ст. 231 ХК Украины; в других же случаях нарушения законодательство не устанавливает для участников хозяйственных отношений ограничений предусматривать в договоре одновременное взыскание пени и штрафа, что согласуется со свободой договора (ст. 3, 627 ГК Украины). Например, Верховный суд Украины не усмотрел противоречия закона при одновременном взыскании штрафа и пени с нарушителя – участника хозяйственных отношений; при этом отмечалось, что в пределах одного вида ответственности может применяться разный набор санкций[167 - Постановление Верховного суда Украины от 9 апреля 2012 г. по делу № 3-88гс11 // Единый государственный реестр судебных решений Украины (http://reyestr.court.gov.ua/Review/24068103 (http://reyestr.court.gov.ua/Review/24068103)).].

Принципиальных возражений такой подход не вызывает, поскольку разный набор санкций допускается ГК Украины (штрафная неустойка, взимаемая вместе с убытками; моральный и материальный ущерб, которые также не исключают и неустойку, и т. п.). Однако проблема совокупности санкций остается, особенно если их так много, что делает объем ответственности крайне обременительным для должника.

В то же время следует учитывать такой критерий различных видов неустойки, как способ ее начисления: штраф независимо от того, какие величины применяются при его исчислении, должен быть фиксированной суммой, а пеня соответственно переменной, причем ее размер зависит от продолжительности нарушения обязательства[168 - Крат В.И. Неустойка: понятие и виды // Нотариат для вас. 2012. № 12 (158). С. 44–54 (на укр. яз.).].

Судебная практика свидетельствует о том, что суды по-разному оценивают попытки сторон предусматривать в договоре взыскание пени и штрафа за одно правонарушение. Так, имели место ситуации, когда:

– стороны ошибочно «именовали» штраф пеней или наоборот (в этих случаях суду надлежало выяснить истинную природу неустойки и ее вид независимо от того названия, которое используется в договоре);

– стороны сознательно устанавливали в договоре и штраф, и пеню за ненадлежащее исполнение денежного обязательства (суду нужно было квалифицировать эти договорные положения в соответствии с границами, установленными ст. 6 ГК Украины, опираясь на общие принципы гражданского и обязательственного права (ст. 3, ч. 3 ст. 509 ГК Украины));

– в договоре закреплялись различные модификации видов неустойки, например, за определенное время просрочки, скажем, месяц, – взыскание пени, а сверх этого срока – штрафа (суду здесь также надлежало руководствоваться общими пределами договорной свободы по допустимости договариваться о таком симбиозе ответственности).

Рассмотренные в настоящей статье различные аспекты договорной свободы, конечно, не претендуют на всеохватность – можно предложить и иные направления для исследований. Тем не менее и проанализированные здесь аспекты свидетельствуют о многоплановости проблематики и связи этого вопроса с различными сферами правового регулирования.

В.А. Белов

Перспективы развития общего понятия договора и принципа свободы договора в российском частном праве

Сферы проявления принципа свободы договора, описанные в ст. 421 ГК РФ, охватывают, как кажется, все мыслимые его проявления. Но практикующим юристам хорошо известно, что это впечатление обманчиво: оно способно ввести в заблуждение лишь тех, кто совершенно незнаком с российской судебной практикой разрешения споров, связанных с заключением и исполнением договоров. Права из договора, хоть сколько-нибудь отклоняющегося от нормативно предусмотренного типа, рискуют не встретить ни судебной защиты, ни даже понимания российского суда. О причинах такого положения вещей и о том, следует ли его пытаться изменять, а если да, то каким именно образом, рассуждает автор настоящей статьи.

Определение п. 1 и 2 ст. 420 ГК РФ договора как «соглашения двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей», к которым применяются по общему правилу нормы о двух- и многосторонних сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ, является традиционным для отечественного правоведения и ориентирует нас на то, чтобы считать понятие о договоре частным случаем понятия о сделке. Столь же традиционное определение сделок как «действий граждан и юридических лиц, направленных на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей» (ст. 153 ГК РФ) указывает нам два качества, которые обусловливают и объясняют «сделочную» принадлежность договоров. Эти качества: 1) субъекты совершения и 2) юридическая направленность. Всякая сделка есть акт выражения вовне индивидуальной воли одного или нескольких частных лиц; договор также есть акт выражения вовне индивидуальной воли нескольких частных лиц; следовательно, договор – частный случай сделки. Всякая сделка направляется совершившим ее лицом или лицами на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; всякий договор также направляется совершившими его лицами на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей; следовательно, и с этой точки зрения всякий договор – это сделка.